И затем он обнял ее и не отпускал до тех пор, пока она не заснула.
– Пойду узнаю, как добраться до аббатства, – сказал он. Кэтрин зашла в здание станции и купила газету. На первой странице заглавными буквами было написано: «ФАЛЬШИВЫЕ ИЛИ НАСТОЯЩИЕ?». На этот раз в газете были напечатаны два снимка папирусного фрагмента, находящиеся рядом: оригинал, который не сходил со страниц газет еще со дня смерти Дэнно, и папирус, о котором узнали вчера, фрагмент, якобы обнаруженный министром культуры Египта в палатке доктора Александер.
В статье сообщалось, что специалисты опротестовали обвинение в фальсификации, аргументируя свой протест тем, что при тщательном сравнении двух снимков выявилось их несоответствие.
Кэтрин не сомневалась, что Хэйверз был готов к такому исходу событий. Новость в очередной раз тешила его самолюбие, ведь свитки снова были объявлены ценностью, а следовательно, он непременно должен обогатить ими свою коллекцию. Недолго продержавшееся обвинение в фальсификации преследовало лишь одну цель – выяснить ее местонахождение. И этот план сработал.
Но ему не удастся обвести ее вокруг пальца снова.
– Нам повезло, – сказал Майкл. – Один из пассажиров поезда живет в Гринсвиле в восьми километрах от аббатства, которое как раз по пути. Он приезжал в Колумбию на Рождество и машину оставил здесь. Он предложил подвезти нас.
* * *
– Боже мой! – воскликнул Майкл, когда они с трудом пробирались по снегу в направлении аббатства. – Я отвык от таких зим!
Кэтрин посмотрела через плечо, на дорогу, где человек из Гринсвиля высадил их. За ними не следили.
Кэтрин понятия не имела, от кого пришло загадочное электронное сообщение, однако она благодарила про себя этого человека в течение всей поездки.
Не был ли это Жан-Люк?
Предыдущей ночью она чуть было не нажала клавишу ввода, напечатав «/кто такой Жан-Люк». Теперь она жалела, что так и не решилась.
Аббатство находилось в глубине Зеленых гор, со всех сторон его окружали леса. Здесь нашли свой приют монахини ордена Святого Бенедикта, которые, по словам человека из Гринсвиля, что подвез Кэтрин и Майкла, были не полностью отрезаны от внешнего мира, потому что принимали у себя гостей.
Кэтрин услышала, как за каменной стеной и высокими деревьями раздается пение. «Восхитительные голоса», – подумала она, когда они с Майклом оказались у деревянных ворот с небольшой решеткой на уровне глаз, обратную сторону которой прикрывала дощечка. У ворот висел колокольчик.
Разглядывая каменные шпили и башенки, выглядывавшие поверх стены, Кэтрин задумалась над тем, кем мог являться Фома Монмутский, каким образом Джулиус нашел его и какой информацией этот человек мог располагать.
Майкл потянул за шнур, и старинный колокольчик стал раскачиваться на петле, издавая резкий звон. Они принялись ждать.
Пение продолжалось. Они снова позвонили.
Наконец вышла женщина маленького роста. Она шагала настолько быстро, что ее черные одежды развевались, словно крылья птицы.
Проводя гостей по каменной тропинке, местами покрытой льдом, женщина не проронила ни слова. Гости зашли в приемную, в которой стояла церковная тишина. Пахло лимонным маслом.
Она исчезла в дверях, над которыми возвышалась арка в стиле эпохи королевы Елизаветы. Через минуту появилась другая сестра.
Она представилась гостям как матушка Элизабет. Было совершенно ясно, что она здесь старшая: на ее запястье висели огромных размеров деревянные четки, а в руках она держала связку ключей.
– В это время года гости редко к нам заходят, – объясняла настоятельница монастыря. – Люди предпочитают проводить время с семьями. Мужчины сюда не допускаются, – сказала она, улыбнувшись Майклу, – однако, безусловно, священникам мы всегда рады, отец.
Она была немолода, однако определить ее возраст было невозможно. Кэтрин заметила, что на ее лице практически не было морщин, а взгляд проницателен и чист. Поскольку ее волос не было видно, а руки скрывали длинные рукава черного костюма, назвать ее возраст представлялось совершенно невыполнимой задачей. Даже ее голос, ровный и спокойный, как будто принадлежал молодой женщине.
– Чем могу быть полезна?
– Мы ищем одного человека, – сказал Майкл.
– А может, и не человека, – добавила Кэтрин, – возможно, рукопись. В наши дни вряд ли кого-то назовут Фомой Монмутским, ведь так?
– Согласна, – произнесла настоятельница монастыря веселым тоном. – Значит, вы приехали к Фоме! Мы очень гордимся тем, что располагаем документом Монмутского. Рукопись находится в отличном состоянии и расписана восхитительными миниатюрами. Многие годы ею никто не интересовался. С огромным удовольствием вам покажу ее. Пожалуйста, ступайте за мной.
Они последовали за настоятельницей, минуя тихие коридоры, в которых стояли статуи святых с печальными глазами. Они вошли в заставленную книгами библиотеку, где уютно горел камин. Когда они увидели огромные нераспечатанные картонные коробки, стоящие в углу, в которых находились новейшие модели компьютеров, настоятельница сказала:
– Подарок аббатству. Однако какой нам от него прок, я не знаю. Но и отказаться от него, безусловно, равнозначно оскорблению щедрого дарителя. Но мы все же собираемся найти человека, который все это соберет. Майкл осмотрел коробки.
– Это новейшее оборудование, – сказал он, – здесь даже установлена программа «Диануба 2000». Я с удовольствием помогу вам, если вы не возражаете.
Матушка Элизабет открыла ларец и достала большую кожаную папку. Она раскрыла ее, и Кэтрин увидела листок пергамента, пожелтевший, но хорошо сохранившийся. Как матушка и обещала, чернила не поблекли, а цвета расписанных краев пергамента и заглавных букв поражали своей яркостью и свежестью.
Как оказалось, рукопись когда-то была страницей книги. Надпись на небольшом ярлыке гласила, что документ был написан Фомой Монмутским в двенадцатом веке.
– Пожалуйста, – сказала настоятельница, – не стесняйтесь, работайте.
Кэтрин принялась читать вслух, медленно переводя: «…В первых числах июня, когда пришел час, римляне вторглись в Станхенгенс, или висящие камни, в надежде поймать Утера». Она провела пальцем под латинским текстом: «dux bellorum…»
– Dux bellorum – вождь воинов, – прошептал Майкл, – Утер? – Он посмотрел на настоятельницу. – Артур?
– Это мы привыкли так думать, – сказала она с улыбкой. – Знаете, как бывает в легендах, множество фактов, перепутанных и смешанных с вымыслом. Разве не прекрасно было бы, если бы речь шла об Артуре? – Она подошла к двери. – Я оставлю вас наедине, читайте документ, отец. И, пожалуйста, – обвела она рукой помещение, – можете брать все, что вам нужно. Мы гордимся своей библиотекой.
