Конечно, нам с тобой даже в голову не приходило, как Кэролайн распорядится своим ранчо, а она распорядилась им самым лучшим образом, и все здесь служит самым благим целям, которым служил и твой сын. Пожалуйста, прими мои соболезнования. Я желаю тебе счастья. Вещи Джефа мы пришлем, чтобы ты мог избежать тягостного приезда сюда. Если мы еще что-нибудь можем для тебя сделать, не стесняйся, напиши нам. Джош постоянно живет на ранчо, и я уверена, что он с удовольствием тебе поможет».
В конце Саманта написала: «Сердечный привет. Саманта Тейлор».
В письме не содержалось ни намека на то, что произошло между ними, и на следующий день после похорон Сэм попросила Джоша и его парней упаковать вещи Джефа и послать их Тейту по почте. Накануне вечером она, как и обещала, просмотрела альбомы, аккуратно вынула все фотографии Джефа, нашла негативы и наутро отвезла пакет в город. А получив через неделю переснятые фотокарточки, еще раз внимательно просмотрела их, желая убедиться, что ни на одной нет ее изображения, положила их в конверт и прямо так, без сопроводительной записки, отправила бандеролью Тейту. В представлении Саманты это было последней главой романа под названием «Тейт Джордан». В конце концов она его все-таки нашла… У Сэм был выбор: она могла сделать шаг к нему навстречу, признаться, что до сих пор любит его, и даже попросить приехать. Но она предпочла поступить так же, как и с Джефом в ту роковую ночь, когда прогнала его, считая, что, сблизившись с ним, проявит эгоизм и повредит мальчику. Вот и от сближения с Тейтом она отказалась – хотя и по другим причинам. И потом порадовалась своему мудрому решению. Ей – такой, какой она стала, – больше нет места в жизни Тейта. Вечером, лежа в кровати, Сэм задумалась: а если бы с ней не случилось несчастья, как бы она себя сейчас повела? Но понять это было невозможно, ведь если бы она не стала инвалидом, то не получила бы в наследство ранчо, не познакомилась бы с Джефом, не… Сэм не заметила, как задремала… Проснулась она лишь утром от телефонного звонка.
– Сэм? – Это оказался Норман Уоррен, голос у него был возбужденный.
– Здравствуйте, – сонно ответила Саманта. – Что случилось?
Потом до нее дошло, что он, наверное, по-прежнему хочет поговорить про апелляцию. Поглощенная похоронами Джефа и тягостными раздумьями о письме, которое предстояло послать Тейту, Саманта не перезвонила адвокату после их последней встречи, однако про себя твердо решила больше не подвергать Тимми столь тяжелому испытанию. Она дважды беседовала с социальным работником, и он сказал, что Тимми привыкает к дому с трудом и хочет вернуться к ней, но поделать ничего нельзя, в чем он и попытался убедить мальчика, когда в последний раз к нему заезжал. Сэм поинтересовалась поведением матери, однако собеседник ответил уклончиво: дескать, он надеется, что она ведет себя хорошо.
– Сэм, я хочу, чтобы вы приехали в Лос-Анджелес.
– А я не хочу больше это обсуждать, Норман, – Сэм села на постели и жалобно скривила губы. – Это бессмысленно. Я на такое не пойду.
– Я понимаю. Но у нас есть и другие дела.
– Какие? – подозрительно спросила Саманта.
– Вы не подписали некоторых бумаг.
– Пришлите их мне по почте.
– Не могу.
– Тогда привезите, – раздраженно буркнула Сэм.
Она устала, а он еще звонит ни свет ни заря! И тут, сонно поморгав, Саманта сообразила, что сегодня воскресенье…
– Норм, а почему вы звоните мне в выходной?
– Да я просто не успел сделать это перед уик-эндом. Послушайте, Сэм, я понимаю, что так делать не полагается, вы тоже заняты, но… вы не могли бы оказать мне любезность? Приезжайте сегодня.
– В воскресенье? Но почему?
– Пожалуйста. Сделайте это для меня. Я вам буду очень благодарен.
Сэм испугалась.
– Что-то с Тимми, да? Он нездоров? Может, она его снова избила?
Сердце Саманты уже было готово выпрыгнуть из груди, но адвокат поспешил ее успокоить.
– Нет-нет, ничего такого! С ним все в порядке. Мне просто хотелось бы разделаться сегодня с нашими делами раз и навсегда.
– Норман, – Сэм со вздохом посмотрела на часы. – Лично я думаю, что у вас не все дома. Но вы мне так помогали, так старались, чтобы все было хорошо, и поэтому я пойду вам навстречу, но только один раз. Вы понимаете, сколько времени нам придется до вас добираться?
– Вы возьмете с собой Джоша?
– Наверное. Где мы встретимся? В вашей конторе? И какие бумаги я должна подписать?
– В них говорится, что вы отказываетесь от апелляции.
Черт побери, что все это значит?
– А почему вы не можете послать их по почте?
– Я слишком мало беру за работу, мне не на что купить марку.
Сэм засмеялась.
– Вы сумасшедший.
– Я знаю. Когда вы приедете?
– Понятия не имею, – Сэм зевнула. – Может, после полудня?
– Почему бы не покончить с делами пораньше?
– Вы хотите, чтобы я явилась к вам в ночной рубашке, Норман?
– Это было бы очень мило. Давайте встретимся в одиннадцать.
– Проклятье! – Сэм снова вздохнула. – Ладно. Но только ненадолго. У меня здесь полно дел.
– Договорились.
Сэм позвала Джоша и рассказала ему о звонке Нормана. Джош разозлился не меньше ее.
– Какого черта?! Почему он не может послать все по почте?
– Не знаю. Но раз уж нам придется этим заняться, то лучше в воскресенье. А то у меня вся неделя забита очень плотно. Придется много заниматься с детьми. – Сэм ожидала одиннадцать новых ребятишек из разных штатов.
– Хорошо. Ты сможешь выехать через полчаса?
– Давайте лучше через час.
Джош согласился, и через час Сэм села в машину; она надела джинсы и красный свитер, перехватила волосы красной лентой и обулась в свои любимые красные ковбойские сапоги.
– Ты нарядилась так, словно сегодня Валентинов день, Сэм. Как будто на свидание едешь.
– А у меня такое чувство, будто сегодня Хэллоуин и мне устроили какой-то розыгрыш. Не понимаю, какого черта нам тащиться в воскресенье в Лос-Анджелес?!
Когда же они доехали до дома Нормана, то увидели, что он страшно нервничает. Норман заявил, что нужно поехать в суд, потому что, оказывается, у него нет всех необходимых документов.
– В воскресенье? Норман, вы что, напились? – Сэм не на шутку рассердилась.
– Ну поверьте! Ради бога!
– Если бы я вам не доверяла, меня бы здесь сейчас не было, – ответила Сэм.
Джош лишь подозрительно покосился на адвоката, и они поехали на машине к зданию суда, находившемуся в противоположном конце города. Но, добравшись туда, Норман вдруг повел себя как человек, который твердо знает, что ему нужно делать. Войдя в вестибюль, он показал охраннику пропуск; тот кивнул и разрешил им войти.
– Седьмой этаж, – сказал Норман дежурному лифтеру, и, выйдя из лифта на седьмом этаже, они повернули налево, потом направо, потом снова налево и внезапно очутились в очень светлом помещении, где за письменным столом сидела матрона в униформе, с которой любезничал полицейский. И тут Сэм вдруг издала сдавленный вопль и рванулась вперед. В инвалидном кресле сидел Тимми со своим неизменным медвежонком: он снова был жутко чумазым, но зато в нарядном костюмчике, купленном Самантой. Тимми радостно улыбался.
