– Куда теперь? – спросила она на площадке. Мишель, вся розово-золотая, пожала плечами, Рэйд толкнул правую дверь.
– Прошу!
– Надеюсь, ты не жена-ат? С обманщиками мы дела не имеем, – дразняще пропела Мишель.
– Нет-нет, я свободен. Был женат, но развелся. Она теперь живет в Нью-Йорке.
Рэйд пропустил дам в громадную снежно-белую спальню, и Мишель тут же устроилась на краю кровати.
– Выходит, мы тебя поймали еще тепленьким прямо из объятий женушки? Нам повезло! – Выбросив руку, она уцепилась за галстук Рэйда и начала развязывать. – Девочки не упустят такого молодого, хорошенького и сексуального.
Рэйд наклонился к ней, пытаясь поцеловать, она откинула голову и принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. «Отличный ход, девочка! – подумала Джада. – Не хватало еще, чтобы он касался нас своими погаными губами».
Джада открыла сумочку.
– Какие предпочитаете, мистер Уэйкфилд? – хрипловато вопросила она.
Рэйд скосил на нее глаза. Джада чувствовала, что завораживает его, но и пугает одновременно – вековое чувство вины белых давало о себе знать. Ну еще бы: если прадед был рабовладельцем, правнуку негоже кувыркаться в постели с черной.
– Я спрашиваю, какие вам больше нравятся – рифленые или светящиеся? А может, рифленые и светящиеся? – Она вытащила из сумочки горсть ярких пакетиков, пристроила презервативы в раскрытую ладонь Рэйда и сама сжала его пальцы. – Выбирайте.
Положив сумочку у ножки кровати, Джада вынула оттуда масло для тела, «Полароид» и тюбик «Чудо-клея», но все эти атрибуты пока остались лежать на полу. Когда Джада выпрямилась, на ее губах играла загадочная улыбка. Усилиями Мишель рубашки на Рэйде уже не было, но…
– О-о-о, разве это стриптиз? – разочарованно протянула Джада.
«Боже, сейчас начнется! – пронеслось в голове Мишель. – А что, если у меня не получится? Джада выглядит потрясающе и, похоже, нагота ее не волнует, а я?.. Кроме Фрэнка, меня никто не видел… Ну, так что ж? Купальники бывают еще меньше, но никто не стесняется». Мишель заставила себя сползти с кровати. Фрэнк обожал, когда она раздевала его, стоя на коленях.
– Хочешь, буду твоей гейшей? – Мишель вскинула на Рэйда синие глаза и невинно захлопала ресницами.
Сняв с него ботинки, она медленно, мучительно медленно по очереди стянула носки и легонько дернула за края брюк. Механическими движениями, будто во сне, Рэйд расстегнул пояс, затем «молнию». Перехватив инициативу, Джада опустилась перед ним на корточки и потянула вниз одну штанину.
– Ну-ка, ну-ка… Мамочка поможет, – приговаривала она. – Мамочке хочется увидеть свою детку.
Мишель вспыхнула. Если сама она невольно использует свои «спальные» методы, то и Джада, наверное, тоже?
Забавно – вроде бы все знаешь о подруге, но не представляешь, как она ведет себя в постели.
Придя на помощь Джаде, Мишель от души надеялась, что вместе со штанами бывшего мужа Энджи не сползут и трусы. Хотя, согласно плану, Рэйд в конце концов должен был предстать перед ними абсолютно обнаженным, у нее не было ни малейшего желания созерцать его дольше, чем необходимо.
Под штанами, к счастью, обнаружились тугие плавки; сами они остались на месте, а вот из них что-то определенно готово было выпрыгнуть. Мишель проглотила смешок. Похоже на хомячка, который забрался в ма-ахонький мешок для белья и отчаянно пытается выбраться. Мысль, недостойная приличной женщины, но что поделаешь, если ей так всегда казалось.
– У-ух! – восхитилась Джада. – Какое тело, советник! Мишель из-под полуопущенных ресниц взглянула на широченную, практически гладкую, грудь пловца-олимпийца и накачанные плечи. Странно, что ей совсем не хочется припасть к этой груди щекой. На какой-то миг сердце Мишель сжалось от тоски по смуглому, в покрове упругих черных волос, телу Фрэнка. «Не время для тоски, дорогая, – одернула она себя. – Пора действовать!»
– О-о-о! – простонал Рэйд. – В жизни не видел никого прекраснее вас, девочки! – Он скрипнул зубами и одним движением стянул трусы.
Прислонившись к резной опоре балдахина, Джада остановила взгляд на трехпредметном приборе бывшего мужа Энджи. Так-так… И что мы тут имеем? Средненькой, прямо скажем, паршивости инструментик! Мишель, не удержавшись, тоже взглянула вниз – и едва не расхохоталась, тем самым чуть не провалив всю операцию. Через несколько секунд, справившись с неуместным весельем, она с кошачьей грацией запрокинула руки за голову. Это зрелище всегда сводило Фрэнка с ума.
– Иди ко мне! – прохрипел Рэйд.
– Терпение! – пропела Джада. – Терпение, советник!
– Медленно, но верно, – поддакнула Мишель. – Иначе свяжем по ручкам, ножкам и заткнем ротик. Мы с Дженетт иногда так делаем, если слишком торопимся. И еще когда о-очень, о-чень расшалимся.
«Хомячок», подпрыгнув, исполнил несколько танцевальных па. Эх ты, сильный пол. Джада стерла с губ презрительную ухмылку. До чего ж ты смешон, вместе со своим агрегатом. И смех и грех, что называется!
– Иди к нам. Пожалуйста, – умоляюще пробормотал ей Рэйд и похлопал ладонью по матрацу.
Угу. Так-то лучше, красавчик. Однако твою прыть не мешало бы умерить, иначе весь этот цирк будет безбожным на деле, вместо того чтобы лишь выглядеть таковым. Мамочка уже идет. Но для начала… я тут кое-что припасла для нашего котика… Только сначала возьму полотенце, чтобы простыни не испачкать.
Джада, не торопясь, прошла в ванную, выждала пару минут, неспешно возвратилась и, протянув бутылочку с маслом Мишель, так же замедленно развернула полотенце.
Все ли сделали, как надо? Ничего не забыли? Время выдержано точно, сообщения на пейджер не получали. Похоже, все идет по плану.
– Начинаем представление! – произнесла она «пароль», известный лишь троим заговорщицам.
Мишель с улыбкой шагнула к Рэйду, тот обхватил ее за талию и со стоном уткнулся лицом ей в бедро. Она быстро отвинтила крышку и наклонила бутылочку, направив маслянистую струю на атлетические плечи и спину Рэйда.
– Еще капельку… вот так… теперь на грудь… – приговаривала она, втирая масло в кожу.
Пока Рэйд постанывал от удовольствия, Джада сдернула с кровати простыню и расстелила по центру матраца небольшое полотенце. Потом достала из-под кровати заранее открытый тюбик «Чудо-клея», выдавила длинную полоску вдоль всего члена Рэйда и сунула ему в руку эту мерзость. Затем резким движением она перевернула Рэйда на живот и с силой прижала его к голому матрацу.
Рэйд хрипло вскрикнул – то ли от долгожданного прикосновения, то ли от грубости Джады, а скорее от того и другого вместе. Стон удовольствия перешел в мучительный рев.
