К столику — на редкость не вовремя — подошел официант, чтобы подлить им вина. Чувствуя, что слезы вот-вот потекут по щекам, Алекса опустила глаза.
— Я все время скучал по тебе, — продолжал Филипп, когда официант ушел. — Все время представлял, как нам было бы хорошо, будь ты со мной. Гейл из кожи вон лезла, чтобы вернуть прошлое, мою любовь и мою наивность, но ни того, ни другого больше нет. Почему-то раньше я не замечал, как ловко она манипулирует людьми в своих целях. Чтобы заполучить желаемое, эта женщина становится очень настойчивой, даже безжалостной. У меня был трудный период, и в это время она нажала на все кнопки. Даже использовала в своих целях дочь. — Филипп печально покачал головой. — Когда я сказал, что нашему роману конец, Гейл сначала отказывалась верить, а потом страшно разъярилась. Бедняжка не учла, что на этот раз у меня было с кем сравнивать. Алекса не смогла удержаться, чтобы не заметить:
— Но на какое-то время ты ей все-таки поддался.
— Только из глупого мужского тщеславия, — неохотно признался Филипп. — Мы с тобой зашли в тупик, и в это время появилась Гейл, которая мне всячески угождала, льстила моему самолюбию…
Алекса впервые увидела сходство между Гейл и Иганом. Тот тоже оказался ловким манипулятором: чтобы увести ее из фирмы, готов был говорить и делать что угодно. Она поделилась своими мыслями с Филиппом.
— Я думаю, Алекса, в каком-то смысле мы оба сами на это напросились. Я так зациклился на детях, что не понял, как плохо мне было бы без тебя. Признаюсь, мне по-прежнему хочется, чтобы у нас был ребенок, но больше всего мне нужна ты сама.
От волнения голос Филиппа охрип. Алекса больше не могла сдерживать слезы, и они потекли по щекам.
— Ничего страшного. — Филипп улыбнулся. — Икра только станет вкуснее.
— Извини, — прошептала Алекса, улыбаясь и плача. Он достал из кармана платок и стал вытирать ей слезы.
— Любовь моя, если ты меня все еще любишь, если ты можешь меня простить, я хочу, чтобы мы снова были вместе. — Филипп взял ее руку и крепко сжал в ладонях. — Теперь ты получила долгожданное повышение. Не скрою, я был бы счастлив услышать, что ты согласна иметь ребенка, но обещаю, что ни в коем случае не буду давить на тебя или угрожать… — Он замолчал, думая о Венди. — Я понял, что быть родителем не так легко, как мне раньше казалось. Алекса улыбнулась сквозь слезы.
— Но и не так трудно, как думала я. Знаешь, Брайан многому меня научил. Оказывается, он замечательный парнишка. — И она вкратце рассказала о новых отношениях с племянником.
— Я рад, что в трудную минуту вы смогли помочь друг другу, — сказал Филипп улыбаясь. — Жаль, что меня не было с вами. Думаю, мне бы понравилось путешествие на велосипедах. — Он вздохнул. — Дети требуют много времени и сил. Даже такие милые, как Венди. Бедняжка оказалась невинной жертвой козней своей матери. Как я ни пытался все объяснить, девочка чувствует себя брошенной. Она даже не захотела со мной попрощаться. Я, правда, написал записку, сказал, что остаюсь ее другом и она может звонить мне в любое время, но сомневаюсь, что маленькая собственница позвонит.
Алексе стало жалко девочку. Некоторое время она молчала, глядя, как со дна фужера поднимаются и лопаются пузырьки.
— Проведя много времени с Венди, я кое-что понял. Ты была права, Алекса. Дети — это большая ответственность, и отец им нужен не меньше, чем мать. Может, ты не в курсе, но у Бинки и Тодда возникли проблемы.
— Я знаю.
— Так вот, пока мы были в Сиднее, Тодд мне немного рассказал об их разногласиях. Он решил взять на себя главную заботу о детях — возможно, в эту самую минуту у него происходит решающий разговор с Бинки. Он обещал стать… Забыл, он сказал, что будет кем-то…
— Главным по дому, — со смехом подсказала Алекса. Филипп пристально посмотрел ей в глаза.
— Алекса, если у нас будет ребенок, я тебе обещаю, что возьму половину забот на себя. Подгузники, игрушки, детская площадка, походы по врачам, уроки балета, контакты с Ассоциацией учителей и родителей, пикники, бутерброды с арахисовым маслом… — всем этим я готов и хочу заниматься наравне с тобой. Вот увидишь, я буду хорошим отцом.
— Ах, Филипп, я так люблю тебя! — Алекса потянулась через стол и поцеловала его, не думая о том, кто их увидит и что подумает. — Я готова иметь ребенка. На этот раз действительно готова.
На мгновение Филипп закрыл глаза, а когда открыл, в них блестели слезы.
— Любимая, это самый лучший подарок ко дню рождения.
— Ну… это только первый взнос, — прошептала Алекса и посмотрела на Филиппа красноречивым взглядом, смысл которого не вызывал сомнений.
— Пошли отсюда, — сказал он вдруг севшим голосом и дал знак официанту принести счет.
Алекса сознавала, что нехорошо так долго умалчивать о важной новости, но ей хотелось, чтобы в следующие пару часов все внимание Филиппа безраздельно принадлежало ей одной.
Оказавшись в их квартире, Филипп задернул занавески.
— Я хочу получше рассмотреть тебя. Ты прекрасна.
Он медленно подошел к Алексе, положил руки на ее обнаженные плечи, погладил их, потом поцеловал сначала одно плечо, потом другое.
— Это платье полагается снимать мужу или любовнику, — прошептал он. — Вот только знать бы, как оно снимается.
Алекса рассмеялась.
Наконец, они стояли друг перед другом в полумраке гостиной обнаженные.
— Как Адам и Ева, — прошептала Алекса.
— Новое начало. — Филипп привлек ее к себе, обнял, и жар его тела мгновенно воспламенил Алексу. — Как же я по тебе соскучился! — хрипло прошептал он. — Как давно мы не были вместе.
— И я по тебе скучала, — выдохнула Алекса.
Он обнял жену еще крепче и жадно набросился на ее губы. Алекса ответила на поцелуй с не меньшей страстью.
— Филипп, Фил… — повторяла она, не закрывая глаз, чтобы видеть: это не сон, она на самом деле с любимым, с мужем.
— Алекса, любимая, мы больше никогда не расстанемся. — Он склонился к ее груди и сомкнул губы вокруг уже отвердевшего соска.
Алекса гладила его волосы, его плечи, спину. Филипп опускал голову все ниже и ниже и вскоре свел Алексу с ума, целуя ее бедра.
— О, Филипп, прошу тебя, пожалуйста… — хрипло простонала она.
Алекса прильнула к мужу, целуя волосы у него на груди, покусывая солоноватую кожу. Она сгорала от желания, но Филипп сдерживался, дразня ее медленными и нежными ласками. Наконец, он уложил ее на диван, и Алекса, охваченная страстью, заново открывала для себя его восхитительную мужественность. Это был Филипп, ее муж, мужчина, которого она любит. Вцепившись ему в плечи, она подалась навстречу.
