Рита Роулингс тотчас же по-матерински обняла меня.
— Ах, моя дорогая, мне очень неловко, что в прошлый раз все получилось так неудачно! Мы с Лестером боялись, как бы малышки не расстроились, увидев вас, ведь они так плакали и кричали первое время по ночам от кошмаров! Знаете, хотя они и не видели вас в то воскресенье, они все-таки как-то изменились, в том смысле, что погрустнели и охладели к нам. Вам нужно было рассказать нам, что у вас все так удачно переменилось в жизни! Мы ведь тогда подумали, что вы приехали, чтобы забрать детей в ту ужасную лачугу в горах. Но теперь мистер Таттертон нам все разъяснил. — Она всплеснула от волнения своими пухленькими ручками и обвела всех взволнованным взглядом, переводя дух. — Вы знаете, после того дождливого воскресенья детей словно бы подменили. Мы с Лестером терялись в догадках, что на них так повлияло. Возможно, гроза… Ночью их опять мучали страшные сны, они кричали и плакали, я слышала это. «Хев-ли! Хев-ли! Пожалуйста, вернись! — кричали они. — Мы не хотели тебя обидеть! Прости нас! Прости нас!» Знаете, дорогая, я сперва не хотела вам этого говорить, но спустя некоторое время дети все-таки рассказали нам, что тогда произошло: как они притворились, что незнакомы с вами, и как прогнали вас, пригрозив полицией… Милая Хевен, это, безусловно, было очень жестоко с их стороны так поступить с вами, но они до смерти боятся снова испытать ту боль, нищету и голод, которые до сих пор не могут забыть…
Вокруг меня люди чудесно проводили время, ныряя и плавая в бассейне. Слуги сновали с напитками и закусками на подносах. И вдруг я встретилась взглядом с бирюзовыми глазами Нашей Джейн: в них я прочла покорную мольбу и раскаяние. Ей уже исполнилось тринадцать лет, и маленькие упругие груди еще только начинали выдаваться вперед под бюстгальтером ее купальника. Милое круглое личико горело смущением, как шапка ее огненно-золотистых волос. Рядом с ней, тоже в десяти шагах от меня, стоял Кейт, который был старше сестры на год. Он стал значительно выше ростом, и волосы его обрели густой янтарный оттенок. Он тоже волновался и дрожал от смущения, но уже не так, как при нашей первой встрече в доме их приемных родителей: похоже, оба они боялись, что я не прощу их за то, что они отвергли меня.
Без лишних слов я протянула навстречу им руки и широко улыбнулась. Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда они, переглянувшись, одновременно сорвались с места и кинулись в мои объятия.
— Хев-ли! Хев-ли! — радостно воскликнула Наша Джейн. — Прости нас, пожалуйста, за наш злой поступок! Мы сами тогда расстроились, глядя на твое огорченное лицо! — Она уткнулась лицом мне в грудь и расплакалась. — На самом деле мы отвергли не тебя, а связывающие нас воспоминания о пережитом голоде и холоде в нашей хижине. Мы подумали, что ты хочешь забрать нас туда и мы никогда не увидим больше наших дорогих мамочку и папочку, которые нас очень любят.
— Я все понимаю, — тихо сказала я, целуя ее, и обернулась, чтобы покрепче прижать к себе и Кейта. Слезы радости навернулись мне на глаза: наконец-то я снова обнимала своих дорогих малышек! И они, как раньше, глядели на меня с восторгом и любовью.
Я услышала, как Рита и Лестер Роулингс, усевшись вместе с Тони под полосатый бело-зеленый тент с высокими бокалами холодных коктейлей в руках, наперебой восторженно рассказывают ему, какое прочувствованное письмо они получили две недели тому назад.
— Его прислал нам ваш брат Трой, мистер Таттертон. Он хотел устранить некоторые недоразумения, и когда мы дочитали письмо до конца, то оба были в слезах. Он не упрекал нас ни за что, а, напротив, благодарил за нашу заботу о младших сестре и брате Хевен, которых она так любит. И мы не могли не связаться с вами, мы просто обязаны были это сделать, потому что было бы ошибкой разлучать их со старшей сестрой.
— Зовите меня просто Тони, — с подкупающей улыбкой сказал хозяин дома. — Ведь теперь мы, можно сказать, одна семья.
— Это письмо от вашего брата все разъяснило нам, благодаря ему мы и узнали, как изменились обстоятельства у Хевен.
Значит, Трой помнит обо мне! Он по-прежнему заботится обо мне, старается мне помочь! Он желает мне счастья! Нужно непременно заполучить хотя бы фотокопию этого письма, подумала я.
— Зачем же фотокопию? — выслушав мою просьбу, воскликнула Рита Роулингс. — Признаться, я хотела сохранить подлинник у себя на память, но я отдам его вам. А себе оставлю копию!
Семья Роулингсов гостила в то лето у нас десять дней, и за это время мы с Кейтом и Джейн как бы вновь обрели друг друга. Правда, сестра настояла, чтобы я отныне не называла ее прежним именем. Они засыпали меня вопросами о Томе, Фанни и нашем отце, к которому, как ни странно, не испытывали такой враждебности, как я.
— Мамочка и папочка сказали нам, что разрешат навещать тебя один-два раза в году! Это будет замечательно, Хев-ли! А когда-нибудь мы, возможно, снова увидимся и с Томом, Фанни, отцом и дедушкой. Но мы не хотим разлучаться с нашими новыми родителями, никогда!
Усадьба Фартинггейл произвела на семейство Роулингсов соответствующее впечатление, все остались очень довольны. И даже если они и обратили внимание на несколько странное поведение Джиллиан, то никак не выказали этого.
— Будем держать связь, — пообещала, прощаясь, Рита Роулингс, а Лестер так тряс Тони руку, словно они были закадычными друзьями. — Хорошо бы собраться снова вместе на Рождество, — говорил при этом он. — Детям будет приятно почувствовать себя членами большой семьи.
Естественно, теперь они больше не возражали против общения Кейта и Джейн со мной. Ведь я уже не была полуголодной и жалкой деревенской девчонкой. О Томе, Фанни, нашем папаше и дедушке, тем не менее, они и словом не обмолвились.
Рита Роулингс выполнила свое обещание и прислала мне письмо, которое написал им Трой. Получив его, я расплакалась. Он любил меня, все еще любил! И продолжал думать обо мне! Как бы мне хотелось, чтобы он вернулся домой! Просто жил бы рядом со мной и позволял время от времени видеться с ним, — ничего большего мне не нужно!
Я встречалась с одним молодым человеком, кандидатуру которого Тони одобрил. Видимо, Логан тоже завел себе кого-то, иногда думала я, сравнивая его со своим приятелем. Сравнение закончилось в пользу Логана, поскольку я пришла к выводу, что никто не был так предан мне, как он, и что следует восстановить с ним добрые отношения.
Я часто получала письма от Тома. Под натиском моей щедрой финансовой помощи он все-таки начал ходить по вечерам на лекции в университете, однако днем по-прежнему помогал отцу. «Мы идем к нашей цели, Хевенли! — писал он. — И достигнем ее, несмотря ни на что!»
