Когда я снова отказалась обсуждать вопрос о содержимом папки, которую я предположительно спрятала, Филип встал и рубанул рукой по воздуху. При этом он нечаянно ударил по огромной лампе, которая упала на пол. Я услышала бегущие шаги в коридоре. А вот и красавчик нянь.
В дверь громко постучали.
— Все в порядке? — крикнул Питер.
— В порядке! — отозвалась я, не вставая со стула.
— Может, мне…
— Нет!
Он начал налегать на дверь, и хрупкие панели прогнулись от его напора. Он думал, я с ним играю.
— Да что с ним такое? — Филип подошел к двери и открыл ее. — Да?
— Я испугался, что Джейми пострадала.
— С ней все совершенно нормально.
Мне надо было что-то сказать. Я не могла оставить его наедине с его сомнениями. Но и подойти к нему я тоже не могла, хотя мне очень этого хотелось; поэтому я попыталась внести хоть какую-то ясность в ситуацию.
— Питер, как видишь, у Филипа срочное и неотложное дело. Все в порядке, честное слово. — И он закрыл дверь.
Мы с моим будущим бывшим мужем снова сели. Я была напряжена как струна.
— Да, Филип, у нас есть дела. Сразу несколько дел.
Он широко открыл глаза.
— По поводу твоей личной жизни. — Я постаралась выглядеть как можно более угрожающе.
Никакой реакции.
— Ты ведь в последние несколько месяцев встречался с некой молодой блондинкой?
— Не понимаю, какое это имеет отношение к нашей нынешней беседе.
— Филип, несколько минут назад я подумала о том, что поймала тебя в ловушку.
— Я так не считаю, но ты можешь думать как хочешь.
— Так что я хочу использовать выгоду своего положения, чтобы кое-что прояснить.
Он откашлялся.
— Не лги мне, Филип. Ты же не знаешь, не сделала ли я копию содержимого этих папок, прежде чем…
Он буквально подскочил, и впервые в жизни я подумала, что вот сейчас мужчина ударит меня. Ситуация становилась слишком запутанной. Мне и с одним разводом хватало проблем, а тут еще повестка и вчерашняя история с Питером.
— Упаси тебя боже, Филип, хоть когда-нибудь поднять на меня руку.
Он сел.
— Я бы не смог.
— У тебя, был такой вид, как будто ты готов это сделать. — Мои глаза наполнились слезами.
— Никогда. Ни за что. Ты должна это знать, Джейми. Извини, что я тебя напугал.
— Ладно. Давай не будем нагнетать обстановку. И если ты хочешь сохранить со мной хоть какие-то взаимоотношения, хотя бы дружеское партнерство в качестве родителей троих замечательных детей, тебе лучше говорить правду.
Он посмотрел на меня; злоба в его взгляде исчезла, по крайней мере, на настоящий момент. Я видела, что он чувствует себя виноватым. Он смягчился.
— Хорошо.
— Так кто та молодая блондинка, которую ты кусал за ухо в «Каприцио» две недели назад?
— Откуда ты про нее знаешь?
— Знаю. Слухи расходятся, как круги по воде.
Он пожал плечами.
— Ты два месяца как выставила меня из постели, а потом еще и выселила к родителям. Ты не говорила, что мне нельзя спать с другими женщинами.
— Ты прав, Филип. Я сказала, что не буду больше с тобой спать, но мне нужно знать, что с тобой происходит. Мне будет легче со всем этим справиться, если я буду знать, что ты говоришь мне правду. — Надеясь успокоиться, я старалась говорить с ним здраво и рассудительно.
Он вздохнул.
— Она юридический клерк. Ее зовут Сара Тобин, Она не очень умна, но ей нравится обо мне заботиться Ты ведь не особенно любила проводить со мной время.
— А Сюзанна знает про Сару?
— Сюзанна меня бросила в декабре, ты же знаешь. Она просто хотела пофлиртовать. Когда все зашло слишком далеко…
— По-моему, еще как далеко, Филип. Во всяком случае, ноги у нее почти до неба дотянулись.
— Это длилось всего неделю.
— А «Плаза атене»?
— Все в ту неделю. Я чувствовал себя одиноким в браке.
— Ну-ну, — саркастически протянула я.
— Ну-ну? Ты думаешь, что понимаешь мои мотивы лучше меня?
— Да, именно так.
— Правда? — отозвался он с не меньшим сарказмом. — Ну, давай послушаем. Это будет интересно.
— Хорошо, вот что я думаю — и это, кстати, вполне очевидно. Я думаю, что обладание этой женщиной в ее собственном доме давало тебе ощущение того, что ты обладаешь всеми ее шедеврами хотя бы на десять минут. Трахая ее, ты чувствовал себя богатым.
Молчание.
— Ты совершенно не права, — сказал он, наконец.
— Филип. Если ты не можешь быть честным со мной, будь хотя бы честным с собой. Я повторяю: трахая ее, ты чувствовал себя богатым. Не таким богатым, как мы, а таким, каким тебе всегда хотелось быть. Богатым в стиле «убрать шасси».
— Я даже не знаю, что на это ответить. — Ну и хорошо.
— Это была ошибка, просто ошибка. Я не негодяй. Выходить за меня замуж вовсе не было безумием с твоей стороны.
Я слышала, как в другой комнате шумят дети.
— Я знаю.
— Точно?
— Точно.
Наконец, он снова попробовал договориться со мной.
— Так ты читала ту папку или нет? Мне надо знать. Теперь мне нужна правда от тебя.
— Филип, этого я тебе не скажу.
Он встал и зашагал взад-вперед, дыша, как бык на корриде.
— Черт побери, Джейми! Ну, хорошо, ты меня ненавидишь за все, что я натворил. Я знаю, что со мной непросто. Но ради меня и ради детей ты должна меня прикрыть.
— Копии документов «Риджфилд» находятся в сейфе в банке.
— Ты что, шутишь? — Он хлопнул себя по бедру и неестественно засмеялся. — Скажи мне, что ты шутишь, Джейми! — Он снова зашагал по комнате.
— Я не шучу.
— Но зачем? Это просто безумие.
— Я решила, что так будет благоразумнее.
— Так ты читала их или нет?
— Неважно. — Он что, считал, что я повела себя как идиотка и не посмотрела их?
Он снова зашагал кругами по комнате.
— Ну ладно, так чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты нашел девушку, у которой единственной целью жизни будет забота о тебе. Такую, которую будет впечатлять твое происхождение, твоя жажда жизни, твой финансовый и профессиональный успех.
Вид у него был озадаченный, но в глазах вспыхнула надежда.
— И это все?
— Нет.
— Я так и думал. — Он снова сел.
— Я хочу кое-что изменить. Переехать в нижнюю часть Матхэттена.
— Ты с ума сошла? Да какой нормальный человек с деньгами станет жить в одном районе с ужасными фабриками, без швейцаров в домах…
— Филип, я не хочу больше жить в замкнутом мирке Парк-авеню, со всеми этими провинциальными богатыми семьями! И не хочу, чтобы наши дети там росли.
— Если ты собираешься критиковать то, как я…
— Я не про тебя. Это все вообще касается не тебя, а меня, моего счастья и благополучия наших детей. Я хочу жить в другом окружении, менее склонном судить людей.
