Книга Глории действительно оказалась ключом, так что я снова вытащила ее, чтобы поискать еще что-то, что может помочь нам в поисках. Когда я добралась до конца книги, то на последней странице нашла то, что застало меня врасплох. Это никак не было связано с текущей ситуацией, но у Глории была тайна, которой она и поделилась со мной на страницах своей книги. Теперь я знала, почему она не хотела оставлять журнал на острове.
Мама присоединилась ко мне и поделилась тем, что ей и Ирис удалось узнать от Тедди.
— Этим ребенком серьезно пренебрегали. Он был в течение нескольких дней совершенно один, а она ни разу не пришла его проверить. Его мать и я одинаково легко используем термин — «не выходи на улицу». Я не знаю, собиралась ли она вообще возвращаться.
Мое сердце разрывалось из-за Тедди, я чувствовала себя невероятно виноватой, что напугала его, пытаясь узнать хоть что-то об Адриан.
— Я должна пойти и поговорить с ним.
— Ирис забрала его к себе домой, чтобы он принял ванну. Он теперь сытый. Бедняжка так оголодал, что съел столько, что и взрослый не съест.
Мамины глаза заполнились слезами, мои глаза не отстали от маминых и тоже наполнились слезами.
— Я чувствую себя ужасно из-за того, что он страдал так много, но если собственная мать так отнеслась к нему, то… что она с Адриан может сделать?
Марта украла Адриан, зная, что в ее поисках мы облазим весь остров. Потом она вернулась сюда и разгромила наш коттедж и дом Ирис. Либо она оставила Адриан одну там, откуда та не могла убежать, либо кто-то караулил ее, чтобы она не сбежала. Любой из этих сценариев разрывает мне сердце.
Поскольку день подходил к концу, а Коул так и не позвонил, я начала впадать в уныние. Папа, Джеф и Ванда пытались поднять мое настроение, заверив меня, что ночью поисковая команда продолжит свои поиски. Команда работала вместе с местными жителями, которые отлично знали весь остров. Они обыскали большую территорию, почти не останавливаясь на отдых.
Я чувствовала себя бесполезной и злой. Когда все ушли спать на ночь, я ушла в свой коттедж и сидела там в темноте. Я знала, что Ирис хорошо ухаживает за Тедди и относится к нему лучше, чем он видел за всю свою маленькую жизнь. Эта мысль принесла мне покой.
«Мы все еще ищем тебя, любовь моя, и мы не сдадимся», — усиленно думала я, надеясь, что Адриан прочтет мои мысли и найдет в них утешение для себя. Когда я уже не смогла сидеть дома, я вышла в сад и бродила по нему, стараясь не шуметь. Если Марта посмеет вернуться, то я хотела быть рядом с ней, чтобы поприветствовать ее.
В предрассветные часы я вернулась в бар. Стояла полная тишина, никто не издавал ни звука, не было слышно даже птиц и насекомых, никто не пел своих ночных песен. Я не стала зажигать свет, а просто легла в одном из шезлонгов и начала ждать новостей, которые принесет утро.
Я задремала, но сон мой был беспокойный. Я продолжала слышать что-то, или мне казалось, что я слышу. Навострив уши, я подумала, что возможно я все еще сплю, и мне снится это, но тут мне почудилось, что я снова услышала шорох из кухни. Полежав неподвижно несколько минут, я снова услышала его. Кто-то или что-то прошелестело, как мне показалось, в кладовке.
Я встала и направилась туда так тихо, как только позволили мне мои костыли. Я предполагала, что это кто-то из моих родственников проголодался и устроил себе ранний завтрак. Резиновые прокладки моих костылей почти не издавали звука, и я прошла в столовую, где шум был громче.
Кто бы это ни был, но он не потрудился зажечь свет, и это показалось мне странным. Это несомненно был кто-то, кто хорошо знаком с кухней. Озноб промчался по моей спине, пока я размышляла, что мне делать дальше. Если я пойду в коттедж за помощью, то дам этому — «Кто-то» — шанс уйти. Если я попытаюсь воспользоваться телефоном, то меня обнаружат. Так что я просто стояла, прислушиваясь и обсуждая свои варианты. Моей единственной жизнеспособной идеей была идея о том, чтобы ждать злоумышленника около дверного проема, где спряталась я. Я могла удивить его и, может быть, позвать на помощь. Прислонив костыль к стене, я заняла устойчивое положение. Другой костыль я держала в обеих руках и ждала.
Моя левая нога, удерживающая весь мой вес, начала гореть от усталости, и я соскользнула по стене на пол. Я встала на колени, сделав основной упор на здоровую ногу. Это оказалось лучшим из того, что я могла сделать. Шаги приближались, я схватила костыль так крепко, что у меня заболели пальцы, и при этом молилась, что не собираюсь вырубить кого-то из любимых мне людей.
Темная фигура прошла через дверной проем, и я, размахнувшись со всей силы, ударила по ней. Моя жертва упала на пол, и я, громко закричав, ударила по ней снова. Я собиралась ударить по ней еще раз, когда злоумышленник всем своим весом навалился на меня, отправив на спину с ногами, сложенными за спиной. Острая боль в ноге заставила меня реагировать, и я, перекатившись, прижала к полу то, что очевидно было женщиной.
Запах пота и плесени ударил мне в нос. Она царапала мое лицо, чтобы заставить меня отпустить ее, но я вцепилась обеими руками ей в шею и давила, что было сил до тех пор, пока она не начала задыхаться. Вырвавшись из моего захвата, она начала дико махать руками. Я тоже превратилась в животное, пустив в ход зубы и ногти. Как зверь, атакующий свою добычу, я кинулась на нее, но, получив удар в живот, который выбил из меня весь воздух, я упала на пол в позе эмбриона, согнувшись от боли.
Она сделала два шага ко мне и упала на колени, продолжая наносить по мне удары. Я понимала, что если позволю ей уйти, то больше никогда не увижу Адриан. Когда она в очередной раз начала вставать, я подползла к ней сзади и опять вцепилась в шею. Надо мной замелькали огни, и я услышала голоса. Я так и не ослабила хватку, а даже увеличила ее, когда почувствовала руку на своем плече и услышала голос отца.
— Это будет очень плохо для Адриан, если ты убьешь ее прямо сейчас, — сказал он тихо, разжимая мои руки.
Как только Марта начала дышать, она сразу начала драться, но она не могла бы справиться с моим папой. Он поднял ее на ноги как тряпичную куклу, и выкрутил руки. Развернув ее вокруг, он ткнул Марту лицом в стену.
— Где она? — спросил он сквозь зубы.
Марта не сказала ни слова, а завизжала, когда он сильнее выкрутил ей руку.
— Блейк, Ирис позвонила Коулу. Он будет здесь через минуту, — сказала мама дрожащим голосом.
Папа навалился на Марту всем весом, заставляя ее стонать от боли.
— Когда он придет сюда, она будет жива и в сознании говорить, но я не обещаю, что ее кости будут целы. Она сможет говорить, если захочет, но я с нетерпением жду, чтобы выломать ее руки за то, что она сделала с мальчиком и с Адриан.
