– Никаких хлопот. Если ты хотел меня удивить, то у тебя получилось. Но я не говорю, что сожалею о твоем приезде. Входите. Ты же не можешь долго стоять на костылях.
– Я помогу, – быстро сказал Кит, обнимая Генри за широкую спину, чтобы его успокоить.
– А вы кто такая, барышня? – многозначительно спросил пожилой мужчина, нахально оглядывая ее с головы до ног.
Стараясь не смущаться, Кит решительно подняла голову, молчаливо бросая ему вызов. Пусть он аристократ, но она не позволит ему смотреть на нее свысока.
– Меня зовут Кит Блессингтон. Ваш сын нанял меня, чтобы я помогала ему восстанавливаться после несчастного случая.
– Нанял? В самом деле? – Его губ коснулась едва заметная насмешливая улыбка. – Ну, а я сэр Генри Треверн – отец Генри, как вы, я уверен, уже догадались. Мне приятно слышать, мой сын проявил предусмотрительность и нанял помощницу, без услуг которой на этот раз ему не обойтись. Как правило, он настаивает на том, чтобы почти все делать в одиночку, но я рад, что на этот раз здравомыслие одержало верх.
– Спасибо за вотум доверия, – шутливо ответил Генри. Ему было тяжело стоять на костылях, он хмурился. – Мне очень жаль прерывать светскую беседу, но можно мы уже войдем? Ни я, ни моя компаньонка не откажемся от кофе и бутербродов. Наша поездка была долгой и утомительной.
– Если ты и мисс Блессингтон пройдете в семейную гостиную, я прикажу экономке приготовить вам поесть. Проходите к камину и обогрейтесь.
Прежде чем последовать за отцом в дом, Генри поймал взгляд Кит и ободряюще ей подмигнул, будто уже зная, что нынешний визит будет нелегким и для нее тоже.
Огонь действительно призывно пылал в мраморном камине, когда они вошли в семейную гостиную. Генри испытал странное ощущение, вернувшись в комнату, в которой бывал так часто на протяжении многих лет вместе с отцом и сестрой. Его смущало ощущение нереальности происходящего. Будто прошлое – только игра его воображения. С тех пор, как все трое проводили время вместе, прошло несколько лет, и вероятнее всего, они вряд ли снова соберутся вместе. Любящий и заботливый семейный союз – такой Генри хотел видеть свою семью после отъезда матери, но его мечта так и не стала реальностью.
Генри не понравились его мрачные мысли. Тем более что он был настроен помириться с отцом. Генри прошел по каменному полу огромной гостиной, застеленному персидскими коврами, и осторожно опустился на кожаный диван. Кит стояла рядом с ним, готовая помочь. Когда он сел, она взяла у него костыли и положила их на пол, откуда Генри мог легко их поднять. Затем, смущенно улыбаясь, отошла в сторону.
Генри не предполагал, что она так отреагирует. Хотела она признаваться в этом или нет, но между ними возникла определенная связь. По мнению Генри, их близость прошлой ночью подтвердила их единение. Он уже не просто клиент, на которого она работает, а она – не только нанятая им помощница. Всеми фибрами души Генри жаждал с ней более тесного контакта. Он жестом пригласил ее сесть рядом с ним и поежился, встретив ее довольно сдержанный взгляд.
– Я лучше не буду садиться рядом. Твой отец может подумать, что я веду себя не слишком профессионально. Вдруг он решит, что я… Что мы… – Кит не сумела закончить фразу и густо покраснела. Словно стремясь отвлечься, она огляделась, подыскивая подходящее место, чтобы присесть. Выбрав кресло напротив Генри, она наконец удобно в нем устроилась.
– Занимались чем-то непотребным? – подытожил Генри, криво усмехаясь. – Ненавижу это выражение. По-твоему, если он не одобрит наши отношения, я перестану тебя хотеть или демонстрировать ему мое желание?
Генри с трудом сдерживал раздражение, потому что желание обнять Кит безжалостно терзало его весь день. А она, напротив, вела себя сдержанно и прагматично. Как же ему убедить ее, что он не шутит по поводу своих чувств к ней? Что ему мало бессмысленного романа и он стремится к гораздо более серьезным отношениям?
Глубина и широта его намерений застигла Генри врасплох. Потрясенный, он снял куртку и бросил ее на диванную подушку рядом с собой.
– Я говорила тебе, что не могу этого сделать… Что я… – Кит умолкла.
– Должна быть разумной?
– Знаю, ты не хочешь этого слышать, но…
– Моя домработница Мэри принесет вам поесть, а потом подготовит вам комнаты, – заявил отец Генри. – Я полагаю, вы с мисс Блессингтон останетесь на ночь?
Генри гневно подумал, что отец появился в гостиной в самый неподходящий момент. Да, он хотел наладить с ним отношения – именно для этого он приехал. Но с таким же рвением он стремился исправить ситуацию в отношениях с Кит. Следовало ее убедить, что он не избалованный плейбой, который привык получать желаемое и поступать по-своему. Вероятно, Кит втайне опасается его испорченности. Она думает, что он, не колеблясь, использует ее, а потом бросит, как один из бывших бойфрендов ее матери. Но похоже, их разговор придется продолжить позже, когда они останутся одни.
– Да, мы переночуем у тебя. Я бы не хотел просить Кит отвезти меня в город на ночь глядя. И кстати, мне нужна комната на нижнем этаже. И Кит тоже, на случай, если она мне понадобится.
– Никаких проблем. Как идут дела после несчастного случая? – спросил отец Генри, опускаясь в кресло рядом с Кит.
Вопрос был поставлен в привычной отстраненной и равнодушной манере, слишком хорошо знакомой Генри. Ему придется разочароваться, если он надеется, что отец справится о его самочувствии. Вероятно, единственная причина упоминания несчастного случая – возможность в очередной раз указать сыну на то, как безрассудно он поступил, когда его гордыня возобладала над разумом.
– Все хорошо. Гораздо лучше, чем я ожидал, учитывая изнурительный характер моей травмы. – Посмотрев на Кит, он с удивлением заметил, что она почти смущенно сложила руки на коленях и опустила глаза, словно не желая обращать на себя внимание. Казалось, она хочет стать незаметной. Возможно, на нее повлияло внушительное величие его дома и встреча с его отцом. Вероятно, Кит даже ощущает себя неполноценной. Его взбесила одна мысль, что Кит считает себя недостойной его общества. Помимо своей сестры, Генри не знал ни одну другую женщину, которая была бы такой же достойной, как Кит.
– На самом деле сегодня утром я совершил пробежку в парке. Правда, Кит?
– Дело серьезное, – ответил его отец. – Я не думаю, что уместно шутить на эту тему, Генри.
Генри ощетинился от неодобрительного взгляда и критики отца:
– Неужели? Если бы мы не могли смеяться над превратностями судьбы, то постоянно сидели бы на транквилизаторах, которые помогали бы нам выжить. Лично я предпочитаю чувствовать боль, чем ее притуплять или делать вид, что ее нет.
– Ваш сын шутит лишь отчасти, сэр Генри, – спокойно вмешалась Кит, приходя на помощь Генри. – Мы действительно совершили пробежку в парке. По крайней мере, я бегала, пока толкала впереди себя инвалидную коляску.
– В самом деле? – Отец Генри уставился на нее и угрожающе произнес: – Вы действительно считаете, что такая пробежка – хорошая идея? Мой сын уже сломал ногу, барышня. А если бы он выпал из инвалидной коляски и ушибся?
– Никуда бы я не выпал. Ради всего святого, я взрослый человек, а не ребенок! И Кит только пыталась меня подбодрить. – Генри напрягся от гнева. – Почему тебя так раздражает сама мысль о развлечении, отец? Не все в этой жизни должно восприниматься всерьез. Ты когда-нибудь расслабляешься?
К удивлению Генри, его отец выглядел удрученным.
– Честно говоря, я не умею расслабляться, – спокойно ответил он. – Я всегда чувствовал, что несу ответственность за содержание семьи и должен оставить своим детям полноценное наследие, когда уйду в мир иной. Для меня это была первейшая обязанность, как и для моих предков. Это слишком ответственное дело, чтобы не воспринимать его всерьез и расслабляться.
– Ты выматываешь себя работой. Сэм и я давным-давно стали независимыми людьми, отец. Я предпочел бы, чтобы ты перестал так упорно работать и просто подумал о том, чего хочешь лично для себя. Возьми тайм-аут. Устрой себе продолжительный отпуск. На тебя работает много людей, которые позаботятся о делах в твое отсутствие. Фолтерингхем-Хаус не исчезнет, если ты отсюда уедешь. Ты должен выбрать себе новый приоритет и повеселиться. Может, тебе познакомиться с хорошей женщиной?
Губы Генри Треверна-старшего растянулись в улыбке изумления, и тут дверь гостиной открылась. В комнату вошла домработница Мэри, неся поднос, нагруженный чашками, блюдцами, тарелками с бутербродами и кофейником. Это была статная женщина средних лет с широкими бедрами, коротко стриженными каштановыми волосами и открытым лицом. В молодости она определенно была хорошенькой.
Понимая, что их не представили друг другу – последняя домработница отца ушла на пенсию несколько месяцев назад, – Генри машинально одарил женщину располагающей улыбкой.
