– В любом случае мы должны убедиться, – сказал он. – Мы обыскиваем все вдоль береговой линии.
– Ах, так вот в чем дело! – воскликнула Сара. – Я слышала, что солдаты обыскивают дома вокруг Сидмаута. Это были вы? Вы действительно продвигаетесь вперед очень быстро.
Покраснев, Суицер опустил глаза.
– Видите ли, у нас есть достоверные данные разведки о том, что предатель скрывается в этих местах.
Сара улыбнулась:
– А-а! А эти данные разведки не исходят ли от самого Мартина Кларка? Да, думаю, так оно и есть. А мистер Кларк не сказал вам, что он против того, чтобы я управлялась с поместьем моего мужа в его отсутствие или что он просто ищет пути проникнуть сюда? Знаете, он же кузен моего мужа. – Судя по реакции лейтенанта, он этого не знал. – Я так и подумала, что у его прошлого визита был какой-то мотив. Но если вы разыскиваете пропавшего предателя, пожалуйста, не стесняйтесь, обыскивайте все поместье. Нас здесь всего три женщины и несколько человек прислуги, и я бы не хотела, чтобы моя свекровь огорчилась или почувствовала угрозу.
– Но ее сейчас здесь нет, мэм?
Сара посмотрела на напольные часы, вокруг циферблата которых были изображены пухлые ангелочки.
– Она вот-вот вернется, лейтенант, – ответила она. – Свекровь ушла заниматься живописью. – Если лейтенант сочтет возможным подождать около часа, вдова с радостью увидится с ним и аккуратно отвадит его от обысков. А вот у самой Сары не было актерского таланта пугать солдат. И если то, что сказал Джордж, правда, самый безопасный способ убедить солдат уйти отсюда – это позволить им провести обыск. Если бы только ее сердце немного успокоилось! Саре казалось, что она задыхается.
– Благодарю вас, мадам. Заверяю вас, мои люди будут искать очень аккуратно.
– Конечно, лейтенант, не сомневаюсь в этом! Мне очень не хотелось бы сообщать моему другу, герцогу Дорчестерскому, о том, что проведенный вашими людьми обыск привел к мародерству или порче моего имущества.
Судя по тому, как резко выпрямилась спина лейтенанта, он был хорошо знаком с языком власти. Чего он не знал, так это того, что герцог Дорчестерский скорее выколол бы себе глаза, чем вспомнил о такой знакомой, как Сара Кларк.
Отвесив Саре еще один безупречный поклон, офицер повернулся и отдал приказы своим подчиненным, которые разбежались в разных направлениях.
– Боже мой! – пробормотала Сара, пока они готовились рассредоточиться по дому. – Мне надо спуститься вниз и предупредить кухарку. Когда в последний раз нога мужчины ступала в кухню, его там встретили с огромным мясным ножом.
Маленькая группа приостановилась.
– О, лейтенант, хочу предупредить вас! – снова заговорила Сара. – В доме есть западное крыло, которое мы не открываем, потому что оно все прогнило. Полы и лестницы там еле держатся. Прошу вас, будьте осторожны!
Весь следующий час Сара провела как на иголках, ожидая услышать торжествующий вопль какого-нибудь солдата по поводу желаемой находки, поскольку мужчины так и сновали вверх-вниз по лестницам. Она бы предпочла провести это время с Пег и Паркером, успокаивая себя чаем с печеньем. Вместо этого Сара сидела одна в розовом салоне и спокойно занималась мелкой починкой одежды, как будто ее жизнь не была в полном беспорядке. О, Босуэлл, подумала она, с излишней силой вонзая иглу в изношенное полотно, если бы ты был здесь, ничего этого бы не произошло.
Вздохнув, она отложила рукоделие. Нет, если бы Босуэлл был здесь, то Йен Фергусон попал бы прямиком в объятия Мартина, и Сара никогда бы не узнала, в каком рискованном положении может очутиться. Она никогда не ощутила бы вину за те чувства, над которыми она, похоже, не властна. Чувства, от которых, казалось, ее руки дрожат, а грудь вот-вот взорвется. Чувства, о которых ей даже в голову не приходило мечтать.
Сара едва не рассмеялась. Подумать только, в ее подвале прячется возможный предатель, которого ищут солдаты! Но не это больше всего волнует ее. И от этого Сара чувствовала себя еще более виноватой.
К тому времени, когда Сара услышала звук открываемой двери, она уже спросила себя, где еще лейтенант захочет провести обыск. По крайней мере он держался в стороне от западного крыла. Офицер проверил ее предупреждение о прогнившем поле, и дело кончилось травмой одного из солдат и проломленными половицами. Но сейчас обыск закончен, даже если лейтенант еще об этом не знает. Положив рукоделие на стол, Сара приготовилась к фейерверкам. Ей, конечно, не следует так себя вести, это непростительно, однако она невольно улыбнулась от нетерпеливого ожидания. В конце концов, она, как и все, любит театр.
– Что происходит? – услышала Сара резкий крик, эхом разнесшийся по вестибюлю. Знатная вдова вернулась. – Паркер, кто эти люди, ворвавшиеся в дом джентльмена?
Леди Кларк могла бы вернуться в более подходящее время. Зато она произведет впечатление на лейтенанта, которому совсем не захочется возвращаться.
Должно быть, Паркер что-то ей ответил, потому что леди закричала:
– Что? Боже, мое сердце! Розамунда, мою нюхательную соль! Я так слаба! Солдаты, здесь, словно мы какие-то бандиты!
Сара услышала стук сапог и голос лейтенанта, успокаивающего дам. Ей стало почти жаль беднягу. В самом деле, он не такой уж плохой. Просто он не ожидал встретить кого-то вроде леди Кларк.
Сара почти встала с места, как вдруг дверь распахнулась, и группа солдат провела Роузи и вдову к дивану, оставив на хороших коврах дорожку из голубой глины и упавших шарфов.
– Боже правый! – тихо вскрикнула Сара. – Матушка Кларк, с вами все в порядке?
– Мои нервы! – возопила вдова, вскидывая руки к потолку, отчего ее редингот едва не упал на пол. – Мое сердце! Оно так сильно бьется, что я едва дышу! Вы за все ответите, сэр, помяните мое слово. Напасть таким образом на мирных женщин! Этого не должно было случиться!
Леди Кларк размахивала своими шалями с такой яростью, что могла бы разжечь ими пламя. Роузи предложила ей флакон с нюхательной солью, но матушка Кларк была слишком занята: она вопила, как усталый ребенок, который своими криками хочет чего-то добиться. Сара же все усилия прикладывала к тому, чтобы держаться серьезно.
– Я ничего не понимаю! Сара, что тут происходит? Ты же знаешь, что мое сердце не выносит сюрпризов. Эти люди сказали, что они обыскивают мои покои. Мои покои, Сара! Как только ты это допустила?
– У меня не было выбора, матушка Кларк, – сдержанно ответила Сара, подбирая упавшие шарфы. – Кажется, опасный предатель может прятаться у нас в бельевых шкафах.
Вдова на мгновение замолчала.
– Предатель? – эхом отозвалась мисс Фицуотер.
– Ну да! Я уверяла их, что мы ни за что не стали бы общаться со столь низко павшим человеком, но лейтенант должен был убедиться в этом сам.
Леди Кларк взорвалась очередной порцией стенаний, в результате чего поиски немедленно прекратились. Сара впервые за несколько часов глубоко вздохнула.
Она чувствовала бы себя хуже от того, что применила такой способ исцеления пожилой женщины, если бы, проводив солдат, не остановилась у гостиной, откуда доносился резкий голос леди Кларк:
– Честное слово, Роузи! Мысль о том, что эти нахалы могут запросто захватить дом человека… Надеюсь, он потерял сон после того, как пренебрег моими нервами.
Сара подождала, а затем явственно услышала смешок мисс Фицуотер.
– Боюсь, бедный лейтенант никогда не придет в себя после этого, дорогая, – сказала она.
Отойдя подальше, Сара улыбнулась. Никогда не стоит недооценивать женщин. А теперь ей предстояло найти способ пробраться в подвалы, не привлекая их внимания.
Йен не любил ждать. С тех пор как он провел четыре месяца в тюрьме в Португалии, он не любил ждать в темноте. А в этом чертовом подвале было темно. Темно, холодно и сыро. Даже несмотря на два одеяла и сухую одежду, он весь дрожал.
Прежде чем свеча, которую оставил ему Джордж, погасла, Йен успел разглядеть в полумраке целые горы предметов геометрической формы. Ящики и бочонки, если он не ошибался, аккуратно составленные в темных углах и так и молящие быть открытыми. Только не сегодня, подумал Йен, устраиваясь на твердом полу. Сегодня его внимание было занято затянувшейся тишиной. Растущим беспокойством того, что Сара Кларк вступит в конфликт со Стрикером, а он сам никогда об этом не узнает. Фергусон все спрашивал себя, сколько времени он уже провел в подвале, и в тысячный раз сожалел о том, что его карманные часы нашли свой конец на дне канала. Будь он все еще наверху, можно было бы определять время по свету, по высоте Солнца, по животным. Но здесь, в темноте, он чувствовал себя потерянным. Йен еще раз шевельнулся и подумал о том, что весь вес, который он потерял, должно быть, находился на его ягодицах. Каменный пол казался особенно твердым и жестким. Меньшее, что они могли сделать, с недовольством подумал он, так это обеспечить его кроватью.
