Свет снова погас, заиграла музыка.
Джонни трижды хлопнул в ладоши:
– Круто получилось!
Подошла Марси:
– Ну что, Фион, теперь тебе лучше? Ох, подружка, есть в тебе темная сторона.
Темная сторона? У меня? Никогда раньше не думала, что меня можно назвать плохим человеком. Или, может, мне стоит этому радоваться? Тем, что я унизила Тодда за то, что он унизил меня, точно следовало гордиться. И тем, что мы безупречно провели наш акт возмездия. Меня должна была бы накрыть эйфория, ведь все видели, кто это сделал.
Но, как ни странно, меня это событие в восторг не при вело.
– Да, все прошло отлично. Вы, ребята, молодцы. Спасибо за помощь.
– Фион, на то мы и друзья, – ответила Мар.
– Да. Друг лучше всего познается в мести, – добавил Джонни.
Я попыталась посмеяться его шутке, но, честно говоря, из-за того, как Тодд отреагировал, у меня все в голове смешалось. Да и от мысли о том, что Гейб тусит с какой-то девкой, меня скручивало жгутом, как грязную тряпку.
– Мар? Не пора ли нам валить?
Она наморщила свой атласный лобик:
– Уже?
– Да, просто… не знаю. Мне не хочется тут торчать. Миссия ведь уже выполнена. Больше мне тут делать нечего.
Марси уперла руки в боки и покачала головой, как героиня какого-то сериала:
– Ну, уж нет, мне тебя домой везти, и я хочу остаться, значит, остаешься и ты.
– Марси, – взмолилась я. Как будто бы спрашивая: «Ты подруга мне или как?»
Но она либо не поняла намека, либо умышленно его проигнорировала:
– Фиона, я же тебе помогла. Почему ты не хочешь остаться ради меня?
– Ну, пожалуйста! Я просто мечтаю свернуться клубочком у себя в кроватке, – сказала я.
– Я… я могу тебя подбросить, – предложил Джонни, а потом повернулся к Мар: – Я ее отвезу и вернусь.
Я подруге ни слова не сказала, но в моих глазах явно читалось: «Ты же не отпустишь меня с Джонни Мерсером, а?»
Мар не отреагировала.
– Спасибо, Джонни. Но вообще-то… – Я махнула рукой. – Забудьте. Я сама дойду.
Развернувшись, я поспешно двинулась к выходу. Через пять шагов меня нагнала Мар:
– Ладно, Фион, подожди, я отвезу тебя.
Подруга поравнялась со мной, и к выходу мы пошли вместе. Я обернулась, помахала Джонни в знак благодарности, и мы уехали.
Той ночью я никак не могла заснуть. Я ворочалась, пытаясь устроиться поудобнее, антикварная латунная кровать скрипела подо мной. Я все прокручивала кульминацию вечера в уме, пытаясь понять, почему не получила того удовольствия, которое предвкушала. Но не могла. Уже где-то в полтретьего ночи я схватила Айпод, нашла альбом «Уайт Страйпс» под названием «Лейкоциты», и под музыку наконец мне удалось заснуть.
В субботу утром я чувствовала себя так, будто меня накануне протащили на буксире по минному полю. Мне оставалось лишь надеяться, что я не подхватила какой-нибудь гадости вроде тифа или эболы, ползая под трибунами. И я не просто боялась смертельного заболевания – дело было еще и в том, что тем вечером мне предстояло сидеть с Сэм, и отказываться от этого я не хотела. Мне же надо было спросить у ее родителей, согласятся ли они, чтобы со мной теперь ходил и Тодд. Прекрасная перспектива. Я ждала этого события с нетерпением.
Я повернулась на бок и посмотрела в окно. Солнце казалось размытым – признак высокой влажности. Я закрыла глаза в надежде снова заснуть. Поняв, что ничего из этого не выйдет, я решила, что мне нужно заправиться кофеином, срочно. Сбросив одеяло, я поплелась по узкой черной лестнице в кухню.
За столом вместе с моей мамой сидели еще несколько женщин, нахохлившись над чашками с кофе. Вид у них был заговорщический. Среди них оказалась и мама Марси. Когда она увидела мою потасканную пижаму с лосями, на ее лице вспыхнул ужас.
– Мисс Бофорт, здравствуйте. Мам, что случилось?
Она вздрогнула:
– О, Фиона, мы только что о тебе разговаривали. Точнее, о вашем курсе брачного обучения. Познакомься, это члены Ассоциации родителей и учителей. Дамы, а это моя дочь, Фиона.
Они кивнули, я помахала рукой, не глядя никому из них в глаза. Они были похожи на хулиганов из какой-нибудь шайки, готовящейся нанести удар. Я потихоньку подобралась к кофеварке, в которой, конечно, уже ничего не осталось, так что пришлось варить заново. При других обстоятельствах я бы просто взяла банку колы, но мне, во-первых, нужна была супердоза кофеина, а во-вторых, я хотела послушать, о чем они будут говорить.
– Вивиан, миссис Миллер действительно сказала, что проведение курса одобрено школьным советом? – спросила женщина, у которой были угольно-черные кудри с пятисантиметровыми седыми корнями. Было ощущение, что у нее на голове умер скунс, которого приговорили к казни на электрическом стуле.
– Она сказала лишь, что подавала летом заявку и что прямо перед началом учебного года было проведено экстренное собрание по данному вопросу, – ответила моя мама.
– Мы все прекрасно знаем, насколько консервативен школьный совет, – сказала тетка со скунсом. – И одно дело консервативность, а другое дело – явное безумие. Не принимайте это на свой счет, Мишель.
Миссис Бофорт изобразила улыбку и махнула ручкой, словно говоря: «Ничего страшного».
– Подавала заявку? – вступила женщина с огромными золотыми сережками, слишком уж кричащими для 10:23 утра. – Скорее всего, плакалась им в жилетку. Я Барбару Миллер знаю с детства, мы выросли вместе. Да и с половиной школьного комитета тоже. Я не удивлюсь, если окажется, что Барбара рассказала им собственную душещипательную историю… как ей приходится растить двоих детей и работать с утра до вечера, в то время как ее негодный муженек колесит по всему свету, прожигая скопленные ей деньги с какой-то нимфеткой.
Миссис Бофорт вспыхнула:
– Как бы она ни пропагандировала этот курс, ясное дело, что из-за этого своего развода она необъективна. Брак – это божье таинство, а не условие для поступления в колледж.
Мама встала и принесла блюдо с пирогом.
– Я, конечно, ей ужасно сочувствую, но все эти угрозы лишить детей аттестатов – это уже перебор.
Тетка со скунсом поглаживала ручку чашки изнутри:
– А представьте, если у ребенка нетрадиционная ориентация? По-моему, это вообще жестоко.
– Я, конечно, прошу прощения, – сказала тетка с огромными сережками, – но неужели этот курс может научить их семейной жизни? Я была замужем три раза, и до сих пор не поняла, как оно работает. – Она фыркнула. – Усвоила только, когда пора звонить адвокату. – Она вскинула руку, и тетка со скунсом хлопнула ее по ладони.
Женщина в кремовом спортивном костюме, которая ранее молчала, с грохотом поставила чашку на стол.
– Я, как президент Ассоциации родителей и учителей, считаю, что мы должны помочь Вивиан в ее борьбе. Нельзя допустить, чтобы данный курс был введен в школьную программу.
Миссис Бофорт поддержала ее.
– Все за?
Все четыре руки взметнулись вверх.
Мама сияла. Ей удалось перетянуть на свою сторону самую властную женскую группировку в нашем городке. Это были домохозяйки с реками неизлитого гнева, огромными средствами и излишком свободного времени. Мама хорошо устроилась.
– Спасибо, Сибил. Я благодарю всех членов Ассоциации. Думаю, надо начать с подачи петиции, – сказала она.
Я налила себе кофе и пошла в свою комнату. Достала из-под кровати дневник, чтобы сделать еще одну запись на тему брака. За годы своей жизни я выяснила, что, если ты не хочешь, чтобы родители что-то нашли, лучше всего прятать это под кроватью – там столько всякого барахла: бумаги, журналы, грязные носки, полиэтиленовые пакеты, – никто и не заподозрит, что там может лежать что-нибудь ценное. Спрятать на самом виду, стратегия такая.
Хотя я и не думала, что этот дневник стоит прятать.
Суббота, 7 сентября
Вчерашняя дискотека… ну, скажем так, запомнится надолго. Хотя я провела там совсем немного времени. Я сходила, «продуктивно пообщалась» с Тоддом (теперь он также известен под именем Господин Обосрашка) и ушла. Бедная Мар – я и ее утащила. Но я была на последнем издыхании. Сначала планирование, потом напряженное ожидание, потом само событие. Со мной был Джонни Мерсер, и это меня как-то не напрягало. Он то ли дебил, то ли реально хорошо прикалывается. Я думаю, что верно второе. Например, когда мы с ним и Мар перед дискотекой зашли в магазин, я рассказала о том, что мне придется подносить черлидерам водичку (как будто они там потеют). А Джонни такой: «Постарайся увидеть в этом хоть что-то позитивное. Можно, например, плюнуть в бутылку». Ржачно, да?
Но вернемся к нашему розыгрышу. Должна признаться, я ждала, что меня это взбодрит. Ну, то есть не поймите меня неправильно – в процессе меня перло. Но когда все закончилось и все вернулись к своим делам… Не знаю. Ненадолго кайфа хватило. Я поняла, что больше мне там оставаться совсем не хочется. Странно. Я предвкушала, что буду отрываться и злорадствовать до конца дискотеки. Это, конечно, меня с не очень хорошей стороны характеризует, но, в конце-то концов, я же просто ушла. Так что, может, я не такая уж и свинья.
