— Получается, я больше всех выиграл? — хмыкнул Стас, заломив бровь и так глянул на Миру, что сразу очевидно: все понимает и ее игру сечет на корню. Но и препираться не хочет.
А еще не в состоянии основного изменить и отрицать — не сумеет ее без своего присмотра оставить, а значит, и спорить не о чем.
— Да, твой «займ на любовь», который ты так настойчиво пытался мне протолкнуть едва не со второй встречи, точно принес тебе немалые дивиденды, — рассмеялась Мира. — Вот что значит, когда человек в экономике и бизнесе разбирается «от и до», — поддержала его тон. — Хотя и я выигрыше осталась, даже спорить не буду. Еще и с прибылью, — шутливо поиграла бровями, накрыв ладонью еще и не начавший проглядывать живот.
Вот тут Стас расхохотался, обняв ее обеими руками и растрепал уже сам всю ее прическу.
— И как я забыл, что с тобой просто нереально препираться? Не хуже меня умеешь находить аргументы и доводы, чтобы быть полезной всем, — прижался к ее губам, жадно поцеловав. — Ладно, белла, хорошо. Если смотреть с такой стороны… Но ты никуда не пропадаешь из поля моего зрения!.. — с рыком выставил условие.
— Спасибо, любимый! Я знала, что ты не будешь против, чтобы я продолжала и тебе помогать, и для канала анализ проводить! — Мира сама крепко обняла его и прижалась к губам Стаса, горячо целуя…
Это всяко было приятней, чем о завтраке думать, который он точно попытается в нее впихнуть, пусть она и понимала, что муж прав и питаться ей нужно. Собственно, с этого они и начинали сегодняшний разговор: Стас настойчиво убеждал ее съесть хоть что-то, когда позвонил Терещенко, сообщив, что Залевски все же обнаружили… мертвой, как и предполагал Гончаренко. И… в общем, и уточнять нечего, что у ее мужа это вызвало новый приступ обострения попытки Миру от всего на свете обезопасить.
— Раз они устраняют всех, игра идет на высоких ставках. Да и судя по тому шороху, что Мартынов устроил, стараясь все схемы и дела тестя на себя переключить… Не хочу даже малейшей вероятности нашим врагам давать, — рыкнул Стас, с закаменевшим лицом…
Ну и поехало.
И все же, Мира знала, что она дома не высидит, тем более с этим утренним недомоганием, на работе легче, отвлекается, под новости и сводки даже поесть умудрялась… Чем, кстати, Стас уже не раз пользовался. Так что зря ворчит, хотя и ей не по себе стало от известий… Как бы там ни было, при всем своем негативном отношении к прокурору, не желала такого исхода Марине. Ведь ясно, что женщину просто использовали, как расходный материал. И от этих мыслей в холодную дрожь бросало. Так что могла и чувства Стаса понять. Но разве рядом с ним она не в самом безопасном месте находится?
На что и давила. Да и, зная себя, понимала, что умом тронется, сидя в четырех стенах без всякого занятия, пусть эти «четыре стены» и подразумевали огромный дом с не менее просторным участком. Ну и какой смысл делить силы охраны в их ситуации? Не лучше ли в одном месте все сконцентрировать? Ведь уже есть опыт…
В общем, на то и давила, в общем-то, не без основания надеясь, что и Стас логичной частью разума понимает бессмысленность такого требования. Хоть и была согласна с мужем, что происходящее нынче настораживало. Мартынов точно не был второстепенным игроком… Или, во всяком случае, не планировал оставаться на таких ролях. И сейчас всеми правдами и неправдами захватывал все больше влияния… Впрочем, учитывая, что эти его поползновения напрямую затрагивали интересы семьи Гончаренко, ибо состоял Мартынов в той же партии, куда приняли и Николая, да и по холдингу они терпеть и намека претензий не собирались… Конфликт нарастал. Не говоря уже о куда более личном отягощающем моменте…
— Хорошо, я услышал тебя, белла, — прерывая ее размышления, кивнул по итогу муж, так и не ослабив объятия. — Но на одном условии: если я посчитаю, что это увеличивает риск, реально, с фактами — ты безоговорочно послушаешься, — Стас внимательно и даже давяще глянул ей глаза в глаза, включив ту самую свою харизму.
Что ж, Мира тоже умела здравые аргументы воспринимать и признавать, когда спорить не стоит.
— Я согласна, — кивнула она, устроив голову на его плече и наслаждаясь ароматом одеколона Стаса, теплом его кожи. Вот от чего совершенно не тошнило ни разу, кстати, часто и легче становилось.
И Мира этим беззастенчиво пользовалась, иногда даже посреди рабочего дня. А Стас безбожно потворствовал, кажется, и сам с удовольствием держа ее максимально к себе близко.
Эпилог
через девять месяцев
— Стоять! — тихий окрик мужа заставил Миру замереть на месте и нервно оглянуться. Сердце и то чаще застучало.
И почему-то вспомнилось, как она впервые в жизни Стаса увидела… вот с таким же окриком его охрана поймала ее прямо у забора. Расплылась в усмешке, прижав руку к груди, будто надеясь это резкое сердцебиение унять.
— И куда мы двинулись, белла? Тебе еще нельзя так скакать! — явно не одобряя ее устремления, Стас уже стоял за ее плечом.
От ночника, что был включен в детской через приоткрытую дверь света мало добивало, но ей хватало. Она уже ощущала его настроение и выражение глаз, чувствовала душой.
Он смотрел так… вроде и строго, но и все понимая. Видела, что в его глазах усмешка прячется. Бесконечно теплая и полная любви к ней.
— Я только проверю… — начала было Мира.
— Белла, дай ребенку просто полежать. Мы его уложили двадцать минут назад, — Стас сложил руки на груди. — Тебе самой отдохнуть нужно. Проверь приложение видео-няни, он спит…
— Как-то очень тихо, — не готова была так просто согласиться она. — А на экране толком не видно, темно. Вдруг Костя проснулся и ему там грустно…
— Ему точно не может быть грустно, любимая. Наш сын спит и тебе его примеру стоило бы последовать, — не повышая голоса, учитывая, что на улице ночь, а у них в детскую из спальни дверь открыта, хмыкнул Стас, обняв ее плечи и потянув на себя.
Она понимала, что он прав, скорее всего… Но с недавнего времени, точнее с того момента, как две недели назад она родила их сына, что-то в мозгах Миры конкретно изменилось. Прям тревожность такая… неконтролируемая. И теперь ей чаще приходилось сильно одергивать себя, чтобы все время не проверять, все ли хорошо с этим небольшим живым комочком… Ну ладно, тут она юлила, сын размерами точно в папу пошел, врачи долго сомневались, а сможет ли Мира сама родить… Но ей упорства никогда было не занимать!
Стаса же эти ее новые порывы невероятно смешили.
— Белла, ты его закончила кормить только-только, все с ним хорошо. Отдохни сама, иначе никому лучше не будет. Ты же это понимаешь, — явно пытаясь достучаться до нее, заметил так же негромко муж, потянув ее снова к кровати, из которой Мира как раз выбралась.
— Понимаю, — вздохнула, признавая его аргументы. — Но он такой маленький… И мне кажется совершенно беззащитным… — свои доводы привела.
А Стас вдруг так засмеялся, что пришлось ему в ее плечо уткнуться, видимо, чтоб сына точно не разбудить, да и весь дом не поднять на ноги.
Насчет няни они еще не решили, вопросы безопасности смущали всех, но пока родители Стаса на подхват приехали… И хоть больше забавлялись, чем реально сидели с внуком (у Миры еще попробуй сына из рук забери было, даже когда работать пыталась, проверяя статистику и изучая новости), но и старшее поколение будить не стоило. Пусть все выспятся.
— Теперь ты должна понимать, что я ощущаю, когда на тебя смотрю, белла, — нежно прошептали он ей на ухо, сдув локоны, щекоча ее дыханием и своим смехом.
— Эй, но мне-то не две недели от роду! — возмутилась Мирослава, наконец-то действительно отвлекаясь от своего устремления. — И я могу за себя постоять…
— Возможно, — не стал спорить Стас, глядя на нее с таким сногсшибательным коктейлем нежности, любви и тяги во взгляде, что и несмотря на все нюансы, внутри тонкая струна как натянулась, задрожав. Пробило огнем, пробежало по каждому нерву оголенными чувствами к этому мужчине!
