– Лекси, теперь послушай. Чтобы кататься, нужно полностью расслабиться, – произнес он. – Прислонись ко мне и чувствуй каждый шаг лошади. Я хочу, чтобы ты ощущала себя в безопасности. Нечего бояться.
И он тут же ощутил, как девочка расслабилась. Головка ее тесно прижалась к груди Бена, и сердце его забилось быстрее. Они двинулись вперед и спустя несколько минут просто кружили по старому деревянному загону.
– Ты чувствуешь?
– Да.
– Точно? – спросил Бен, расслабляясь немного сам и больше не ощущая дискомфорта от того, что малышка сидит рядом. Было приятно заботиться о крохе.
– Да, Бен, – сказала девочка, пошевелившись. – Я чувствую.
Он ухмыльнулся и притянул ее к себе, а затем направил Вилли со двора, чтобы проехаться вокруг фермы.
* * *
Ребекка тряслась от нервного напряжения, думая о том, что дочка сидит в седле, да еще и с отцом. Скажет ли ей Бен правду? Как Лекси себя поведет? Конечно, дочка будет в восторге от новости, но как это скажется на их с Беном отношениях? Будет ли он ей доверять, захочет ли быть рядом с ней? Согласится ли на совместное воспитание? Она задрожала и глубоко вздохнула, чтобы расслабиться.
Сначала Бекки наблюдала за ними с крыльца, чувствуя грусть от того, что совсем недавно у них с Беном все было так прекрасно, и понимая, что теперь все иначе. Они уже были так близки, еще немного – и они бы стали парой, точно вернувшись в прошлое, где не было никакой лжи. А их недавняя ночь была полна страсти и нежности! Бекки застонала при одном воспоминании о ней.
С Беном были связаны только самые лучшие воспоминания из ее прошлого. В первый раз они вместе закурили, стащив пачку сигарет у Гаса, и обоим потом было плохо, ведь до того момента они не прикасались к сигаретам. В первый раз напились, вместе учились играть в поло, седлать лошадей. Все время вместе.
Бекки вспомнила и другое – липкие пальцы от колы и хот-догов на местной ярмарке, обгоревшие лица после того, как они лежали, раскинув ноги и руки, на берегу речки, болтая. Когда-то они делились всем, не тая друг от друга секретов, и были друг для друга всем. Были настоящими друзьями.
Она сама все разрушила, так что нечего себя жалеть. Теперь она мать, и должна в первую очередь думать о дочери – так повелось с самого ее рождения. Она сама скрыла девочку от Бена, и вот результат. Теперь самым важным человеком в жизни должна быть Лекси. Когда-то она не ожидала, что Бен вернется, но это было в прошлом. Лекси же была ее будущим, и Бекки была уверена, он не простит ее, так что надежда стать ему снова другом, не говоря уже о чем-то большем, была весьма призрачной.
Задумавшись, Ребекка опустила голову, глядя на свои ноги; из мыслей ее выдернул стук копыт по твердой земле, и она подняла голову. Вилли направлялся к ней, и она поняла, куда ехал Бен, – к реке, туда, где они когда-то гоняли на сумасшедших лошадях.
Он, склонив голову, что-то говорил Лекси, и она улыбалась, держа руку на поводьях. Руки Бена лежали поверх ее крохотных ладошек. Для парня, который совсем недавно не знал, как подступиться к девочке, он неплохо держался.
Бекки стояла на нижней ступеньке крыльца, и Лекси ее заметила. Сняв руку с луки седла, она помахала матери, широко улыбаясь.
– Эй, привет, крошка! – крикнула Бекки.
Ее сердце ухнуло в пятки – захотелось снять дочку с лошади, защитить ее. Но она знала, что Лекси в надежных руках. Бен ведь лучший наездник из всех ее знакомых, и малышка в безопасности с ним. Со своим отцом. Как странно – ведь Бекки знала, кто отец, все время, но сейчас это казалось ей сном, фантазией. Но, похоже, все было вполне реально – и папа впрямь появился в их жизни.
Помахав радостно улыбающейся Лекси, Ребекка посмотрела на Бена. От его взгляда мурашки побежали по всему ее телу, в нем было все – боль, разочарование, недоверие… но было и что-то еще. Гнев, который совсем недавно видела Бекки, исчез, и взгляд этот немного обнадежил ее. Она вдохнула поглубже. Не стоит строить иллюзий, иначе правда снова разобьет ей сердце.
Сейчас главным было то, что Лекси радуется. Что теперь у нее есть любящий отец. Конечно, раньше у нее была мать, готовая ради дочери на все, и дедушка с бабушкой, души не чаявшие во внучке, но отец – это совсем другое. Абсолютно.
Они до сих пор не вернулись, хотя с момента их отъезда прошло два часа. Лекси, наверное, устала и умирает от голода – о чем только думает Бен. Бекки начала мерещиться всякая чертовщина: а вдруг она упала? а может, наткнулись на змею? Да что угодно могло произойти.
– Ну, что ты себя изводишь? – внезапно раздался строгий окрик Гаса.
Бекки, сидящая на крыльце и неотрывно смотрящая в том направлении, куда уехали Бен и Лекси, подняла глаза.
– Зачем так переживать зря? – спросил Гас.
– Они так долго…
– С ними все в порядке. – Гас пристально посмотрел на нее и сел рядом.
Ребекка расплакалась, и Гас не стал ее утешать. Слезы текли по ее щекам, а он молчал. Наконец Бекки успокоилась и вздохнула.
– Ты неправильно поступила, девочка, – наконец произнес старик глухо.
Она кивнула. Значит, верно, Бен все рассказал ему.
Было больно осознавать, что она обидела и Гаса, промолчав о Лекси. Он заслужил право стать прадедом. Лекси было бы хорошо с ним. Все перепуталось, и самое ужасное было то, что Бекки сама заварила всю кашу, отчаянно пытаясь найти правильное решение, но лишь усложнила ситуацию.
– Ты ведь была молода, Бекки, а Бен уехал, – проворчал Гас, кашляя. – Неправильный выбор, но я тебя понимаю. Ты бы поступила иначе, если бы он остался или если бы ты могла поехать с ним. Вы оба виноваты прежде всего в том, что не поняли своих чувств друг к другу.
Ребекка в недоумении подняла глаза.
– Можешь меня понять?
– Да, Ребекка, могу. – Старик повернулся к ней. – Но ведь тебе нужно просить прощения не у меня.
И тут появился Вилли, Бен, ровно сидящий в седле, и Лекси, спящая в его руках.
Бекки повернулась было к Гасу, но он уже ушел, и лишь легкий стук двери сигнализировал о том, что он только что тут был. Она хотела было убежать, чтобы не начинать снова разговор с Беном, но в глубине души Ребекка понимала, что она сама должна ответить за свои поступки. После выходных она скажет родителям и друзьям, кто отец девочки, так что неделя предстоит нелегкая.
Между Бекки и Беном повисло неловкое молчание, хотя оба старались вести себя естественно ради Лекси. Глаза девочки слипались, но она мужественно дожевывала сэндвич. Может, она и была голодна, но теперь все в порядке, и скоро малышка снова станет летать по дому.
– Хочешь прилечь? – спросила Бекки, когда дочь сунула в рот последний кусок.
– Не-а, – выдохнула Лекси, которая в данный момент напоминала хомяка, набившего полный рот зерна. – Бен сказал, что я смогу увидеть жеребят.
Она посмотрела на Бена, тот лишь пожал плечами. Ребекка не стала резко отказывать девочке, ведь ей только что было так хорошо с отцом.
– Может, позже, дорогая.
– Почему?
– Потому что жеребятам тоже нужен сон, они ведь еще крошки.
Такой ответ, казалось, убедил малышку, и она согласилась поспать. Бекки уложила ее, накрыла одеялом до подбородка и погладила по голове, а затем вернулась к Бену. Он пролистывал газету, но было видно, что мысли его где-то далеко.
– Мы уедем чуть позже, – сказала Ребекка, и невидимый барьер между ними рухнул.
– Когда? – спросил он.
– Не важно когда, главное – попасть домой до темноты. Завтра мне на работу.
Бен кивнул и вернулся к газете. Странно было видеть его таким холодным и отстраненным. Бекки не имела понятия, что делать. Казалось, она так одинока, как никогда прежде. Это было хуже, чем когда она рожала Лекси, зная, что ее не ждет любимый мужчина, хуже, чем когда она боялась, что девочка однажды осудит ее за то, что мать обрекла ее на неполную семью. Бекки точно видела разворачивающуюся сцену со стороны, но не могла принять в ней участие.
Никогда за все годы она не видела Бена таким разгневанным, задумчивым и печальным.
– Лекси спрашивала, когда можно будет приехать снова, чтобы погостить подольше, – сказал он, немало удивив Бекки хотя бы тем, что вообще разговаривает с ней.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что скоро. – Бен посмотрел ей в глаза. – Но хотелось ответить, что она может здесь жить.
– Ну, хватит винить меня во всем, – вспыхнула Бекки, устав от роли отрицательного персонажа. – Знаешь, давай сконцентрируемся на том, что делать дальше. Да, я ошиблась, я была дурочкой, но ничего не поделаешь.
– Это сложно, ты понимаешь, – с нажимом произнес он.
Бен встал и вышел, сжав руки в кулаки.
– Я любила тебя, Бен! – крикнула она ему вдогонку. – Любила тогда и люблю сейчас. Потому ничего и не сказала. Хочешь правду – вот она. Но когда ты вернулся домой, я твердо намерена была тебе сказать, вот только не знала, как выбрать подходящий момент.
Но Бен не остановился, не стал слушать ее и ничего не сказал. Бекки поняла, что это конец. Если бы он мог и хотел ее простить, он бы уже это сделал.
