– Думаешь, я этого не знаю? – Он глубоко вздохнул, его глаза потемнели. – Я так до конца и не понял, как защитить тебя.
– О чем ты говоришь?
– Ты винишь меня в смерти твоей матери. Мне хотелось сына, но не ценой ее жизни, Нихат. Она сама приняла решение.
Нихат прислонилась к стене. Если вспомнить, отец никогда прямо не говорил о мечте иметь сына.
– Почему ты мне раньше не сказал?
– Тебе было двенадцать лет, когда она умерла, Нихат. Ты взвалила на свои плечи хозяйство. А позже я не хотел портить твои воспоминания о ней. Зачем мне сын, когда у меня была ты? Ты помогала мне во всем.
Отец посмотрел на нее, и Нихат увидела любовь и гордость, сиявшие в его карих глазах, таких же, как у нее.
– С рождения ты была чудом, Нихат. Ты обладала качествами, которые я не ожидал найти в дочери. Я всегда любил тебя больше, чем твоих сестер. Ты взрослела, а я понятия не имел, что с тобой делать, куда направить твой ум, твою жажду того, что я не могу обеспечить. Я был испуган и горд одновременно, когда король Малик распорядился, чтобы ты получала образование наравне с принцессой Амирой. Я был в отчаянии, не зная, как сделать тебя счастливой, как уберечь от всего, включая… – Он вздохнул. – Включая принца Азиза. Это был мой долг как отца, Нихат. Защитить тебя. Узнав о твоей болезни, я был в ужасе, гадая, что ты предпримешь.
– Ты знал?
– Конечно. Я читал каждое медицинское заключение, и мое сердце обливалось кровью. Я снова испугался. Но ты потрясла меня своей силой. И неожиданно я увидел идеальное решение. Принц Азиз не принес бы тебе ничего, кроме боли. Поэтому я потребовал, чтобы ты не возвращалась в Дахар. Ради своего благополучия и ради своих сестер.
Отец много думал о ней, а она считала его бездушным, безразличным ко всему, кроме покорного следования традициям. По ее щеке скатилась слеза.
– Я хорошо жила в Нью-Йорке, отец. Но мне нужны были ты и мои сестры.
– Прости, что я не думал об этом, Нихат. Когда ты вернулась и до меня дошли слухи о тебе и принце Азизе, я решил, что история повторяется. А твои сестры… Они не похожи на тебя.
Ее сердце было готово лопнуть. Нихат крепко обняла отца, хотя и чувствовала, как он напрягся. Отец не привык к таким откровенным жестам и проявлениям эмоций. И наверное, никогда не привыкнет.
Она должна принять его таким, какой он есть. Он любит ее на свой манер. Он пытался ее защитить, как умел.
Вот почему он не встречался с ней взглядом с тех пор, как она вернулась из дворца, вот почему запретил ее сестрам задавать бесконечные вопросы о коронации.
Нихат отстранилась, чувствуя, как ее сердце бьется все быстрее и быстрее. Она улыбнулась.
– Я должна идти к нему, отец. Должна обнажить перед ним душу. Надеюсь, он примет мою любовь.
Его взгляд стал тревожным.
– Ты готова к последствиям этого, Нихат?
Она кивнула.
Азиз принял решение в последнюю ночь, которую они провели вместе. Вот почему он был так нестерпимо жесток с ней. Она и сама не осознавала, что хотела видеть его только тем, кем он был на самом деле. Королем.
Ее любовь или его долг?
А после всего, через что ему пришлось пройти, чтобы снова обрести себя…
Она должна верить, что Азиз все еще ее любит. Ей ненавистно будущее без него. А если он действительно ее любит… если она хочет разделить свою жизнь с ним, ей придется каждый день слышать вопросы относительно ее неспособности зачать ребенка.
Но он… он от нее не откажется. Она любила Азиза до того, как в его глазах появились тени и затаилось чувство вины. Она любила благородного человека, и сейчас он снова стал им. Если подвергнуть сомнению его любовь, значит, надо подвергнуть сомнению его честь, его сущность, все, что делает его Азизом аль-Шарифом.
Долгое время Нихат думала, что смирилась со своим диагнозом, она думала, что вопреки всему воплотила свои мечты в жизнь. Но она лишила себя огромного счастья, убежав от мужчины, которого любила больше всего на свете. Ее сила была миражом, иллюзией.
Впервые Нихат чувствовала, что она готова побороться за свое счастье, что она достойна мужчины, которого любит.
– Я всегда принадлежала ему, отец.
Десять дней спустя
До коронации оставалось десять дней, но Азиз не знал, сколько времени ему понадобится, чтобы выбрать жену. Этим утром у него состоялась встреча с двумя кандидатками. Он уже забыл их имена, не говоря о лицах.
Кивнув матери и ее помощникам, он сказал, что готов взять в жены любую из них. Азиз отдавал себе отчет в том, что он ведет себя жестоко по отношению к будущей жене. Но какую бы кандидатку ни выбрала мать, эта будет не та женщина, которую он хочет каждой клеточкой своего тела.
Эти женщины знали, на что они идут, убедил себя Азиз, возвращаясь к себе в спальню и отпуская сопровождающих.
Его физиотерапевт остался, на его молодом лице читалась тревога. Азиз знаком приказал уйти и ему, хотя не стоило пропускать сеанс за сутки до того, как отец сделает официальное заявление.
Он прошел на середину комнаты и постарался размять онемевшее бедро так, как его учила Нихат.
Но он не мог сосредоточиться, перед его глазами стояло ее лицо. Ее губы побледнели, в глазах отражалась душа. Она дрожала.
На него снова накатила тоска. Азиз услышал, как открылась дверь, и резко спросил, кто осмелился побеспокоить его.
Ответом ему было молчание. Затем он почувствовал чье-то присутствие. Волоски на его шее встали дыбом, а вечерний бриз донес до него аромат жасмина…
В садах дворца не растет жасмин.
Азиз повернулся, когда Нихат подошла ближе. Обхватив себя руками, она смотрела ему в лицо. От нее исходило тепло, исходило сияние. Она была самой прекрасной и самой смелой женщиной, какую он когда-либо встречал.
Его сердце болело оттого, что он не смел прикоснуться к ней.
Азиз отступил, беспощадно разрывая нить вспыхнувшей надежды.
– Кто должен быть наказан за то, что тебя сюда впустили?
Нихат молчала, продолжая пожирать его взглядом, словно он уже принадлежал ей. На самом деле так и было – он принадлежал ей все эти годы.
– Нихат?
Моргнув, она призналась:
– Зохра.
– Ах да, конечно. Я не встречал более упрямой женщины, пожалуй, за исключением тебя. Понятия не имею, как Аяан с ней управляется. – Азиз отвернулся, так как растрепанные волосы Нихат, темные круги под ее глазами подвергали сомнению его способность владеть собой. – Почему ты здесь?
– Простишь ли ты меня, Азиз?
Нихат трепетала. Азиз молчал, и ей показалось, что за это время она перенесла тысячу смертей. Его лицо было жестким, взгляд – неживым. Он выглядел усталым и измотанным, сделанным из снега и льда, а не из пламени, как истинное дитя пустыни.
И она поняла, что он стал таким из-за нее.
Нихат стало стыдно. Она в самом деле его не заслуживает. Неужели она потеряла его навсегда? Молодая женщина подавила страх, заглушила голос отчаяния.
Засунув руку в карман жакета, Нихат вытащила коробочку, которую несколько минут назад передал ей Аяан, после чего так ее обнял, что к глазам Нихат подступили слезы. Как бы она хотела испытывать хотя бы половину его уверенности!
Ее пальцы дрожали. На то, чтобы расстегнуть застежку коробочки, ушла вечность. Азиз по-прежнему не произносил ни слова.
Однако Нихат ощущала волны напряжения. Они обвивали их, словно проволока, по которой пробегал электрический ток. То были импульсы надежды и любви.
Ее рот приоткрылся, когда она увидела два рубина – один крупный, другой поменьше – в окружении сверкающих бриллиантов. Нихат едва не утратила силу духа. Она взглянула на Азиза и увидела, как на его лице появляется выражение понимания.
– Будь осторожна, когда начнешь говорить. Однако это предупреждение, произнесенное низким голосом, не напугало ее, а придало сил.
Взяв Азиза за руки и не отводя взгляда, Нихат сказала:
– Прости, что убежала от тебя. Прости, что недостаточно тебе верила. Я думала, что мой диагноз делает меня недостойной тебя. Но это было вызвано страхом, я сомневалась в твоей и в моей любви. – Она сглотнула вставший в горле ком. – Я знаю, что ты защитишь меня от мира, от всего, даже от собственной неуверенности. Ты мне нужен, Азиз, мне нужна радость, которую ты вносишь в мою жизнь. Я готова быть твоей женой. Наконец-то я готова стать твоей королевой.
Пальцы, которые приподняли ее подбородок, дрожали. Во взгляде Азиза отразилась бесконечная любовь.
– Я отослал тебя, и это меня убивало, Нихат. Я словно вырвал свое сердце из груди. Но ты не оставила мне выбора. Осознание, что я снова тебя люблю, и мой долг разрывали меня на части. Я не мог просить тебя быть рядом со мной. Однажды ты приняла решение уйти от этой судьбы.
Нихат прижалась щекой к его груди, наслаждаясь ощущением твердых мускулов. Азиз был ее домом, он был для нее всем.
– Сейчас я сожалею, что ушла, Азиз. Как бы я хотела…
Сжав подбородок женщины, он прильнул к ее губам в таком страстном поцелуе, что ноги Нихат подкосились, от его вкуса и запаха закружилась голова.
