– Что с ним случилось? – осторожно спросила она.
– Я не люблю говорить об этом, – сказала Лия.
– Простите.
– Ничего. Я не люблю говорить о смерти Этана, но не о нем самом. Горе разъедает душу, а разговоры, говорят, помогают.
– Я не могу избавиться от воспоминаний…
– Воспоминания – это то, что приходит время от времени, – сказала Лия. – Я же думаю о своем сыне постоянно. Он со мной, и это не воспоминание. – Она прикоснулась к нитке аметистовых бус на шее. – Он купил это для меня, и я храню их и не снимаю с тех пор, как он умер. Они дают мне ощущение покоя.
– Разве это возможно? – удивленно воскликнула Дейзи.
– Это особый род покоя, – продолжала Лия. – Смирение, которое приходит вместе с осознанием того, что, сколько бы ты ни рыдала, просыпаясь по ночам, ты не силах изменить того, что случилось. Смирение. Вы учитесь жить с этим. – Она криво усмехнулась. – Никто не придумал ничего другого…
– Простите.
– Ему сейчас было бы тридцать три. Он понравился бы вам, Дейзи, высокий, красивый… Возможно, я пристрастна, – улыбнулась она, – но я думаю, что он был красивым. Девушки на него засматривались, поэтому, должно быть, я не ошибаюсь. Веселый, умный, добрый. А как он любил своего пса! Наверное, я говорю сейчас как безумная мать, да? Но как хотите, а для меня он был само совершенство. Он любил рисковать, это было чертой его характера. Все экстремальные виды спорта – хели-скиинг,[17] абсейлинг,[18] подъемы на Юту – все, что пробуждает чувство опасности и заставляет кровь бежать быстрее по жилам. И еще мотоциклы, – добавила она. – Это и убило его. Мотоцикл…
– Как вы пережили это? – Дейзи просто не могла себе представить, как человек может жить после такой потери. Она бы не выдержала, это точно.
– Мне пришлось научиться жить заново, – вздохнула Лия. – Я смотрела на себя, и мне не нравилось то, что я вижу. Единственная радость моей жизни, кроме моего мужа Сола, был
Этан, и он ушел. Я хотела свести счеты с жизнью, но так и не решилась проглотить таблетки.
Дейзи молча слушала.
– Первые два года я просто выживала, – продолжала Лия. – Мой брак распался. Это часто случается, когда родители теряют своего ребенка. Потом я стала работать в группе, помогавшей людям осознать всю важность одной деликатной темы – я имею в виду донорские органы, необходимые для спасения других людей. Это серьезная проблема. Ведь люди не думают о том, что происходит с их органами, когда они умирают. Это не тема для разговоров за домашним столом.
Участие в этой благотворительной организации помогло мне, я почувствовала, что и сама вношу посильную лепту, но этого было недостаточно. Я была похожа… – она замолчала, пытаясь найти подходящее слово, – на наркомана, который завязал, но от этого не перестал быть наркоманом. Вы понимаете, я говорю о той пустоте, которая образовалась после потери…
Дейзи кивнула.
– Я вроде бы и вернулась к жизни, но на самом деле внутри все было мертво… Так несправедливо, – вздохнула она, – когда мать хоронит свое дитя.
– Простите, – прошептала Дейзи. – Мне так стыдно, я думала, что со мной произошло самое худшее, а оказывается, это не так. По сравнению с тем, что случилось с вами…
– Бесплодие тоже большое горе, – вздохнула Лия. – Как бы вы ни старались, быстро этого не поправить. Когда у женщины случается выкидыш, ее успокаивают, говоря, что она сможет родить другого. Как будто бы новый ребенок может заставить забыть того, которого вы потеряли. А вы, Дейзи, страдаете по тому ребенку, которого не можете зачать. Мне это понятно. Но вы не должны настраивать себя так, будто для вас все кончено. Если даже вы навсегда расстались с Алексом, то кто вам сказал, что у вас никогда не может быть детей? А если даже вы не сможете зачать, то, что вам помешает усыновить ребенка? Разве вы будете любить его меньше, чем своего собственного?
– Нет, – покачала головой Дейзи, – но я не думала об этом, я была настроена пройти курс лечения. Это был для меня первый шаг, потом все остальное. Но все это время человек, которого я любила больше жизни, обманывал меня, у него уже давно была другая женщина. Боже, какая же я дура!
– Не говорите так, – одернула ее Лия. – Когда вас обидели, вы почувствовали себя одураченной, так как считали, что должны были заметить, когда это началось. Но если бы мы знали все, что случится с нами завтра, мы бы не выходили из дома. Я говорю все это для того, чтобы вы открыли свое сердце и душу для новых возможностей. – Лия взглянула на часы. – У меня есть дела, Дейзи. Между прочим, у нас сегодня очень милые гости. Днем вы познакомитесь с ними, пройдете пару процедур, и обязательно – горячую купель.
– Да, я помню, но тогда мне это не помогло, – сказала Дейзи, вспоминая прошлое посещение, после которого они пошли с Алексом в клинику, и с этого дня все началось. Вернее, кончилось.
– Просто тогда вы не были к этому готовы.
Какая-то мысль промелькнула в голове Дейзи, но она не могла ее четко сформулировать.
– Но сейчас я ничего не заказывала.
Лия улыбнулась:
– У нас всегда найдется место для того, кто в этом нуждается.
В восемь утра того же дня Мел встречала Кэролайн на станции в Каррикуэлле, чтобы провести день в «Клауд-Хилл-спа».
Линда, мать Эйдриана, вызвалась посидеть с девочками. После обеда ее должна была сменить Карен, мать Мелани. А сестра Грэма заберет мальчиков Кэролайн из школы.
– Ты, оказывается, дипломат, – заявил Эйдриан, когда Мел рассказывала ему о договоренности с Сарой и Кэрри.
– Если бы ты видел, что здесь творилось вчера! – воскликнула Мел. – Поневоле станешь дипломатом. Девочкам понадобилась одна и та же игрушка. Дело чуть не дошло до драки, но я все уладила.
– Как?
– Забрала у них эту игрушку, переключила телевизор на сериал «Дора-путешественница» и предложила молоко и бисквиты.
– На твоем месте я бы баллотировался в президенты, – похвалил Эйдриан. – Мой голос ты бы получила.
Мел улыбнулась, вспоминая этот разговор, но тут на платформе появилась Кэролайн с маленьким чемоданчиком в руке.
– Привет! – радостно крикнула Мел и тут же сникла.
Вместе того чтобы сиять в предвкушении дивного дня, Кэрол устало плелась навстречу подруге. Глаза ее покраснели, словно она проплакала всю дорогу от Дублина.
– Что случилось?
– Все хорошо. Нет, правда, все прекрасно, – подозрительно бодро проговорила Кэролайн. Нос у нее распух от слез. – Грэм просто счастлив, что я уехала. Он сказал, что его сестра посидит с детьми, а он задержится на работе допоздна… – Кэролайн натянуто улыбнулась, и ее глаза снова наполнились слезами. – Интересно, в какой ресторан он отправится вечером? В какой-нибудь маленький ресторанчик, куда обычно приглашал меня, или в роскошный отель… с ней? Его сестра не в курсе, ей он сказал, что должен встретиться с друзьями в неформальной обстановке.
