– Уж не знаю, как благодарить тебя за то, что нашел время в своем плотном графике, чтобы уделить мне пять минут.
Имоджин закусила губу. Неправильное начало. Она позволила злости одержать верх. Она злилась, что сначала долго не могла добиться встречи с ним, а потом ее продержали в приемной больше часа.
Имоджин скрестила пальцы на руках, пытаясь унять дрожь. Одного взгляда Тьерри было достаточно, чтобы она вновь оказалась во власти его чар.
– Извини, что заставил ждать. Я понятия не имел, что ты в приемной.
– Теперь уже не важно, – махнула рукой Имоджин. Она глубоко вдохнула, пытаясь унять колотящееся сердце, и ощутила знакомый аромат горной свежести и сосны, исходящий от Тьерри. На секунду она позволила себе вспомнить, как хорошо им было вдвоем.
Но между ними все кончено. Ей нужно думать о более важных вещах, чем мимолетная связь с этим коварным разрушителем женских сердец.
– Я думал, что ты уже в Австралии. Кажется, Лондон был твоей последней остановкой перед возвращением в Сидней?
«Надо же, помнит», – подумала она.
– Таков был план, но кое-что изменилось, – хрипловатым, а не твердым, как ей хотелось, голосом ответила она.
– Я рад твоему визиту, – ласково ответил Тьерри. – Я вспоминал тебя.
Удивленная, она вскинула голову, и их взгляды встретились. Имоджин тут же почувствовала внутренний жар. Она не знала, как ему это удается, но при звуке его голоса с едва заметным акцентом ей немедленно захотелось вновь оказаться в его объятиях.
– Я пришла сообщить тебе новость, – сказала она, собравшись с духом.
Он на секунду замер, и Имоджин почувствовала настороженность за внешним спокойствием.
Когда они любили друг друга, Тьерри был сосредоточен лишь на том, чтобы доставить ей удовольствие. Здесь же, в просторном кабинете, от него исходили спокойная сила и властная уверенность.
– Какая еще новость? – резко спросил он.
– Да, я… – Имоджин нервно облизала верхнюю губу; лицо Тьерри на мгновение осветилось.
– Ты… – Он наклонился вперед, и Имоджин неудержимо захотелось до него дотронуться.
– Я беременна.
Он молчал почти минуту, холодно глядя на нее.
– Хочешь сказать, что это мой ребенок?
* * *
«Ошибка номер один», – подумал Тьерри, увидев, как Имоджин отпрянула, будто ее ударили хлыстом. Ее взгляд стал колючим, губы сжались, она застыла как мраморное изваяние.
Он растерялся, ему не хотелось ее обижать.
«Беременна от меня?» – стучало у него в голове.
Происходящее казалось нереальным. Как в тот роковой день, когда ребенком он узнал, что родители погибли в автокатастрофе под Лионом. Или четыре года назад, когда его упрямого деда хватил инсульт.
Возможно ли это? Конечно, учитывая, что они любили друг друга каждую ночь две недели подряд и не могли насытиться.
Они веселились в танцевальном клубе, выезжали на пикник при лунном свете, слушали оперу. Имоджин с восхищением отдавалась новым впечатлениям. А Тьерри думал об одном: скорее бы закончилась очередная вылазка, чтобы он смог раздеть ее и уложить в постель.
От этих воспоминаний у него внутри закипала огненная лава.
– У меня никого больше не было. Только ты.
Глупо, но он испытал радость, услышав ответ. Но момент был очень важным. Тьерри заставил себя сосредоточиться:
– С какого времени?
– Это не имеет значения. Я…
– С какого времени, Имоджин? – настаивал Тьерри.
Имоджин вздернула подбородок, стараясь скрыть мелькнувшую в глазах боль.
– Семь месяцев.
Такой длинный перерыв между любовниками? Поэтому она так к нему прикипела? Он стал оазисом в пустыне? А может, он был ее целью?
– Ты настолько точно помнишь?
– У меня нет привычки менять возлюбленных как перчатки.
Их двухнедельная связь не оставляла сомнений в ее искренности. Она и правда была неискушенной в любовных играх.
«Беременна». Он пытался свыкнуться с этой мыслью. Теперь его воображение рисовало Имоджин с округлившимся животом. Раньше беременные никогда его не возбуждали. А сейчас в голову лезли неприличные мысли.
Дьявол! Ему нужно сосредоточиться, а не раздевать ее мысленно.
Тьерри вернулся в действительность и посмотрел ей в лицо.
– Мы предохранялись.
Она кивнула.
– Оказывается, презервативы не дают стопроцентной надежности.
– Ты уверена? – Тьерри пристально всматривался в ее лицо.
– Я бы не приехала в Париж из Лондона, если бы не положительный результат теста.
Тьерри взглянул в ее потухшие глаза и подумал было о тесте на отцовство. Пока что он, как это ни странно, почти верил ей на слово. Он провел с ней всего пару недель, но достаточно хорошо изучил ее. Пожалуй, он знал ее лучше, чем Сандрин.
Мысль о Сандрин отвлекла его. Они вместе выросли, и он любил ее со всем пылом юношеского сердца.
Воспоминание сработало. Тьерри будто окунулся в холодный горный ручей.
– Это был тест на беременность из аптеки? – поинтересовался он.
– Да, – кивнула Имоджин в ответ.
Тьерри взялся за дело. Подойдя к столу, он снял телефонную трубку.
– Нужно, чтобы врач подтвердил это.
Искра облегчения в глазах Имоджин озадачила его. Она не походила на женщину, стремящуюся завладеть мужчиной, забеременев от него.
Она выглядела до смерти напуганной.
– Ну вот, теперь все устроится наилучшим образом, – медовым голосом произнес Тьерри после посещения врача.
Имоджин чувствовала себя очень неуютно на приеме. Тьерри остался в кабинете, и врач обращался к Тьерри. Тем самым поддерживая его и осуждая Имоджин. Может быть, ей это просто показалось из-за волнения.
– Что устроится? – спросила Имоджин.
Но Тьерри был так погружен в свои мысли, что, казалось, не слышал вопроса.
Тем не менее он крепко обнимал ее рукой за талию. Имоджин чувствовала себя защищенной.
Когда она узнала, что смертельно больна, Имоджин отгородилась от мира стеклянной стеной. Только роман с Тьерри казался ей настоящим. Но, узнав о беременности, она почувствовала себя еще более одинокой. Отвечать за другую жизнь, наблюдая конец своей, – непосильная для нее задача.
Имоджин споткнулась, но сильная рука Тьерри поддержала ее. Душа у нее ушла в пятки. А если бы она упала? Не повредило бы это едва зародившемуся в ней ребенку? Имоджин инстинктивно положила руку на пока еще плоский живот.
Ее ребенок. Она не увидит, как он будет расти. Но Имоджин вдруг со всей ясностью осознала, что сделает все для его защиты и даст ему шанс на жизнь.
– Вот наша машина. Садись. – Тьерри открыл ей дверь, помогая усесться в роскошную спортивную машину, похожую на картинку из глянцевого журнала.
Имоджин устроилась на мягком кожаном сиденье и прикрыла глаза. Она почувствовала, как просела машина, когда Тьерри занял место водителя. Он завел мотор, и они двинулись.
Через несколько минут Имоджин спросила, приоткрыв глаза:
– Куда мы едем?
– В отель. Тебе нужно отдохнуть, а нам поговорить.
Имоджин узнала окрестности.
– На этот раз я остановилась в другом отеле.
– В каком?
Имоджин назвала отель, и темные брови Тьерри выгнулись дугой в вопросе:
– Какого дьявола тебя туда занесло?
Имоджин пожала плечами.
– Я потратила почти все отпускные деньги. Я ведь уже направлялась домой.
Ей не хотелось говорить ему, что она потратила практически все сбережения на поездку, оставив лишь небольшую сумму в банке Австралии, чтобы покрыть расходы нескольких последних месяцев.
– Кажется, раньше деньги не были для тебя проблемой.
В его вопросе ей послышалось осуждение.
– Веришь или нет, но я остановилась в первый раз в пятизвездном отеле совсем не для того, чтобы заарканить богача.
– Я этого не говорил, – хмуро ответил Тьерри.
Имоджин проговорила сквозь стиснутые зубы:
– Это было роскошное путешествие, которое я себе подарила. Я шиковала. В обычной жизни я не могу себе позволить такое. Сейчас я вернулась в реальность.
Дальнейший путь они проделали в полном молчании. Они не произнесли ни слова, когда он открыл дверь шикарных апартаментов в старинном особняке с видом на Сену. Одного взгляда на просторную гостиную было достаточно, чтобы понять, в какой мир она попала.
– Присаживайся, пожалуйста.
Имоджин расположилась в красном кресле у камина, над которым висела абстрактная картина, исполненная в серо-красно-желтых тонах и гармонирующая с креслом. В следующий момент Тьерри подал ей высокий стакан.
– Минеральная вода. Если хочешь, могу предложить чай или кофе.
– Спасибо, я выпью воды. – Она пила воду, наблюдая, как он отошел к бару, плеснув себе в стакан что-то крепкое.
– Ты в порядке? – поинтересовалась Имоджин, поняв, что спросила глупость. Ей самой потребовалась неделя, чтобы свыкнуться с мыслью о беременности, а он узнал об этом каких-то пару часов назад.
Однако он в удивлении поднял брови, потому что не ожидал, что она заметит его потерю самообладания.
