Глава 9
Калли инстинктивно крепче вцепилась в поводья, и кобыла под ней стала нервно переступать ногами. К тому времени, как девушке удалось ее успокоить, леди Дафна уже приняла свой привычный доброжелательный вид.
– Какое притягательное зрелище вы являете собой, леди Каландра, – сказала она. – Черноволосая красавица на белоснежной лошади – ах, боюсь, вы заставите нас всех устыдиться своей внешности.
– Никто не может затмить вашей красоты, леди Свитингтон, – заверил ее мистер Суонсон.
– Совершенно верно, – подтвердил Арчи Тилфорд. – Я не хочу сказать, что леди Каландра не столь же прекрасна. Напротив, никто не может быть милее. – Оглядевшись, он густо покраснел. – Разумеется, леди Хостон, леди Рэдбурн, мисс Суонсон, вы не менее привлекательны. Я вот что хочу сказать – разве кто-нибудь посмел бы сравнивать Афродиту и Елену Троянскую? За исключением, конечно, того факта, что вас здесь пять, а не две, и… э-э-э…
У лорда Рэдбурна вырвался резкий смешок, который он тут же подавил притворным кашлем, отчего его жене, тоже сотрясаемой приступом смеха, пришлось отвернуться, зажимая рот руками.
– Арчи, оставь эту тему, – резко прервал кузена лорд Бромвель. – Леди, позвольте заметить, что все вы являете собой апофеоз абсолютной красоты, и смею предположить, не найдется в Лондоне джентльмена, не пожелавшего бы сейчас оказаться на нашем месте. А теперь, как мне кажется, пора отправляться.
Маленькая конная процессия тронулась в путь – кто-то впереди экипажа, кто-то позади него. Приходилось прилагать немало усилий и внимания, чтобы ехать по оживленным улочкам Лондона, поэтому поначалу все скакали порознь и почти не разговаривали.
Калли была рада тишине, дарующей ей возможность углубиться в размышления. Мысли ее то и дело возвращались к полному злобы – или правильнее будет сказать ненависти? – взгляду леди Свитингтон. Видела ли она это в действительности или освещение сыграло с ней недобрую шутку? Тем не менее девушка не считала, что ей все только привиделось. Но с какой стати сестре Бромвеля ее не любить?
Она еще некоторое время раздумывала над этим, но потом, когда кавалькада выехала за город, возобновились разговоры, и Каландра позабыла об инциденте, вознамерившись просто наслаждаться поездкой.
Всадники разбились на группы по два и три человека, они болтали и смеялись, наслаждаясь обществом друг друга. Калли заметила, что Франческа скачет рядом с леди Свитингтон, хотя поначалу Дафна ехала рядом с экипажем, флиртуя с молодым Реджинальдом Суонсоном – и пытаясь поступить схожим образом и с лордом Рэдбурном.
Девушка посмотрела на Ирен, которая, бросив один беглый взгляд на экипаж, картинно закатила глаза и продолжила весело щебетать с Франческой, скачущей рядом с ней. Калли понимала полное отсутствие тревоги со стороны Ирен: Гидеон сидел со скучающим видом, не отвечая на заигрывания леди Дафны, едущей рядом с ним. Вместо этого он то и дело посматривал на жену.
Бромвель поравнялся с Каландрой, и, к удивлению девушки, Франческа позволила им ехать вдвоем, предпочтя общество Ирен. Мистер Тилфорд избрал для себя роль охранника этих двух дам, поэтому большую часть пути Калли и Бромвель были предоставлены самим себе.
Хотя на протяжении нескольких последних недель Калли жаждала, чтобы ей представилась такая возможность, теперь она вдруг ощутила скованность и неуверенность в том, что ей следует сказать. Для нее это было в новинку, потому что обычно Каландра вела себя очень деятельно. Перед каждым выходом в свет бабушка неизменно напоминала ей не привлекать к себе внимания, и теперь впервые в жизни она была намерена последовать этому совету.
Девушка осознала, что ей небезразлично, что подумает о ней собеседник. Ей хотелось, чтобы ему было приятно в ее обществе. Наконец, отвергнув обсуждение погоды и красот окружающего пейзажа, ввиду того что эти темы были слишком общими и не заслуживающими внимания, она произнесла:
– Какое прекрасное животное вы приобрели.
Калли тут же пожалела о своих словах, решив, что выбрала самый худший из возможных вариантов, но Бромвель с улыбкой повернулся к ней, и терзающие ее внутренние противоречия тут же растворились в затопившей ее волне тепла.
– Вам нравится? Я на это очень надеялся, – ответил он. – Покупая эту кобылу, я думал о вас.
Он резко оборвал себя, и в глазах его промелькнуло странное выражение, словно его удивили собственные слова, но потом он поспешно принялся объяснять:
– Я хотел сказать, что думал о поездке в Ричмонд-парк и надеялся, что вы с леди Хостон не откажетесь составить нам компанию. Я купил это животное для своего имения, а потом мне пришло в голову, что вы могли бы скакать на ней в парке.
– Очень этому рада, – сообщила ему Калли, наклоняясь вперед, чтобы погладить кобылу по шее, одновременно скрывая радость, доставленную ей словами графа. – Она идет очень ровно, но одновременно и энергично.
– Я опасался, что она может оказаться слишком резвой, – признался граф. – Но она была слишком хороша, чтобы отказаться от нее. К тому же, как я вижу, тревоги мои оказались напрасны, и вы прекрасно справляетесь с кобылой.
– Мой отец посадил меня на пони, едва я научилась ходить, – с улыбкой пояснила Калли. – Он обожал лошадей. Одно из немногих воспоминаний, сохранившихся у меня об отце, – как он идет рядом с пони, готовый в любую минуту поддержать меня, если я стану падать.
Посмотрев на девушку, Бромвель нахмурился:
– Ваш отец умер молодым? Мне очень жаль слышать это.
Калли кивнула:
– Да, зимой он подхватил лихорадку и скончался через несколько недель. Мне даже не дали с ним попрощаться, потому что мама опасалась, как бы я тоже не заболела.
– Мне очень жаль, – снова повторил он. – Ненавижу воскрешать болезненные воспоминания.
Каландра улыбнулась своему собеседнику:
– Благодарю вас. Но они вовсе не болезненные. Честно говоря, я едва помню отца. Когда его не стало, мне было всего пять лет, поэтому у меня сохранилось мало воспоминаний о нем. Временами я начинаю сомневаться, действительно ли помню его лицо или всего лишь представляю себе изображение с портрета, висевшего в комнате моей матери. Я завидую своему брату, потому что он знал отца гораздо дольше, чем довелось мне.
– Для некоторых из нас более продолжительное знакомство оказалось болезненным, – ответил Бромвель, и губы его искривились в усмешке.
Девушка посмотрела на него:
– Вы хотите сказать… – Она замолчала, осознав, что собралась затронуть слишком личную тему.
– Нет, – спокойно произнес он. – Я не особо волновался о своем отце, пока он был жив, и не скучаю о нем после его смерти. – Он пожал плечами.
– Мне так жаль! – воскликнула девушка, протягивая к Бромвелю руку. Быстро вспомнив, что они не одни, она отдернула ее.
– Единственный, кто должен сожалеть, – это я. Полагаю, мои слова о том, что я не горжусь своим родителем, можно счесть вероломными, но я не стану притворяться, утверждая обратное. Отец был тяжелым, высокомерным человеком, не интересовавшимся никем, кроме себя самого. Ручаюсь, немного найдется людей, кто стал бы сожалеть о его кончине. Как бы то ни было, нам не следует продолжать разговор на столь мрачную тему. – Он улыбнулся девушке. – Давайте побеседуем о другом. О вас. Кто продолжил ваше обучение верховой езде после смерти вашего отца? Ваша мать тоже была страстной любительницей лошадей?
– Вовсе нет, – со смехом ответила Калли. – Ей не нравилось ездить верхом. Но она знала, что мне это доставляет удовольствие, и хотела продолжать начатое отцом дело. Это было для нее очень важно, потому что она сильно любила его. Обучать меня поручили главному конюху. Также этим занимался и Сенклер. Мой брат. – Она посмотрела на графа. – Вот почему мой брат так… оберегает меня. Он заменил мне отца и привык заботиться обо мне.
– Я не виню вашего брата в столь ревностной опеке сестры, – произнес Бромвель. – Я сделал бы все возможное, чтобы уберечь собственную сестру.
При этих словах он посмотрел на леди Дафну, все еще скачущую рядом с открытым экипажем. Запрокинув голову и призывно изогнув белоснежную шею, она смеялась какой-то шутке мистера Суонсона. Ее амазонка была черного цвета, как и платье, в котором она блистала на вечере, но эта женщина не нуждалась в дополнительных украшениях, и ее однотонные наряды служили прекрасным фоном для выразительной красоты.
На их глазах леди Дафна склонилась вперед и игриво шлепнула мистера Суонсона по плечу, отчего молодой человек покраснел до корней своих песочных волос. Калли снова перевела взгляд на сестру Бромвеля, на лице которой читалось недовольство. Гидеон не обращал на остальных никакого внимания, быстро записывая что-то в маленькой книжечке, которую держал в руках.
Каландра, немало слышавшая о несоблюдении лордом Рэдбурном правил высшего света, подавила улыбку. Повернувшись к графу, она заметила, как тот нахмурился.
