Неожиданно Джеффри заметил тонкую мокрую дорожку, прорезавшую грязное пятно на ее щеке. Она плакала.
– Каролина?
– Хм-м-м?
– Ты в порядке?
– Тут так красиво, правда? Я часто прихожу сюда, когда погода хорошая и тетя Вин не следит за мной. В Хадли у меня есть замечательный домик на дереве.
Джеффри кивнул, слушая ее пустую болтовню и наблюдая за Каролиной. Ему всегда казалось, что она – это смесь интеллекта и неудержимой энергии, девушка, которая ни на секунду не останавливается, все время что-то делая и планируя, придумывая, какие еще неприятности можно найти на свою голову. Но сейчас он впервые увидел ее неподвижной. Ее тело не двигалось, за исключением груди, которая поднималась и опускалась во время дыхания. Глаза Каролины были открыты, но она словно не видела ничего перед собой – не из-за напряженных размышлений, а от расслабления, которое дарили ей дерево, солнечный свет и голубое небо.
Еще никогда она не казалась Джеффри столь прекрасной. Еще никогда он так не хотел ее. Чтобы отвлечься и не позволить себе обнять ее, он заговорил с Каролиной.
– Что случилось? – спросил он.
Голос Джеффри был тихим, но он заполнил собой все.
Каролина отвела глаза, явно не желая обсуждать это. Но Джеффри решил добиться своего.
– Ты должна мне все рассказать. Твоя тетя, между прочим, винит меня.
– Она не серьезно, – повернулась к нему Каролина, – я уверена.
– О, поверь мне, она абсолютно серьезна. Твоя тетя сказала мне об этом менее пяти минут назад. Заявила, что если бы я был более внимательным, то ничего подобного не случилось бы. Поэтому, как понимаешь, мне нужно узнать подробности. От этого может зависеть моя жизнь, – сказал он, пытаясь развеселить Каролину.
Каролина покачала головой. Ее глаза заблестели от слез.
– Она не права. Это лишь моя вина. Я все испортила, никто не мог помешать мне.
Она выглядела такой несчастной, что Джеффри не смог сдержаться. Он крепко прижал Каролину к себе. Им обоим было не очень удобно обниматься, сидя на ветвях, но Джеффри чувствовал, что она так же страстно хочет коснуться его, как и он ее.
Упершись ногами, он подтянул Каролину к себе, и она прижалась к нему, заставляя его сердце бешено колотиться. Затем она уселась между его ног и положила голову ему на грудь. Джеффри думал, что она вот-вот расплачется. Все женщины поступают так, причем в самые неподходящие моменты. Странно, но он хотел утешить ее, стать тем мужчиной, которому она расскажет о своем горе.
– Джеффри?
Он прижался щекой к ее шелковистым волосам и с наслаждением вдохнул сладкий лавандовый аромат, окружавший ее.
– Поплачь, Каролина. Я не против.
Она резко подняла голову и с удивлением посмотрела на Джеффри.
– Плакать? Я хотела спросить, не хочешь ли ты купить фабрику. Точнее, нет ли у тебя на примете человека, который захочет ее купить.
Джеффри поднял голову и нахмурился.
– Что?
– У меня есть фабрика. У тебя есть знакомые, которых она может заинтересовать?
– Конечно, – резко ответил Джеффри, не понимая, почему так злится. – Дербароу как раз говорил мне вчера, что ему нужна новая фабрика. Прекрасный аксессуар под новый шейный платок.
Каролина внимательно взглянула на Джеффри, а потом опустила взгляд на руки, прижатые к его груди.
– Ты злишься.
– Каролина, что ты натворила?
Она промолчала, прижавшись к нему еще крепче, и Джеффри еле сдержал стон. Но тут она увидела его ботинки.
– Очевидно, из-за меня ты испортил обувь.
Каролина явно пыталась сменить тему, и Джеффри решил пока что позволить ей уйти от ответа. Поэтому он посмотрел туда, куда она указывала, и поднял ногу, рассматривая разорванный ботинок.
– Ужасно.
– Почему бы тебе не снять их?
Джеффри усмехнулся.
– Представляю, что скажет на это моя мать. Или твоя тетя. Или слуги и соседи с этой улицы. Граф должен следовать определенным правилам приличия, даже если ему очень тяжело.
Он постарался придать голосу серьезность, но Каролину было невозможно провести. Она захихикала.
– Вот за это я и люблю тебя, Джеффри. Ты всегда можешь рассмешить меня.
Он улыбнулся и, не устояв, легко поцеловал ее в макушку. Казалось, Каролина повеселела и была в состоянии рассказать о своих проблемах.
– Что случилось, Каролина?
– Я купила прядильную фабрику.
– Это я понял.
Джеффри почувствовал, как она напряглась.
– И я взяла деньги взаймы. Очень большую сумму, заложив свое поместье.
Сердце Джеффри сжалось. Она ведь не могла потерять свой дом? К тому же так быстро?
– И что потом?
Она горько вздохнула.
– Я использовала деньги, чтобы купить фабрику и много машин. Это были замечательные устройства, которые должны были помочь рабочим прясть материю в четыре раза быстрее.
– О боже, – простонал Джеффри, уже догадываясь, к чему это привело.
– Луддиты уничтожили их. Мистер Росс сказал, что они боялись потерять работу, а из-за того, что у многих не было никакого заработка…
– Они запаниковали.
– Да.
Джеффри не верил своим ушам. Она не могла пойти на такой риск. Но потом он вспомнил, что речь идет о Каролине. Эта девушка не признавала полумер и часто забывала об осторожности и здравом рассудке.
– Сколько ты потеряла? – спросил он.
Еще до того, как она заговорила, Джеффри знал ответ. Все тело Каролины было словно натянутая тетива, и ее страх, казалось, пропитал воздух вокруг них.
– Они даже не попробовали работать за этими машинами, Джеффри. А теперь мне пора выплачивать задолженность плюс по основным счетам.
Она подняла на него полные обиды глаза.
– Они не оставили мне шанса.
– Господи, Каролина. Прошло менее трех недель. Даже ты не способна лишиться всего наследства за такой короткий срок, – выдохнул он.
– Я его еще не лишилась. Я по-прежнему надеюсь, что другие мои инвестиции принесут прибыль. Но мистер Росс говорит, что в ближайшее время я ничего не получу, – сказала она со слабой улыбкой, которая еще больше подогрела горевшую в Джеффри страсть.
Он вздохнул с облегчением. Еще не все потеряно.
– Во что еще ты вложила деньги, Каролина?
– О, это очень разумные инвестиции, уверяю тебя.
По спине Джеффри пробежал холодок.
– Какие, Каролина?
Она натянуто улыбнулась.
– Они связаны с наукой. Я решила спонсировать исследования.
– Ну конечно. Так что это за инвестиции? – повторил Джеффри, чувствуя, как его страх усиливается.
– Я сама занимаюсь наукой, поэтому могу судить, куда стоит вкладывать деньги, а куда – нет. Я вижу, когда дело должно увенчаться успехом, милорд, даже если другие этого не замечают.
Страх превратился в настоящий ужас.
– Каролина.
– Кому-то они могут показаться странными…
– Каролина!
– Подводный корабль.
Джеффри удивленно взглянул на нее, а потом сказал очевидное:
– Корабли должны плавать по воде, а не под ней.
Каролина сдвинула брови.
– А это новый вид корабля.
– Ты не поверишь, но затонувшие корабли ни для кого не новость.
Каролина гордо подняла голову, не замечая, как ее волосы при этом щекочут шею Джеффри.
– Очевидно, ты совершенно не разбираешься в научном прогрессе.
Джеффри раздраженно заскрипел зубами:
– Куда еще ты вложила деньги?
Каролина ответила не сразу.
– В Леонардо да Винчи, – сказала она, закусив губу.
Сначала Джеффри подумал, что неправильно расслышал ее.
– Каролина, но Леонардо да Винчи уже давно умер.
– Я знаю. Но он оставил после себя рисунки и чертежи…
Она умолкла
– Чертежи чего, Каролина?
– Летающей машины.
На этот раз он не смог сдержать стон. Каролина вела себя как ребенок, тратя огромные деньги на любую игрушку, которая пришлась ей по душе. Удивительно, что они с отцом до сих пор не пошли по миру.
Джеффри поднял руку и рассеянно потер висок, стараясь унять головную боль.
– Что-нибудь еще? – спросил он.
Каролина пожала плечами, лишь усиливая его напряжение.
– Кроме этого, я заключала открытые контракты с различными учеными. Я финансировала их, а они… – Она умолкла и облизнула полные алые губы. – Они согласились поделиться со мной прибылью от своих изобретений.
– Святые угодники, – выдохнул Джеффри.
Все шарлатаны и воры слетаются на такие контракты как мухи на мед. Но потом он заставил себя рассуждать логически. Каролина разбиралась в людях, по крайней мере, Джеффри надеялся на это. Возможно, ей повезет. Возможно, этим ученым удастся создать что-то ценное.
– И чем заняты эти джентльмены?
– Они проводят эксперименты с электрическим током, жабами и другими мертвыми животными.
Джеффри стиснул губы. Ему сложно было побороть истерический хохот, который рвался наружу, но он знал, что не должен смеяться. Это оскорбит Каролину, и кроме того, если он поддастся чувствам, то уже не сможет успокоиться. Матери придется упечь его в Бедлам на всю жизнь.
