– Что ты здесь делаешь?
– Нам надо поговорить, поэтому я здесь.
Он смотрел так, словно не мог поверить своим глазам, наконец, на его губах заиграла прежняя мальчишеская ухмылка.
– Мне надо было это предугадать.
Сапфир не поняла, что он имеет в виду и хороший ли это знак. Но то, что он был рад ее видеть, было очевидно. Правда, он еще не сделал попытки подойти к ней и обнять. Это минус.
– Можем поговорить где-нибудь в спокойном месте?
– Пойдем, здесь есть небольшое кафе.
Что ж, пока все идет неплохо. По крайней мере, он не бросился прочь с криком ужаса. Теперь главное – заставить его выслушать ее. Они не разговаривали по пути в кафе, но она ловила на себе его взгляды и бессознательно поправляла свое легкое пальто леопардовой расцветки и черный шарф.
Она приехала в офис компании Фоурдов прямо из аэропорта, потому что хотела увидеть его немедленно. Она просто не могла ждать.
Он провел ее в нарядное кафе, зажатое между маленьким магазинчиком предметов искусства и обувной лавкой, и усадил за столик на улице. Сапфир осознала, наконец, что действительно находится в Париже, да еще с таким потрясающим спутником.
Это было ее тайной мечтой после выпускного бала. Она часто воображала, как приезжает в Париж, как беспечно и весело проводит здесь время с Патриком. Потом тихо его возненавидела, сравнивая его жизнь плейбоя со своей – он развлекался, пока она прилежно училась в университете и помогала матери в свободное время.
Постепенно Сапфир забыла его, стерла из своей памяти, но каждый раз при упоминании Франции, при виде круассана или празднуя очередной успех Сиборнов французским шампанским она вспоминала Патрика.
– Я должна знать, почему ты не хотел, чтобы я приехала.
Патрик удивленно посмотрел на нее:
– Может быть, ты позволишь хотя бы заказать тебе капучино, прежде чем приступишь к допросу?
– С удовольствием дам тебе время подыскать правдоподобные объяснения.
Он засмеялся, и она сочла это добрым знаком. Кажется, не зря потеряла столько времени и нервной энергии.
Она ждала, пока он сделает заказ, пока его принесут, потом положила локти на столик и посмотрела ему в глаза:
– Ну же, просвети меня.
– Я уже собирался связаться с тобой, хотел поговорить.
– Поверю тебе. – Она перевела дыхание и решилась: – Послушай, я приехала сюда для серьезного, взрослого разговора, хочу знать, почему ты оттолкнул меня.
Он прищурился:
– Это ультиматум?
– Послушай же, – она даже всплеснула руками в отчаянии, – ты понимаешь, что я пытаюсь помочь тебе. – Она хлопнула ладонью по столу так, что привлекла внимание сидящих за соседними столиками. – Лучше скажи мне, как родители отнеслись к твоему решению выйти из-под их влияния?
Он заметно расслабился.
– На удивление хорошо.
– Рада за тебя. – И она вдруг накрыла его руку своей. – Ты еще не понял, что я не прилетела бы сюда, если бы не любила тебя, и я готова сделать все ради продолжения наших отношений.
Наконец. Она тяжело дышала, высказав то, что накипело, и теперь обреченно ждала ответа – любого, лишь бы он не смотрел на нее с таким выражением – смесью ужаса и шока.
– Ты любишь меня?
– Ты уловил главное.
– Я собирался увидеться с тобой. Но не думал… То есть все вдруг стало так сложно…
Так сложно. Но все-таки собирался с ней встретиться. Это хороший знак после того, как он решительно порвал с ней в Мельбурне.
– Что ты имеешь в виду?
Он с растерянным видом запустил руку в волосы, потом ослабил галстук, будто тянул время.
– Твой приезд…
– Разве у меня был выбор?
Вспышка камеры за соседним столиком заставила его вскочить.
– Ты видела? Это только начало. Я жил под прицелом много лет. Поверь, это нелегко, очень нелегко. Я не хочу, чтобы твоя жизнь оказалась такой же.
Значит, он беспокоился о ней. Это означает, что она ему не безразлична. Ну да. Настолько, что предпочитал бросить ее.
– Благодарю. Но знаешь, я – большая девочка. И могу сама о себе позаботиться.
– Разве у тебя не было проблем с нервами, ты ведь даже оказалась в восстановительном комплексе?
Она нахмурилась, недовольная собой. Зачем она ему рассказала? Теперь он думает, что она слабая.
– Я просто загнала себя физически, понимаешь? Работа без выходных, ночами, не хотела поделиться частью обязанностей с сестрой. Но я многое поняла с тех пор и изменилась. Людям свойственно учиться на своих ошибках.
Посмотри на себя, хотелось ей сказать. Ты тоже изменился, превратился из беспечного прожигателя жизни в творческого руководителя и успешного предпринимателя. Но не время спорить, они не в школе. Она ждет ответа и получит его.
– Мы оба изменились за последнее время, и оставим это.
Он сложил руки на груди, откинулся на спинку стула:
– Так. Дай мне самому догадаться. Старина Серж просветил тебя, ты узнала о моей весенней коллекции.
– Он сказал это Руби, а она мне. – Она поморщилась. – Мне жаль, что твои родители тебя не оценили. Твое имя должно светиться огромными буквами над входом компании после двух триумфов подряд.
– Я не придаю этому большого значения.
– Нет, придаешь. – Она видела, как напряженно поднялись его плечи и у рта появились складочки. Ей было больно за него. Почему такой талантливый, блестяще одаренный человек не находит признания своих самых близких людей?
– Ты решил работать самостоятельно, и мир моды примет тебя с распростертыми объятиями. Они уже любят тебя.
– Как ты? – Он произнес это очень тихо, она вынуждена была наклониться к нему ближе, чтобы расслышать. – Я никогда не думал. – Он покачал головой и отвернулся.
– О чем?
Он снова повернулся и посмотрел ей в глаза. Она увидела в них боль.
– Никогда не думал, что такой человек, как ты, может полюбить такого, как я.
И в этот момент все стало на свои места. Вот и причина того, что он оттолкнул ее.
Надо сказать спасибо его родителям, которые привили ему комплекс неполноценности. И это привело ее в такую ярость, что она готова была подняться к ним в офис и сказать им в лицо, что думает о них и их отношении к Патрику.
– Теперь выслушай меня. Ты – самый замечательный и самый талантливый из всех мужчин, которых я встречала. Ты умен, у тебя прекрасное чувство юмора, и ты очень хорош собой. И у тебя в одном мизинце больше творческого начала и художественного вкуса, чем у половины всего этого народа из модного бизнеса. Но ты ведь и сам это знаешь. Правда?
Он пожал плечами:
– Наверное, первый ужасный провал оставил отпечаток на моей личности и самооценке. Меня затравили в прессе, папарацци преследовали, пока я не понял, что надо сыграть в их игру, принял их стиль жизни. Если бы я замкнулся – не вынес бы этой вражеской атаки. И снова рискую, и это понятно. Никто не захочет иметь дело с…
У нее сжало горло, и, проглотив комок, она показала ему свои мускулы:
– Благодаря тебе я стала сильнее, чем когда-либо. Не была такой никогда. Ты вдохнул в меня столько энергии, что я снова полюбила жизнь, когда уже и не надеялась на это. И я с тобой и за тебя, можешь на меня рассчитывать.
– Но что будет с фирмой Сиборнов? Это твоя жизнь.
– Моя жизнь с тобой и там, где ты.
– Берегись, я вижу, как к нам направляется скрипичный квартет. – Его способность пошутить и разрядить обстановку всегда была для Сапфир одной из любимых черт его характера.
Сапфир Сиборн любит Патрика Фоурда.
Кто бы мог подумать?
– Скажи, поэтому ты сбежал? Ты подумал, что если вновь потерпишь неудачу, то и ответственность понесешь один, и не хотел подвергать меня такому риску.
– Ну скажем, это одна из причин, почему я хотел пройти через это один. – Он вздохнул. – Ведь в тот раз мои предки понесли убытки, но устояли. Я больше не хочу, чтобы кто-то отвечал за мои ошибки.
– Знаешь, когда все хорошо и гладко, сплошные триумфы, то и одному неплохо, но так не бывает вечно, наступает полоса неудач, в такие моменты всегда лучше иметь рядом близкого человека, который не оставит тебя в беде. Что ты думаешь насчет меня?
Он все еще не сдавался.
– Это для меня огромная ответственность.
Она вздохнула:
– Как тебя убедить? Мне нужно, чтобы ты был рядом, я буквально заряжаюсь от тебя энергией и чувствую себя счастливой.
Улыбка, наконец, появилась не его лице, исчезли складочки около рта, придававшие ему озабоченный и недовольный вид.
– Как ты изменилась. В школе ты не была такой решительной. Хотя такой ты нравишься мне гораздо больше.
– Нравлюсь, но это не любовь.
Он надолго замолчал, и она замерла в ужасе, как будто снова подошла к краю пропасти.
Наконец, он заговорил:
– То, что я уехал от тебя, объясняет многое. Неужели ты не поняла? – Он взглянул на нее так серьезно, что у нее перехватило дыхание. – Ведь только окончательно поглупевший от любви идиот может сбежать и покинуть самое дорогое для него на свете. Ты – лучшее, что когда-либо случилось в моей жизни.
