Калли лишь кивнула:
– Проку от него не было никакого.
– Полагаю, что нет. – Черты его лица исказила гримаса. – Прошу прощения, что не приехал раньше. Очевидно, я перепутал время, которое мне назвала Дафна. Не удивлюсь, если леди Хостон не позволит мне больше переступить порога своего дома.
– Будет лучше, если леди Хостон не узнает подробностей произошедшего сегодня, – ответила Калли. – Это лишь усугубит ее беспокойство. Я уверена, что подобное никогда не повторится в будущем.
«Потому что я никогда больше не приму ни одного приглашения леди Свитингтон», – мысленно добавила Калли.
Расстроенный Бромвель кивнул:
– Ну… я обсужу ситуацию с Дафной позднее. Прямо сейчас мне следует проводить вас домой.
– Да. Так будет лучше всего, – согласилась девушка и, немного поколебавшись, добавила: – Но мисс Суонсон и мисс Тёрнер еще здесь. Нужно убедиться, что с ними все в порядке.
– Они, несомненно, не одни.
– Нет, они пошли танцевать с мистером Пейсвеллом и мистером Саквиллом.
– Пейсвелл и Саквилл. Великий боже, а эти павлины что здесь делают? – Граф закатил глаза. – Они, конечно, дураки, но довольно безобидные для леди. Сначала я должен проводить вас домой, а потом вернусь за остальными.
Калли одарила его улыбкой:
– Благодарю.
Наконец Бромвель тоже улыбнулся и провел рукой по ее щеке.
– Мне очень жаль, Калли, что вас вовлекли в эту историю.
– Все было не так плохо, – солгала она. Глядя в его глаза, девушка чувствовала, что все тревоги вечера волшебным образом рассеиваются.
– Очень мило с вашей стороны так говорить, но я отлично понимаю, что сегодняшний вечер прошел совсем не так, как вы привыкли. Позднее я серьезно поговорю с сестрой.
– Я вовсе не хочу ссорить вас с леди Свитингтон.
– Не беспокойтесь. – Он снова улыбнулся. – Мы не станем отрекаться друг от друга. Но, боюсь, Дафна слишком долгое время провела вдали от высшего света и, вероятно, забыла, как строги правила, определяющие поведение молодой незамужней девушки. Также она явно не привыкла к тому, какой сильный пунш здесь подают. Ни о чем этом она не подумала. А теперь накиньте капюшон, и мы отправимся через царящий снаружи сумасшедший дом к выходу.
Подкрепляя свои слова делом, граф подошел к Калли и осторожно накинул ей на голову капюшон, скрыв ее кудри. Руки его замерли, не отпуская материала, пока он вглядывался в лицо Калли. Затем, словно опомнившись, он убрал руки и развернулся, галантно предложив девушке руку.
Она вложила свою ладонь в его, и они, покинув беседку через заднюю дверь, направились вдоль прогулочной площадки.
На мгновение замерев на месте, Калли осмотрела открывшееся ее глазам зрелище. Теперь, когда беспокойство покинуло ее, она смогла по достоинству оценить красоту Воксхолла, жалея лишь о том, что Бромвеля не было с ней с самого начала вечера. Тогда она могла бы просто наслаждаться происходящим, ни о чем не тревожась. Она повернулась к нему и спросила умоляющим голосом:
– Не могли бы мы немного прогуляться перед уходом? Я почти не видела садов.
Бромвель внутренне напрягся:
– Это исключено. Вы находитесь без сопровождения.
– Но мне не грозит никакая опасность, – запротестовала Калли. – Вы же со мной.
– Всегда найдутся те, кто сочтет меня самой большой опасностью.
Она улыбнулась:
– Но нам обоим известно, что это не так.
Тут девушка вспомнила, что всего несколько минут назад с опаской размышляла о том, не поведет ли себя Бромвель подобно остальным молодым людям из их компании. Но едва он оказался рядом, как она тут же устыдилась подобных мыслей. Она так до конца и не поняла, что и почему произошло сегодня в беседке. Поведение леди Свитингтон она расценивала как в высшей мере странное – хотя и не стала бы признаваться в этом ее брату – и не могла избавиться от подозрений, что леди Дафна сама по непонятным для Калли причинам спланировала все подобным образом.
Но каковы бы ни были мотивы леди Дафны, девушка пребывала в полной уверенности, что Бромвель к этому никоим образом не причастен. Также она не сомневалась, что, находись он с ними с самого начала, ни за что не позволил бы событиям развиваться подобным образом. Изумление и гнев, написанные на его лице, сказали ей все, что она хотела знать.
Граф улыбнулся ей, и черты его лица смягчились.
– Хорошо, мы немного прогуляемся. Пришло время фейерверков, и было бы просто грешно пропустить столь захватывающее зрелище.
Калли согласилась, и они двинулись в путь. Бромвель сошел с основной дороги и увлек ее на одну из многочисленных боковых тропинок, вившихся среди деревьев. Ее освещали фонари, заливающие окрестности мягким светом и мерцающие сквозь ветви, словно звезды. Время от времени им попадались искусственные руины, также искусно подсвеченные, или искрящийся фонтан.
Раздался громкий хлопок. Они замерли и, подняв головы к небу, заметили искры первого залпа фейерверка. Яркие вспышки продолжали разрезать темный бархат неба. Калли и Бромвель медленно продолжили путь, время от времени останавливаясь, чтобы полюбоваться притягательным зрелищем.
Чем дальше они шли, тем уже и безлюднее становились тропинки. Наконец, они остались совершенно одни. Где-то в отдалении раздался женский смех, затем топот ног. Потом воцарилась тишина.
Бромвель и Калли присели на каменную скамью у пруда, чтобы в полной мере насладиться фейерверком. Наконец он закончился, оставив в воздухе резкий запах пороха.
– Как это было красиво, – сказала Калли. – Спасибо, что уговорили меня задержаться.
– Я сожалею лишь о том, что остальная часть вечера была для вас безнадежно испорчена, – с улыбкой ответил граф.
Калли лишь покачала головой:
– Это не имеет значения.
Он подался вперед и провел указательным пальцем по ее щеке.
– Вы такая красивая. Как бы мне хотелось…
– Хотелось чего? – спустя какое-то время спросила девушка, так и не дождавшись окончания фразы.
– Не знаю, как лучше выразиться. Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому.
Калли слегка нахмурилась:
– Что вы имеете в виду?
– Ничего. Не слушайте меня. Боюсь, сегодня на меня напало особое настроение. – Бромвель поднялся и подошел к краю пруда.
Калли последовала за ним и взяла его за руку:
– Какое же это настроение? Могу ли я чем-то помочь?
– Если бы вы только могли! – Он повернулся, чтобы смотреть ей прямо в лицо. Во взгляде его скользила алчность. – Я думаю о вас со времени поездки в Ричмонд-парк. Нет, с тех пор, как впервые увидел. Иногда мне кажется, что вы околдовали меня. – Голос его звучал хрипло, а признание давалось с большим трудом.
Калли ощутила резкий прилив жара и подумала, что Бромвель тоже чувствует это по ее руке.
– Ничего подобного я не делала, – ответила девушка дрожащим голосом.
– Знаю. Это часть вашего очарования. Вы не искушены в вопросах обольщения, но можете покорить мужчину одним взглядом.
– Никогда прежде не замечала, что я такая неотразимая, – сказала она, стараясь, чтобы слова ее прозвучали естественно.
– Возможно, ваши чары действуют лишь на меня одного. – Бромвель поднес руку Калли к своим губам и поцеловал ее. От бархатного прикосновения губ к своей коже девушка задрожала всем телом. – Честно признаться, я был бы очень этому рад.
Он перевернул ее руку и запечатлел поцелуй на ладони. Калли непроизвольно сжала руку в кулак, словно желая таким образом удержать поцелуй. Кровь ее ускорила бег по венам, сердце бешено колотилось в груди.
Она мечтала, чтобы граф обнял ее, хотела вновь ощутить вкус его губ и тепло его крепкого тела, прижимающегося к ней так же, как тогда в парке. Ни с одним другим мужчиной она никогда прежде не испытывала искушения, но с Бромвелем, казалось, тонула в нем.
Подняв голову, он устремил на нее долгий взгляд.
В следующее мгновение Калли оказалась в объятиях Бромвеля. Губы их встретились, а тела охватило всепоглощающее пламя страсти. Граф крепче прижал девушку к себе, углубляя поцелуй, и Калли обвила его руками, стремясь слиться с ним воедино. Бром застонал, и она почувствовала, как по его крепкому телу пробежала дрожь. Губы его переместились к ней на щеку и, прокладывая дорожку поцелуев, двинулись к уху. Он стал покусывать зубами нежную мочку, дразня Калли.
Бром прошептал ее имя глухим от охватившего его желания голосом, покрывая поцелуями ее ухо, лицо, шею. Кожа Калли вспыхивала огнем в тех местах, где ее касались его губы, и девушка трепетала всем телом от зарождающегося желания.
По непонятной ей причине Бромвель разомкнул их объятия и увлек ее в тень деревьев подальше от дороги. Калли, не задумываясь, последовала за ним, ведомая пульсацией в глубине своего лона. Они целовались снова и снова, и руки графа проникли под домино и принялись жадно бродить по ее телу. Даже через ткань платья Калли ощущала жар его кожи, а когда рука его скользнула к ее груди, прикосновение показалось ей обжигающим, точно пламя. Он принялся ласкать ее округлые груди, просунув ладонь в вырез платья, и Калли страстно захотела ощутить его руки и на других частях своего тела.
