Вот и вопрос, на который Джинни могла ответить. Те два, что она и Карла проверили, все еще лежали в вазе для фруктов на кухонном столе. Подойдя и достав их, Джинни сказала:
— В прошлом году Тамсин решила завести еще одного ребенка, но ты не стремился к этому. Поэтому она проткнула иголкой каждый пакетик в коробке.
— Хорошая работа, священник мог бы призывать к этому с амвона. — Финн приподнял бровь, глядя на вазу для фруктов, затем повертел пакетик в руке. — И как выяснилось, это сработало.
— Правильный результат, — сказала Джинни, — неправильная цель.
— Ты шутишь? Тамсин, не зная того, наконец-то сделала что-то хорошее. — Отбросив волосы с ее лица, Финн продолжил: — Это самый счастливый день в моей жизни. Я думаю, мы должны это отметить.
Джинни дрожала от удовольствия, когда он снова поцеловал ее, затем с сожалением отпустила его.
— Мне нужно позвонить Карле. Она там умирает от любопытства.
— Карла подождет. — Финн не мог наглядеться на нее. — Я уверен, что нам сейчас не нужны гости.
— Но неизвестность сведет ее с ума. И потом, — сказала Джинни, — она все равно придет и станет барабанить в дверь, пока мы не откроем.
Ее мобильный лежал на кухонном столе. Взяв его и найдя номер Карлы, Финн позвонил.
Карла, несомненно, ждала у телефона и тут же ответила:
— Я видела, как он ушел, а потом вернулся. Я с ума схожу! Ты уже трахнула его или вы напрочь разругались?
— Неплохо сказано, — комментировал Финн. — Первое предположение ближе к правде.
— Вау-у-у-у! — заскулила Карла.
— Спасибо, мы тоже так думаем. И мы будем вам очень признательны, если вы подождете с визитом, так как мы с Джинни отправляемся наверх.
Джинни взяла телефон и быстро добавила:
— И мы исчезнем на какое-то время.
* * *
На следующее утро раздался другой звонок, на этот раз звонила Джем.
— Привет, милая. Как ты?
— Прекрасно, мама. Ты получила фотографии, которые я послала тебе?
— Конечно. — Джинни улыбнулась, потому что счастье Джем было столь явным, а ее фотографии с Дэви и с Люси, катающимися на роликах, были очень забавные. — Послушай, мне нужно кое-что сказать тебе. Если стоишь, то лучше присядь.
Тон Джем тут же изменился.
— О Господи, что случилось, мам? Ты заболела? — В страхе она спросила: — Это серьезно?
— Нет, милая. Я не больна! — Краешком глаза поглядывая на Финна, она сжала его руку для моральной поддержки и почувствовала ответное пожатие. — Я беременна, Джем.
Молчание. Наконец Джем спокойно произнесла:
— О, мама, я даже не знаю, что сказать! Это Перри Кеннеди?
— Господи, нет!
— Мама! — Пораженная новостью, Джем испустила вскрик возмущения. — Извини, ноты помнишь, сколько лекций прочитала мне на эту тему, когда я уехала из дома и поступила в университет? И теперь ты говоришь мне, что ты беременна? Сколько же мужчин у тебя было? И ты хоть знаешь, кто отец?
Джем тараторила как попугай. Понимая, что Финн слышит все и что он может найти слова дочери довольно забавными, Джинни протянула ему телефон.
— О нет! — Финн улыбнулся и поднял руки. — На этот раз разбирайся сама.
Лето закончилось, и осень вступила в свои права. Красные, оранжевые и желтые листья покрыли платформу разноцветным ковром, угрожая засыпать и рельсы, что могло привести к сбою в расписании. Мысли Джинни вернулись к таким же осенним дням прошлого года, когда она отдала бы все, чтобы случилось то, что случилось сейчас. Она быстро-быстро заморгала, так как хотя умом и могла принять все, что произошло, но ее состояние давало о себе знать и частые слезы не были редкостью.
К счастью, Джем отвлекла ее от грустных мыслей.
— Прекрати, — сказала Джем.
— Что? — Гэвин поднял невинные глаза, как всегда в подобных случаях.
— Пялиться на ту девицу.
— Тебе показалось.
— Пап, не ври. И еще на ту, что сидит в кассе. — Джем посмотрела на Джинни. — Ты клеился к ней. Мы обе видели.
— Ну и что? Я просто общительный человек, — возразил Гэвин. — Ты все время в чем-то подозреваешь меня.
После двадцати лет? Если честно, то нет. Джинни сделала большие глаза и ощутила жалость к Бев. Их отношения длились четыре месяца, то есть намного дольше, чем мог бы предсказать любой. Но сейчас время Бев закончилось. Она понимала это, просто у нее не было смелости порвать и уйти.
Гэвин никогда не изменится.
— Поезд придет через двадцать минут. — Джем быстро говорила по телефону, взволнованная своим возвращением в Бристоль. — У меня есть три бутылки вина в сумке и два торта от Лорел. У нас сегодня будет паста?
Джинни наблюдала за ней с гордостью и любовью. Джем сильно загорела после трехнедельного пребывания в Майами. И сейчас превратилась в уверенную, целеустремленную девятнадцатилетнюю девушку, которая знает, чего хочет, и с нетерпением ждет своего возращения в университет, теперь уже на второй курс. И ее многое ожидает впереди. Не только трехкомнатная квартира в Кингдаун, где она будет жить со своими лучшими друзьями. Бедная Рона, ей далось это нелегко, но она в конце концов примирилась с тем, что пришло время Дэви оставить дом…
— Джинни, это ты?
Повернувшись, Джинни столкнулась лицом к лицу с крупной цветущей женщиной в слишком тесном твидовом пальто, которая откуда-то знала ее.
— Мой Бог! Джин, неужели это ты? — радостно заверещала незнакомка. — Как прекрасно! Как ты, дорогая?
Просто какой-то кошмар. Джинни терпеть не могла, когда такое случалось. Притворишься, что ты узнала, а сама боишься, как бы не ошибиться, не то придется признать поражение и свою несостоятельность.
— Я — замечательно! Господи, как неожиданно! — Джинни не успела оглянуться, как женщина крепко прижала ее к своей полной груди и расцеловала в обе щеки.
— Я жду поезд, еду домой. Навешала свою тетушку в Тинтаделе. Дорогая, как я рада видеть тебя… ты нисколечко не изменилась!
«В отличие от тебя», — подумала Джинни, быстро припоминая старые фотографии и пытаясь сообразить, кто бы это мог быть. Еще хуже, что Джем закончила говорить по телефону и подошла к ним.
— Это моя дочь. Тоже ждет поезд.
— Твоя дочь? Боже, подумать только! — Улыбнувшись Джем, женщина спросила: — И как же тебя зовут?
— Джем. — Девушка повернулась к матери: — Мама, кто это?
Проклятие…
— Дорогая, это… о-о-о, извини… — Прикрыв рот, она изобразила легкий кашель, дабы замять неловкость…
— Рада познакомиться с тобой, Джем. Я Тереза Тротт. Мы с твоей мамой учились в одном классе, только очень-очень давно.
