Вообще-то, Тим должен был осознать это, именно теперь, когда путешествие открыло ему глаза на то, как мало он может выдержать. Возможно, понимание происходящего с ним тоже было причиной того, что он становился все более тихим, почти ворчливым – по мере приближения к цели путешествия. Впрочем, тревожиться из-за Томаса Сайдблоссома он не мог. Незадолго до отъезда мировой судья сообщил, что до сих пор им не удалось известить Сайдблоссомов о кончине Джона. Хотя в Лайонел-Стейшн послали гонца, ни Зои, ни Томаса Сайдблоссом на ферме не застали.
– Сказали, что они поехали на север к какому-то врачу, – говорил мистер Кэррингтон. – Будто бы он может достать пулю из головы мистера Сайдблоссома, по крайней мере так поняли маори на ферме. Адреса, по которому с ними можно связаться, они не оставили, нужно дождаться, пока они вернутся, что, надеюсь, будет достаточно скоро. Мы бы послали тело в Отаго, но если не принять конкретных мер, придется хоронить его здесь.
Илейн была уверена, что маори в Лайонел-Стейшн знали о причине отъезда Джона Сайдблоссома. Хозяева фермы всегда очень жестко относились к своим работникам, поэтому там были такие вышколенные слуги, как Арама и Паи, не говоря уже об Эмере. Она наверняка догадывалась о планах Джона. Горюет ли она по нему? И не показалось ли ей странным и обидным, что Джона будет хоронить молодая Зои Сайдблоссом, хотя именно она, Эмере, столько лет делила с ним ложе и рожала от него детей?
У самой Зои Сайдблоссом детей не было. Уильям знал, что первый ее ребенок умер при родах и что вскоре после этого у нее случился выкидыш, о чем он и рассказал Илейн; в любом случае, кроме Томаса, других законных наследников не было. Странно, что Зои теперь так заботится о Томасе… А если она просто рада возможности по какой бы то ни было причине уехать с фермы?..
Впрочем, как бы там ни было, все полагали, что никто не вынашивает планов мести Илейн, поэтому обещание не спускать с нее глаз мужчины выполняли не очень добросовестно. Когда они наконец прибыли в Бленем, Тим тут же удалился в номер – ему не хотелось выказывать свою слабость и он с трудом переносил сочувствующие взгляды своих спутников. Илейн послала к нему Роли.
– Присмотри, чтобы он немного отдохнул. Сегодня вечером нам придется пойти на прием к миссис Редклифф, и это опять будет тяжело.
В принципе, подгонять Роли не было нужды. Он позаботился бы о своем пациенте даже под предлогом того, что нужно отнести наверх багаж.
Уильям попрощался, выдумав какой-то весьма смешной предлог, на который Кура наверняка обратила бы внимание, если бы могла думать о чем-нибудь еще, кроме концерта, назначенного на следующий вечер. Уильям же знал, что он должен сделать для Хизер Редклифф, урожденной Уитерспун. В принципе, она была довольно сильно занята приготовлениями к вечернему приему, но ее «Уильям, сейчас на это совершенно нет времени!» прозвучало так располагающе, что он лишь скорчил расстроенную физиономию, но даже не подумал тут же покинуть ее элегантный дом.
И действительно, у хозяйки нашлась возможность оставить служанок без присмотра. Кухарка не скрывала радости по поводу того, что какое-то время никто не будет заглядывать в ее кастрюли, а гувернантка отвела детей по случаю приема к друзьям.
– Не могу дождаться, когда снова увижу Куру! – наконец объявила Хизер, поправляя прическу и провожая Уильяма.
– А я радуюсь предстоящей возможности наконец-то лично познакомиться с замечательным мистером Редклиффом! – с улыбкой ответил Уильям. – Значит, мы придем в восемь.
Кура и Илейн весь день занимались подготовкой к предстоящему выступлению: они осмотрели концертный зал отеля и провели очередную репетицию программы. Поначалу Илейн растерялась, увидев просторный и элегантный зал. Признаться, отель ей понравился. Он был гораздо более роскошным, чем «Уайт Харт» в Крайстчерче, а с пансионом бабушки и вовсе нельзя было сравнить.
– Акустика просто восхитительная! – заявила Кура, которая уже когда-то гастролировала здесь с ансамблем Барристера. – И на этот раз сцена будет только наша, совсем-совсем наша. Никаких других певцов и танцоров, люди будут слушать только нас! Разве это не восхитительное ощущение? Как шампанское… – Она закружилась по сцене.
Илейн же все это скорее пугало. Сердце стучало как сумасшедшее, однако до охватывавшей Калева паники было далеко. Волнение, испытываемое девушкой, должно было скорее подхлестнуть ее, а окружавшая роскошь – оттенить игру. Кура об этом не думала. В ансамбле она видела танцоров, дрожавших каждый вечер перед выступлением, чтобы потом стать только лучше. Лейни тоже была таким человеком – и наверняка сделает свое дело хорошо.
Даже сейчас, во время генеральной репетиции, Илейн играла лучше, чем в Греймуте; но, возможно, все дело было в безупречно настроенном и очень дорогом рояле, который предоставил в их распоряжение отель. Илейн смотрела на инструмент с огромным благоговением, а когда села за него играть, чувствовалось, что игра доставляет ей удовольствие.
Обе девушки находились в приподнятом расположении духа, когда наконец разошлись по комнатам, чтобы переодеться для приема. Миссис О’Брайен действительно совершила чудо и всего за неделю сшила Илейн новое платье. На этот раз – из темного шелка; лазурно-голубой было не так-то легко найти за столь короткий срок. Но оно тоже выглядело просто великолепно. Иссиня-черный цвет прекрасно гармонировал с золотистым оттенком волос Илейн, выгодно подчеркивал нежность светлой кожи. В своем новом наряде она казалась более серьезной и строгой, а не такой ребячливой, как обычно.
У Куры нового платья не было. Их с Уильямом сбережения были потрачены на путешествие и объявления о концерте, и Уильяму пришлось развести руками, когда жена попросила новое платье.
– Сладкая моя, я весьма несовершенен в обращении с этой чудо-машинкой. И если ты спросишь меня, то я скажу тебе, что лишь сотая доля женщин когда-либо сумеет подняться до высот искусства миссис О’Брайен. Честно говоря, я вообще не считал это возможным до того, как эта госпожа впервые села за «Зингер». Природный талант. Я уже думал о том, чтобы уговорить ее принять участие в обучении представителей… Но если в Бленеме нас ожидает успех, то с «Зингером» будет покончено. Тогда вскоре ты сможешь покупать себе наряды в Лондоне.
Поэтому Кура собиралась выступать в своем старом платье цвета красного вина, но даже в этом случае все окружающие ее женщины окажутся в тени. Уже в доме Редклиффов ее провожали завистливыми взглядами, наблюдая за тем, как им представляют почетных гостей вечера. Хизер Редклифф бурно приветствовала ее, и Кура даже позволила бывшей гувернантке обнять себя.
– Ты выглядишь сногсшибательно, Кура, впрочем, как и всегда! – восхищалась Хизер. – Стала взрослее, и тебе невообразимо идет это платье! Не могу дождаться твоего выступления!
Кура могла лишь вернуть комплимент. Хизер выглядела более ухоженной, стала мягче, а сегодня просто светилась изнутри. И в этом отчасти был «виноват» Уильям Мартин.
Мистер Редклифф оказался тяжеловесным, несколько полноватым мужчиной средних лет, краснолицым – скорее, из-за ветра и непогоды, чем от чрезмерного употребления виски. Волосы его уже редели, глаза смотрели внимательно, а рукопожатие было довольно крепким. Уильям почувствовал, что он оценивает его. Тиму он сразу показался симпатичным. Последнее объяснялось тем, что у них было много общего. И оба вскоре заговорили о прокладывании рельсов и различных сложностях, возникающих при переходе через Альпы.
– Позже мы выпьем вместе в кабинете, – почти заговорщическим тоном произнес Редклифф, когда заметил, что Тиму тяжело стоять. – У меня есть просто фантастическое виски. Но сначала нужно разделаться с приветствиями. Моя жена пригласила практически всех жителей Бленема, с которыми мы знакомы, но я терпеть не могу все эти пустые разговоры ни о чем. Поэтому найдите себе пока местечко и съешьте что-нибудь. Судя по тому, во что нам обошелся этот эскадрон поваров, который целый день действовал на нервы, буфет должен быть потрясающим.
Хизер весь вечер провела за тем, что представляла Куру и Илейн своим знакомым. У Илейн практически не оставалось времени на то, чтобы что-нибудь съесть. Кура источала шарм, завоевывая всякого, с кем ее знакомили. При этом большинство гостей таяли уже только благодаря ее внешности, но иные, настоящие, любители музыки восхищались и богато украшенной флейтой-пекорино, которую она принесла с собой по совету Уильяма. Для многих гостей возможность посмотреть на маорийский инструмент вблизи и даже прикоснуться к нему стало настоящим событием.
– С ее помощью действительно можно призывать духов? – с интересом спросила одна женщина. – Я читала о чем-то подобном. Будто бы флейта поет тремя разными голосами, но, говорят, лишь немногим дано пробудить духов.
