попросить меня зайти к ней, как только смогу.
И вот я здесь, стою в коридоре, набираюсь смелости встретиться лицом к лицу со своей старой лучшей подругой и полностью ожидаю ее ненависти. Видимо, именно это обычно чувствуют перед расстрелом.
Мой желудок сжимается, когда я думаю обо всех причинах, по которым она должна презирать меня, в конце концов, пусть и не специально, но именно из-за меня в ее жизни появляется Тревор. Гнев Сэм вполне оправдан. Я приму свое наказание как хорошая девочка и пойду дальше.
Встряхиваю руками, чтобы восстановить кровообращение, и расправляю плечи, готовая покончить с этим и вернуться к Лукасу.
Открываю дверь, и меня встречает поток солнечного света через окно, писк кардиомонитора и тот странный запах, который бывает в больничных палатах — какая-то смесь отбеливателя и крови.
Сэм одна, но вместо того, чтобы лежать на спине, как в прошлое мое посещение, она сидит в вертикальном положении в постели. Ее лицо все еще в синяках, один глаз заплыл и почти закрыт, но зашитая губа немного приподнимается, когда она смотрит на меня.
— Привет, Сэм. — Я подхожу к стулу у ее кровати, но не сажусь, неуверенная, что мне разрешат остаться надолго. — Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке, думаю, лучше. — Она моргает здоровым глазом. — Спасибо, что пришла.
— Конечно. — Я колеблюсь, но, в конце концов, сажусь, потому что ей явно неудобно смотреть на меня снизу вверх. — Думаю, что тебе есть, что мне сказать. Прежде чем начнешь, я хочу, чтобы ты знала, как плохо я отношусь ко всему этому. Ты должна знать, что я понятия не имела…
— О, пожалуйста. — Она делает все возможное, чтобы поднять руку и заставить меня замолчать. — Это была не твоя вина.
Я чувствую, как мои глаза расширяются, а губы приоткрываются в шоке.
— Это вроде как моя вина. Если бы…
— Прекрати, Шай. — Она качает головой и откидывает ее на подушку, как будто это движение отнимает у нее слишком много сил. — Ты знаешь, как все происходит в этом городе. Я никогда не запирала свою дверь. Удивлена, что нечто подобное не произошло раньше.
Узел в моей груди разматывается, я наклоняюсь и кладу руку на ее предплечье.
— Это и не твоя вина.
— Не имеет значения; это случилось, и, честно говоря… — ее налитые кровью глаза встречаются с моими. — Я счастлива, что это произошло. То есть, не то, чтобы в восторге, но все-таки. Близость смерти заставляет тебя смотреть на вещи по-другому. Это как рассматривать свою жизнь под микроскопом, понимаешь? Я потратила столько лет впустую, Шай. Пришло время повзрослеть.
— Что это значит?
Она пожимает плечами и поворачивается лицом к солнцу, как будто лучи света содержат ответы.
— Работа получше… думаю, что смогу взять несколько уроков в колледже, остепениться… в конце концов, завести семью.
— Ты сделаешь какого-нибудь мужчину очень счастливым.
Она заливается смехом и морщится, но ее кривая ухмылка остается на месте.
— Пока нет. Посмотри на меня. — Она становится серьезной. — Но когда-нибудь.
— Послушай, мне нужно кое о чем с тобой поговорить. — Я прикусываю губу, беспокоясь, что упоминание о нем испортит ее мнение обо мне. — О Лукасе.
— Вы, ребята, вместе.
Мои щеки покрываются румянцем, который, кажется, появляется из ниоткуда.
— Я влюблена в него.
— Это здорово, Шай. — В ее голосе слышится грусть. — Просто… будь осторожна.
— Хорошо, эм… — я ерзаю на своем месте. — Это то, что я хотела объяснить, понимаешь… — черт, я знала, что в конечном итоге мне придется объяснять ситуацию с Гейджем Сэм; просто не готова сделать это сейчас. — У Лукаса, э-э… диссоциативное расстройство личности.
Ее брови опускаются низко, и со всеми синяками это выглядит болезненно.
— Ты, наверное, слышала, что это еще называют множественным расстройством личности.
Выражение ее лица меняется на понимающее, и я воспринимаю это как подсказку, чтобы объяснить последний месяц моей жизни в мельчайших подробностях. Она молчит и кивает, что понимает.
— Ты… эм… встречалась не с Лукасом. Это был Гейдж. — Вот так. Теперь все стало известно.
— Вау. — Ее губы открываются и закрываются, как будто она не может найти правильные слова.
— Это так сложно принять; просто знай, что Лукас отличный парень и, если Гейдж сделал что-то, чтобы навредить тебе, это было только для того, чтобы защитить Лукаса. — Предложение, которое только что свободно срывается с моих губ, должно звучать абсолютно безумно в моих собственных ушах, но это не так. Больше нет.
— В любом случае, надеюсь, что все в порядке, но твоя мама дала команде «Дженнингс» ключ от твоего дома. Лукас сейчас там с командой, меняет все твои замки, добавляет оконные защелки и систему безопасности.
— Ты шутишь?
Я качаю головой.
— Нет. Он ужасно переживает из-за того, как Гейдж обошелся с тобой, и пошел к моему отцу с просьбой сделать все возможное, чтобы ты снова почувствовала себя в безопасности.
Ее глаза слезятся, и одна капля скатывается из ее опухшего глаза.
— Он хороший парень.
— Да, отличный парень. — Я проглатываю эмоции, которые испытываю, видя, как она ломается, но даю ей секунду, чтобы восстановить самообладание. Как только Сэм это делает, я перевожу тему, надеясь, что это ее не разозлит. — Спасибо, что рассказала шерифу о том, что Дастин сделал с домом Маккинстри. Знаю, что он тебе действительно небезразличен; должно быть, было трудно сдать его.
Она не смотрит мне в глаза.
— Я чувствовала себя дерьмово, не сказав тебе раньше. Черт возьми, твои родители были для меня как мои собственные. После всего, через что прошел Нэш, я ненавидела, что Дастин сделал с ним. — Она теребит нитку на своем одеяле. — Не знаю, заметила ли ты, но то, что он чувствовал к тебе в старшей школе, только усилилось после твоего ухода. Он так напился, ревнуя к Лукасу, что позже рассказал мне о том, что сделал. Думаю, что Дастин чувствовал себя плохо из-за этого после, но это не значит, что все в порядке. Я бы сказала что-нибудь раньше, но Лукас тоже не был моим любимчиком в то время, так что…
— Я понимаю.
— Понимаешь?
Я вздыхаю, долго и тяжело, из-за всей этой драмы между нами.
— Как думаешь, мы могли бы начать все сначала? Знаешь, оставить все обиды и вражду позади и просто вернуться к дружбе?
Я смотрю, как она сглатывает и кивает.
— Мне бы этого хотелось.
После того, как мы заканчиваем со всеми тяжелыми вещами, рассказываем друг другу о последних пяти годах нашей жизни. Она говорит мне о тайной симпатии к молодому дантисту, который переехал в город несколько лет назад, а я делюсь несколькими лучшими историями из студенческой жизни, стараясь не упоминать Тревора в каждой из них. Через некоторое время Сэм теряет концентрацию, и я понимаю,
