Вздохнув, Сара ближе прижалась к Йену. Больше всего на свете ей хотелось оставаться здесь, в мире, который они создали вместе с ним. Мира уюта, безопасности и признания.
Признания. Ее улыбка стала кислой. Да уж, желать такого – это слишком. Так что уж лучше она будет мечтать о том, во что можно поверить.
– Йен!
– Что, моя девочка? – отозвался он, не переставая играть с ее волосами.
– Займись со мной любовью еще раз.
На этот раз он мгновение помедлил.
– После произошедшего ты все еще уверена, что хочешь этого?
– После чего? – не поняла она.
Йен слегка взмахнул рукой.
– Я был… нетерпелив. Это несправедливо.
– Ты вел себя как берсерк. Я поняла, что мне нравится в тебе именно это.
Сара явно настолько удивила своими словами Йена, что он сел, не выпуская ее из объятий.
– Как берсерк? Да что ты вообще знаешь о берсерках?
– То, чему научили меня твои сестры. Они говорили, что ты напоминаешь им берсерка.
На его лице промелькнула грозовая тень.
– Я напоминаю им человека, который разоряет деревни и насилует девственниц?
Сара почувствовала, что смех так и заклокотал у нее в груди, и это было такое незнакомое ощущение, что она почти забыла о своей просьбе.
– Вот что, ничего не знаю о деревнях, но что касается одной из девственниц – ну ладно, бывших девственниц, – думаю, ты насилуешь замечательно.
Сара увидела, что Йен удовлетворенно улыбнулся, и поняла, что ее желание будет исполнено.
– Ты находишь это забавным? – спросил он.
Сара лучезарно улыбнулась ему.
– Ну да. Пожалуй, нахожу, – ответила она.
– Что ж… – Подняв руку, Йен взял ее лицо в ладонь. – Нам ведь действительно надо переждать дождь, детка, не так ли?
Охваченная новым желанием, Сара поежилась.
– Надо, – прошептала она.
Повернувшись, Сара поцеловала его мозолистый большой палец. Учуяв на Йене свой запах, она решила, что это невероятно ее возбуждает. Ей хотелось, чтобы этот палец снова ласкал ее чувствительные уголки до тех пор, пока она не закричит. Ей хотелось, чтобы он прикасался к нежной коже ее груди, внутренней стороне ее бедер, тыльной части колен.
Как это глупо, подумала Сара, неожиданно взрываясь смехом. Зачем тратить попусту время на раздумья о том, чего бы ей хотелось от близости с ним? Надо просто сделать так, чтобы он сам это понял!
Привстав на колени, Сара подняла руки к бородатому лицу Йена. Оно было так дорого ей, это лицо. Она могла бы вечно наслаждаться этими потрясающими глазами, сильной линией его подбородка, этим когда-то сломанным носом. Но были и менее примечательные вещицы, которые пленили ее. Его темно-рыжая борода, то, как его волосы курчавились на затылке. Метки на его коже, выдававшие его прошлое. Мелкие морщинки смеха, расходящиеся веером у внешних уголков его глаз. Это безумное мерцание его глаз и веснушки, совсем несвойственные берсерку.
А еще высоко на левом плече у него была татуировка. Удивившись, Сара замерла. Она была поражена тем, что забыла о ней. Чертополох, обвивающий рукоятку ножа. Скин ду.
Безупречный символ Йена, одновременно внушающего страх и нежного. Сентиментального и сильного.
Улыбаясь себе, Сара провела пальцем по голубым линиям.
– Очень варварский знак, – чувствуя, что у нее кружится голова, промолвила Сара. – Ты так не считаешь?
– Я об этом думал, – ответил Йен, глаза которого обрели цвет жаркого пламени, – пока не встретил тебя. И вот что я тебе скажу, детка: ты станешь моей смертью.
Она улыбнулась ему в губы.
– Да? А ты не считаешь, что можно найти лучший способ умереть?
Улыбнувшись, Йен заключил ее в объятия и закинул ее голову назад. Чтобы долго просто смотреть на Сару. Смотреть и видеть, что она тоже изучает его лицо, запоминая углы и линии, чтобы вспоминать их, когда он уедет.
Саре захотелось осыпать поцелуями каждый дюйм его тела. Ему явно пришла в голову та же мысль, потому что, не успела она и шевельнуться, Йен стал целовать ее глаза, возить носом по ее ушам, водить языком по ее горлу – до тех пор, пока она не почувствовала, что едва держится на коленях.
Она постаралась как можно сильнее склонить голову вбок, чтобы ему было удобнее. Ее руки пробежали вверх по его груди и стали играть с покрывавшими кожу восхитительными золотисто-рыжими кудряшками. Кожа Йена была влажной, а мышцы – напряженными, но они расслабились, когда он стал поглаживать Сару.
На этот раз они занимались любовью медленнее, задумчивее, нежнее. Он не набросился на нее, а боготворил Сару, бережно касаясь ее своими руками, губами, дыханием. Его прикосновения – легкие, как крылья бабочки – были удивительно нежными. Он дотрагивался до Сары так, как ребенок может дотрагиваться до долгожданного подарка, как будто он наконец получил то, о чем мечтал давным-давно, и все никак не мог поверить, что это возможно.
Доставляя Саре удовольствие, он с удивленной улыбкой наслаждался ее ласками. Сара обнаружила, что ей нравится прикасаться к Йену. Его тело было чем-то вроде симфонии, состоящей из искусства, музыки и равновесия. Широкие твердые плечи, мягкое горло, железная грудь и живот, по которому от ее прикосновений пробегала дрожь. Теплое, гладкое, отделяемое от совершенства лишь несколькими шрамами. У него были бедра всадника и руки атлета. Саре нравились разные на ощупь уголки его тела, его причуды и целеустремленность.
Сара не знала, как удержать чувства, которые она отпускала на волю. Радость, страсть, печаль – все они кружились вокруг нее в таком неистовом хороводе, что она начала задыхаться. Желание, которое она начала понимать. Но что человек должен делать с предчувствиями, опасениями, ожиданиями? Ей было нечего в жизни желать.
Но даже наслаждаясь прикосновениями Йена, его запахом и чувством уверенности, которое он ей дарил, Сара понимала, что совершила ошибку, попросив его еще раз заняться с ней любовью. Это только сильнее разрывало ее сердце. Женщины занимаются любовью, чтобы утвердиться, заявить свое право на мужчину. Она провела пальцами по его животу, вдоль бедра, вниз по ноге до голых ступней, чтобы объявить о своем праве на Йена. Да, он принадлежит ей для развлечения. Для удовольствия. Для веселья.
Каждая клеточка его тела, каждая жилка, даже нежные места между бедер и за коленями, ямочка на горле – все это принадлежит ей и никому другому. Сара заявила свое право на Йена – точно так же, как до нее каждая другая женщина заявляла права на своего мужчину. Потому что, когда эта следующая проведет руками по бедрам Йена, она обязательно коснется слабого следа, оставленного там Сарой, которая была у него до нее. И она не поймет, что Сара вкладывала в эти прикосновения всю себя. Обещание, страсть и гордость. Слезы, смех и вздохи восторга. А Сара это делала. Потому что она будет помнить.
– Детка, – пробормотал Йен, замирая, – это слезы?
Сара на мгновение зажмурилась.
– Красота всегда вызывает у меня слезы, – прошептала она. – Красота и потеря.
Она почувствовала, как в его груди прогромыхал раскат смеха.
– Ох, детка, тебе ни к чему следить за своими глазами, – проговорил Фергусон.
– Знаю. – Сара наклонилась, чтобы попробовать на вкус его слегка выпирающую грудную кость. – Я просто чувствую, что плачу.
У нее нет времени на печаль, решила Сара. Потеря придет завтра. А сегодня она будет дорожить каждым мгновением. На этот раз она уложит его под себя.
– И что же новенькое ты собираешься делать? – полюбопытствовал Йен.
– Не тебе же всю работу выполнять, – заметила Сара, взбираясь на него.
Бедра Йена оказались настолько широкими, что Сара едва оседлала его, но ей все же это удалось. Она перебросила копну волос вперед, так что они спадали на ее грудь и живот и щекотали подрагивающий кончик его естества. Йен низко зарычал. Его рык стал еще более низким и резким, когда она взяла его плоть в руку.
– Я рада, что мы уже знаем, что можем подойти друг другу, – промурлыкала Сара с соблазнительной улыбкой, – иначе я бы не ждала тебя с такой радостью.
Йен натянуто улыбнулся.
– Мы не подойдем друг другу, если ты не прекратишь этого, – проговорил он. – Еще немного – и я опозорюсь перед тобой, как юный молокосос.
Сара рассмеялась, она так и сияла от восторга.
– Йен! – промолвила она, наклоняясь, чтобы быстро поцеловать его в губы. – В тебе нет ничего от молокососа.
В ответ Фергусон самодовольно улыбнулся, и Сара расхохоталась еще громче. Мурлыкая что-то себе под нос, она наблюдала за тем, как ее палец скользит вверх по его плоти. Другой рукой она тоже принялась ласкать его, отчего Йен вздрогнул всем телом, а на его груди выступил пот. Сара была уверена, что не должна получать от этого слишком большое удовольствие. Но она получала. Ей безумно нравилась эта удивительная загадка, как нечто может быть таким мягким и одновременно твердым. К тому же Сара была в восторге от того, что это именно она приводит Йена в такое состояние. Это из-за нее на его лице появилось выражение болезненной, но сладкой муки. И это она поможет ему от этой муки избавиться. Для нее это был новый опыт, игра. Новый цвет, которого она ни разу не видела в своей палитре цветов.
