Клод съехал с центральной дороги и направился к горе, с вершины которой открывался прекрасный вид на город. Машина взобралась по дороге на склон, перед тем, как остановиться на одной из полян. Клод заглушил мотор, вынул из багажника толстое одеяло, взял Паскаль за руку и повел по тропинке, которая, кажется, была ему хорошо знакома.
Через несколько минут ходьбы Клод расстелил одеяло и попросил Паскаль встать на него и полюбоваться видом городом, открывавшимся сверху. Она беспрекословно подчинилась, без малейшего неприятия. Клод опустился перед ней на колени и сдвинул вверх ее юбку, обтягивающую бедра. Потом избавился от трусиков, и Паскаль слегка раздвинула ноги, чтобы позволить его руке ласкать ее. Прикосновения были до того нежными, что она усомнилась, реальны ли они, или это дуновение нежного вечернего августовского ветерка.
Когда она почувствовала проникающий в нее палец, она поняла, как хотела этого прикосновения. Она стала настолько влажной, что даже на какой-то миг смутилась этого. Тем временем Клод, погрузив в нее второй палец и смачивая его влагой ее удовольствия, устремился языком к крошечной плоти, заставив Паскаль вздрогнуть. Она чувствовала, как трепещут ее ягодицы, в то время как его язык вторгается в нее. Клод смаковал ее, перекатывая эту маленькую плоть между губами и терзая ее зубами. Паскаль перестала осознавать, что происходит, но это уже было неважно. Ее лоно и ягодицы были настолько увлажнены ее природными соками, вызванными ласками Клода, что она была приятно удивлена отсутствием боли, когда он ввел в нее еще один палец, погружаясь в соседнюю дырочку рядом с уже ранее занятой…
Клод ласкал все ее тело, доводя до исступления. Она балансировала на краю блаженства, которое вызывали его руки, игравшие на ее теле, точно на скрипке, причем с виртуозным искусством.
Пошатнувшись, она опустилась на одеяло. Ей уже не было никакого дела до чарующего вида. Она хотела расстегнуть брюки Клода и выпустить на свободу его член, который жаждала ощутить в себе. Однако Клод, казалось, не разделял ее желания, довольствуясь тем, что растянулся над ней, позволяя жаждущему лону Паскаль тереться о шершавую ткань брюк. Он даже не дал ей времени восстановить дыхание, возобновив свои действия. Скользнув сбоку, он овладел ее пылающим естеством, затем вновь удивительно точно нашел самое чувствительное место, вызвав новый поток восторга.
Мелкие искорки пронизывали все тело Паскаль, тут же оставившую всякую мысль об инициативе и отдавшуюся ритму движений, производимых любовником. Он ускорял темп, гладя, теребя, покусывая. Он должен был быть музыкантом, чтобы обладать такими талантливыми пальцами! Она предчувствовала неминуемую разрядку, приближающуюся к ней, подобно волне. Затем она потеряла всякое представление о реальности и погрузилась в бездну оглушительного оргазма.
Ей понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя, она даже решила, что заснула. Она подняла глаза на Клода, расстегивающего ее корсаж и целующего ее грудь с бесподобной нежностью. Это ласковое внимание, противоположное предшествующему напору, снова привело Паскаль в состояние возбуждения.
Потом Клод улыбнулся и неожиданно встал.
– Я сейчас вернусь… главное, не двигайся, у меня есть идея.
Паскаль наблюдала, как он быстро подошел к машине, достал пару больших кожаных перчаток, и натянул их на руки.
Необычное прикосновение заставило ее вздрогнуть, это было так, как если бы кто-то присоединился к ним. Она закрыла глаза, позволяя ласкать себя этими странными, грубоватыми, но таким приятными касаниями.
Клод опустился перед ней на колени и скользнул между пылающих бедер. Затем один из пальцев, одетых в кожу, проник в ее нежную плоть; видение контраста черной кожи и розового лона захватило ее. Паскаль взметнула бедра в ответ на бешеный поток возбуждения, вызванный представленной картиной, который набрал еще большую силу, когда другая рука в перчатке принялась ласкать края ее раковины. Она даже не пыталась снова завладеть Клодом, довольствуясь тем ошеломляющим блаженством, которое он ей доставлял.
* * *
Было около полуночи, когда Клод доставил ее к ее машине. Они обменялись нежным поцелуем, и Паскаль не смогла удержаться от мысли, что это единственная и последняя их встреча. Жаль, конечно, но так будет лучше. Несколько часов, что они провели вместе, были незабываемы, и она сохранит о них прекрасное воспоминание. К тому же, что она еще от него хотела? У них не было ничего общего. Она легко признавала за ним восхитительный талант; пожалуй, даже исключительный, совершенно необычный. Слишком необычный, чтобы она смогла удержаться от нелепой мысли…
Она наблюдала за его удаляющейся машиной, пока она почти не скрылась из виду, после чего последовала за Клодом. Отсутствие машин в этот поздний час позволило ей следить за ним с довольно большого расстояния, и это было захватывающе.
Она проследила за ним до самого его дома, убежденная, что осталась незамеченной и что он ничего не заподозрил. Она записала адрес и, вернувшись к себе, заснула крепким сном.
Клод, в свою очередь, заснул этим вечером с приятным чувством выполненного долга. Задуманное продвигалось успешно… Три из четырех «молодых, разведенных и обиженных»… Неплохо за столь короткий срок! Возможно, скоро они увидятся, поговорят и решат, что не все мужики так плохи, как они думали. Клод не сомневался, что все они испытали наслаждение, достаточно сильное, чтобы забыть о том, что они разделили его с одним и тем же мужчиной. Возможно, это даже объединит их и сделает их лучшими подругами. Все к лучшему в этом лучшем из миров, и Клод с гордостью считал, что приложил и свои усилия, чтобы заново позолотить герб мужской доблести.
Оставалось лишь найти гениальное решение для Линды. Но, если судить по той легкости, с которой все удалось с предыдущими…
* * *
– Я тебе клянусь, Линда, это было невероятно.
– В каком смысле?
– …Я теперь понимаю, почему Вероник хотела оставить его только для себя!
– То есть, лишь я не получила никакого удовольствия от этого знаменитого Клода…
– Да, по крайней мере, на данный момент…
Паскаль была просто в неистовстве, и Линда более чем достаточно слышала о том, что с ней проделал Клод. Да, Паскаль была ее лучшей подругой. Да, они все друг другу рассказывали. Да, она была рада за нее. Но она заставила ее нервничать. До того момента как та неожиданно предложила ей:
– Слушай, а почему бы тебе не пойти к нему, к нашему дорогому Клоду? Я знаю, где он живет, и, насколько мы можем судить, он свободен…
– Ты хочешь, чтобы я пошла к нему? И что дальше? Умная фраза вроде: «Добрый день! Кажется, ты доставил моим подругам исключительное наслаждение. Я не испытывала наслаждения уже долгие годы, не можешь ли ты помочь и мне?» Нет, не думаю, что это хорошая идея.
– Дура! Я думала о чем-то вроде: «Добрый день. Паскаль дала мне твой адрес, я оказалась рядом. Да, она ехала в том же направлении и случайно увидела, где ты живешь. Она попросила меня передать это».
С этими словами Паскаль извлекла одну из перчаток, при помощи которых Клод услаждал ее в тот раз. Линда была удивлена находчивостью подруги. Последняя поклялась, что это случайность, должно быть, перчатка выпала из его кармана, когда он провожал ее к машине.
«Хм… это может пройти…» – подумала Линда.
Она долго обдумывала идею Паскаль. Идея была хороша, чтобы не сказать – гениальна, было бы глупо упускать такой шанс. Совершенно очевидно, что у Клода не было особенных привязанностей, и была высока вероятность, что все пройдет довольно мило. В худшем случае, она вернется домой и больше не будет об этом думать. Она решила осуществить свой план в среду вечером, достаточно поздно, чтобы застать его, но достаточно рано, чтобы он не был слишком уставшим, в случае, если…
Настала среда, Линда тщательно оделась, надев свое лучшее нижнее белье, уделив большее, чем обычно, внимание прическе, не забыв подушиться в стратегически важных местах.
Она остановилась недалеко от его дома, глубоко вздохнула и вышла из машины. Она пыталась, хоть и безуспешно, избавиться от напряжения, когда поняла, что не знает номера его квартиры. Она осмотрела почтовые ящики с именами четырех проживающих и прочитала на втором: «Клод Паре, 2В». Так как больше не было никаких других Клодов, это должен быть он.
Она поднялась по лестнице и нашла дверь 2В. Была слышна нежная музыка, и Линда чуть было не повернула назад: а что, если он не один? Но внутренний голос прошептал ей: «У него было достаточно приключений в последнее время, он один. Если же нет, отдашь ему перчатку и уйдешь, вот и все! Он не догадается, зачем ты пришла».
Она послушалась своего внутреннего голоса, который никогда не обманывал ее, и тихо постучала в дверь. Ничего. На этот раз внутренний голос сказал: «Ты стучишь так тихо, что даже я не слышу тебя». Она постучала сильнее и услышала приближающиеся шаги.
