Его самого воспитывали совсем по-другому. С детства в голову Джеку вкладывали мысль, что он никогда ничего правильно сделать не способен. Его мать имела склонность видеть грозовую тучу даже среди ясного дня, а отец был слишком слаб, чтобы с ней бороться.
Сан, конечно же, сказала бы, что он одержим: «Ты положил свою жизнь на алтарь ее счастья».
Вот тут сестра ошибалась. Он не клал свою жизнь на алтарь чужого счастья, так как Натти и была его жизнью.
Все еще ожидая, когда Натти его позовет, Джек уселся в кресло и принялся раздумывать об ужине с Анджелой и его провальном финале.
В ресторане Анджела говорила, что умеет читать по глазам. Мог ли он быть столь слеп? Не испытывала ли Лаура чувств по отношению к нему?
Нет. Конечно же нет.
Несмотря на реакцию Анджелы, что бы там ей ни показалось, она явно ошиблась… очень сильно ошиблась… В любом случае, он не вправе продолжать встречаться с женщинами, если это может обидеть Лауру либо Натти.
«Натти боится, что другая женщина заменит не меня, а ее», – так сказала ему Лаура.
Этого вполне достаточно.
«Серьезная ошибка, – зажмурившись, подумал он. – Серьезная».
Звонок Сан ничего не изменил.
– Догадываешься, что мне сейчас сказала Анджела?
Джек тяжело вздохнул.
– Догадываюсь.
Следующие пять минут Сан пилила брата за то, что он заблаговременно не отослал Лауру на ее ферму к амишам.
– Ты не можешь допустить, чтобы Анджела от тебя сбежала. Она стоит твоих стараний.
Джек едва смог сдерживать свое раздражение.
– Мне показалось, что она уже от меня сбежала.
– Джек Ливингстон! – не на шутку рассердившись, воскликнула Сан. – Неудивительно, что ты не женат. Ты должен за нее бороться.
Но Джек просто не мог сказать Сан, почему он не хочет бороться за Анджелу. Сестру его слова расстроят. И без того внезапное исчезновение интереса к Анджеле со стороны брата вызвало волну протестов. Сан была не из тех, кто легко отступает. Иногда разговор с Сан представлял собой погоню собаки за ее же хвостом. Сестра продолжала словесно бомбардировать брата до тех пор, пока в дверном проеме его кабинета не возникла фигурка Натти в пижаме с узором из колибри.
– Должен идти, сестра.
Сан продолжала его пилить, делая вид, что не расслышала.
– Сестра! Я заканчиваю…
– Мы еще не договорили, Джек!
– Договорим позже.
– Джек…
Он повесил трубку.
«Извини, – мысленно произнес Джек. – Я позвоню тебе позже, когда ты остынешь».
После молитвы Натти спросила, не сердится ли на нее Анджела.
– Нет, – заверил ее дядя. – Ничего страшного не случилось.
– Как так?
Надежда на лице девочки растопила его сердце. Джек сказал, что, пожалуй, он передумал… он не готов встречаться с женщинами… Натти вскочила с кровати и крепко обняла дядю.
– Я так волновалась! – воскликнула она.
Джек не знал, что на это сказать. Будущее казалось таким же туманным, как и прежде. Ничего не решено.
С неподдельной радостью Натти залезла под одеяльце и протянула дяде дельфина Дьюи в качестве награды за правильное решение. На мордочке морского зверя навечно застыла лучезарная улыбка. Джек ожидал, что последует за этим.
– У дельфинов есть свой язык, – сказала девочка, – но даже если ты не понимаешь их слов, тебе понятны их чувства. Мы с Лаурой их понимаем.
Джек поцеловал ее в лоб.
– Вы обладаете особым даром.
Натти с серьезным видом утвердительно кивнула головой.
– Лаура особенная.
Джек выключил свет.
Из глубины спальни девочки послышался ее шепот:
– Иногда быть ребенком очень трудно.
– Тогда постарайся поскорее вырасти.
– Нет, спасибо, – возразила Натти. – Я могу подождать.
«Я тоже», – подумал Джек.
Утром на работе его никто не ждал, поэтому Джек спал до тех пор, пока к нему в спальню не наведалась Натти, одетая в джинсовые шорты и футболку с Микки-Маусом. На верхней губе девочки виднелась зеленоватая пена.
– Папа! Ты сегодня вниз не спускаешься.
Джек привстал, жмурясь от света нового дня.
– Я не шучу. Сойдешь вниз, когда берег будет на горизонте.
– Что?
Натти нырнула обратно в коридор без дальнейших объяснений. Джек улыбнулся. Жить в одном доме с Натти – все равно что вечно кататься на карусели. Встав, он оделся в домашний халат и, выйдя в коридор, выглянул из-за перил, желая узнать, что же происходит на кухне. У блендера стояла Лаура. Рядом на столе лежали листья капусты и ягоды черники.
– О боже, – прошептал он.
Подняв голову, Лаура подняла указательный палец вверх и слегка кивнула на свою вегетарианскую стряпню. Лицо ее озаряла лучезарная улыбка. Она нажала кнопку на блендере. Аппарат принялся жужжать. Судя по всему, Лаура отыскала новый рецепт, предназначенный для того, чтобы укрепить здоровье членов семьи Ливингстон.
«Будем надеяться, что там хотя бы есть мед», – подумал Джек, радуясь уже тому, что вчерашнее фиаско, судя по всему, не испортило ее настроение.
Он прошел по коридору к двери спальни Натти. Обычное утреннее приветствие девочки вызвало у него невольную улыбку. Теперь он еще в большей мере уверился в том, что следует прекратить все эти свидания. Джек постучал.
– Натти!
– Да!
Джек приоткрыл дверь. Девочка сидела на кровати, разглядывая очередную свою поделку. Натти протянула к нему руки, требуя объятий. Пальчики ее шевелились. Джек подчинился.
Натти обожала обниматься. Когда она была меньше, Джек утром заходил в ее спальню, и девочка, моргая заспанными глазками, улыбалась и тянулась к нему, сжимая и разжимая ладошки: «Обними меня… обними меня…» Хотя Джек вырос в семье, не особенно благословенной любовью, он очень скоро научился ценить эти порывы детского энтузиазма. Лаура также воспитывалась в строгости, но невольно потакала поведению Натти.
Позже утром, сердечно поблагодарив Лауру и отправив внутрь полный стакан полезного для здоровья напитка, Джек пошел работать в гараж. Вскоре до его слуха долетел знакомый звук. Это был фургончик с мороженым. Спутать ни с чем невозможно. Ксилофон исполнил «Песенку рожка»… Или это было «Сверкающее мерцание»?
В гараж вбежала Натти. В руке она сжимала его бумажник, извлеченный из письменного стола.
– Быстрее! – воскликнула она.
– Эй! У нас в морозильнике полно мороженого.
Натти еще больше разнервничалась.
– Это особенное мороженое!
Джек вздохнул. Мороженое всегда вкуснее по другую сторону забора. Он выудил из бумажника десятку. Джек уже хотел порыться и найти вместо нее пятерку, когда Натти, подлетев, схватила банкноту.
– Спасибо, папа!
– Сдачу верни, – крикнул он ей в спину, но в ответ услышал лишь смех.
«Она в порядке, – вспоминая вчерашний ужин, подумал он. – Ну и слава богу».
Днем Джек отправил Анджеле эсэмэску, но женщина не ответила. Он отправил еще одну вечером. С тем же результатом.
На следующий день он позвонил Анджеле, однако та не взяла трубку. После второй попытки Джек оставил голосовое сообщение: «Мне очень понравился ужин с тобой, Анджела. Желаю, чтобы неделя для тебя прошла успешно».
Позвонила Сан. Обуздав свой вспыльчивый нрав, она вполне вежливо поинтересовалась у Джека, как у него дела с Анджелой.
– Нельзя, чтобы Натти имела над тобой такую власть, – сказала сестра. – Это ты должен контролировать ситуацию.
– Дело не в Натти…
– Ладно… тогда тебе следует поговорить с Лаурой и прояснить отношения с ней.
«Как бы не так», – подумал Джек, страшась самой мысли, что придется ссориться с Лаурой из-за глупой фантазии Анджелы, будто бы она испытывает какие-то романтические чувства к своему работодателю.
– Анджела Вальберг не вечно будет тебя дожидаться, – завершила Сан свои увещевания, явно недовольная излишним безволием Джека. – Я все сказала. Пока.
Почувствовав большое облегчение, Джек попрощался с сестрой и закончил на этом разговор.
Он направился к задней двери. Лауру он обнаружил сидящей на веранде на деревянных качелях, рассчитанных на двоих. Женщина медленно раскачивалась. Качели скрипели в такт ее движениям. Джек стоял тихо, любуясь закатом.
Лаура казалась такой же задумчивой, как он сам. Временами, в конце рабочего дня, она вместо того, чтобы ехать сразу домой, садилась на качели и наблюдала оттуда за игрой Натти на заднем дворике или любовалась густо поросшими деревьями окрестностями.
Лучшего дома для Натти он все равно найти не смог бы. Джек был благодарен брату за то, что тот подыскал жилище в настолько живописной местности. Двухэтажная новостройка располагалась в дальнем конце улицы. Неподалеку раскинулась небольшая рощица кленов, дубов и вязов. А еще рядом с домом росло одно-единственное кизиловое дерево. Осенью игра красок просто поражала.
