Таков итог. Молодежь из прекариата протестует против затуманивания света знаний и против товаризации жизни, ведущей к явной нестыковке между коммерциализованным обучением и профессиями, к которым молодежь готовилась и которые для нее недоступны. Жизнь разворачивается перед молодыми как большая трагедия статусной фрустрации, при этом они не признают лейборизма, оставляя его своим «предкам». И это повод, чтобы задуматься.
Старики: «нытики» и «оптимисты»
Мир «стареет», и мы с этой мыслью давно свыклись. Можно описать тот же процесс как «омоложение», потому что, хотя продолжительность жизни увеличилась и процент людей преклонного возраста в народонаселении становится выше, все больше «старичков» продолжают вести активный образ жизни. Теперь часто говорят, что сегодняшний 70-летний – это вчерашний 50-летний. Может, это говорится для успокоения, но по сути верно.
В то время как молодежь борется за место под солнцем, пожилые люди пребывают в замешательстве – кто в приятном, а кто и нет. Десятилетиями им твердили, что они не нужны, выгоняли раньше времени на пенсию во времена рецессий, а теперь им объясняют, что они должны работать дольше.
В период первой рецессии неолиберальной эпохи, в начале 1980-х, правительства богатых стран поспешили отодвинуть стариков в экономическую тень, снабдив пенсиями по нетрудоспособности (даже притом что многие из них были по-прежнему трудоспособны) или выдав специальные пособия по безработице и в связи с ранним увольнением по возрасту. Все это делалось с целью освободить рабочие места для молодежи. И хотя политикам того времени идея представлялась довольно разумной, на деле это оказалось ошибкой, за которую пришлось расплачиваться. Главный результат: фактический срок выхода на пенсию стал заметно ниже официального. К 2004 году в странах ОЭСР лишь 60 процентов людей в возрасте 54–64 года имели работу, тогда как среди тех, кому от 24 до 49 лет, работающих было 76 процентов.
Тем временем в экономически развитых странах молодые женщины перестали заводить детей, коэффициент фертильности стал ниже темпов воспроизводства. И правительства вдруг испугались пенсионной «бомбы замедленного действия», так как количество людей, чей возраст приближается к пенсионному, превысило число молодых работников, вливающихся в ряды рабочей силы, а именно они могут финансово пополнять пенсионные фонды. Назревал кризис.
Эпоха пенсий была очередным чудом современного мира, хоть и заняла лишь крохотный отрезок истории. Это было одно из заблуждений глобализации. В течение нескольких лет в промышленно развитых странах за вычетом налогов и взносов в фонд социального обеспечения обязательная пенсия составляла 70 процентов от предыдущего чистого дохода, а для малооплачиваемых – более 80 процентов. В Нидерландах в 2005 году средняя сумма чистых пенсионных выплат превышала чистый средний заработок, в Испании она составляла более 80 процентов от него, в Италии, Швеции, Канаде и Франции более 60 процентов, в Германии и США около 60 процентов. Из крупных стран ОЭСР только в Великобритании и Японии она оставалась в пределах 50 процентов. Государственная пенсия в Великобритании упала до такого низкого уровня, что начиная с 2012 года связь между заработком и пенсией, разрушенную правительством Тэтчер, стали восстанавливать.
На самом деле напугала политиков и пенсионные фонды простая арифметика. Во всем мире доля населения в возрасте 65 лет и старше с 2010 по 2040 год должна увеличиться вдвое, до 14 процентов. В Западной Европе, если не остановить миграционный поток, процент представителей этой возрастной группы увеличится с 18 до 28. К 2050 году пятой части 9-миллиардного населения будет за 60, а в сегодняшних богатых странах таких окажется не менее трети. Примерно каждому десятому будет за восемьдесят. В развивающихся странах уже 490 миллионов людей в возрасте старше шестидесяти, и их будет еще больше – к 2050 году почти 1500 миллионов. По прогнозам ООН, ожидаемая при рождении продолжительность жизни увеличится с 68 лет в 2010 году до 76 лет к 2050 году, а в богатых странах – с 77 до 83 лет. При этом пожилых женщин будет больше, поскольку в среднем они живут на пять лет дольше мужчин.
Некоторые дают еще более оптимистичные прогнозы насчет долголетия. Согласно наблюдавшейся длительное время тенденции каждый год продолжительность жизни увеличивалась на три месяца, так что к 2050 году ожидаемая продолжительность жизни в странах, где она традиционно высока, будет более 90 лет. При этом увеличивается жизненная активность пожилых. Нетрудоспособных среди людей старше 65 лет стало меньше, и наблюдается сокращение периода повышенной заболеваемости в последние годы жизни. Так что деятельных «старичков» вокруг станет намного больше.
Проблема в том, что пенсии не рассчитаны на ситуацию, которую мы наблюдаем в двадцать первом веке. Когда США вводили у себя в 1935 году программу Social Security (государственных пенсий), направленную на предотвращение обнищания пожилых людей, работники выходили на пенсию в 65 лет, а средняя ожидаемая продолжительность жизни равнялась 62 годам. С тех пор ожидаемая продолжительность жизни увеличилась до 78 лет. В 1983 году США узаконили поэтапное повышение пенсионного возраста, предполагая к 2027 году поднять планку до 67 лет. Но это означает, что обещанное пенсионное обеспечение распространится на куда больший период, чем это было в 1930-х, если не будут предприняты дальнейшие изменения. А они будут. Аналогичные изменения происходят во всех богатых странах.
Главное для нашего анализа то, что среднестатистический человек может прожить много лет, официально находясь на пенсии. В ОЭСР в 2007 году подсчитали, что в странах, входящих в эту организацию, мужчины предположительно могут провести на пенсии от 14 до 24 лет, а женщины – от 21 года до 28 лет. Это на 50 процентов больше, чем в 1970 году, причем цифры эти занижены, поскольку учитывалась ожидаемая продолжительность жизни по состоянию на 2007 год, а не в будущем. Так что в финансовом плане ситуация весьма проблематичная.
Согласно данным МВФ, потери финансового кризиса покажутся ерундой по сравнению с потерями «кризиса старения». Эти подсчеты сделаны с учетом трудностей, с которыми сейчас сталкивается пенсионный фонд: предполагается, что нынешняя схема участия в трудовых ресурсах получит дальнейшее развитие и повысится удельный вес «престарелого населения» – то есть число людей в возрасте от 15 до 64 лет, поделенное на число людей в возрасте 65 лет и старше. В странах Евросоюза этот удельный вес в 2040 году сократится с четырех до двух. Таким образом, если сегодня на поддержание одного пенсионера идут отчисления из зарплат четырех работающих, к 2040 году эта нагрузка падет всего лишь на двух. Но все куда серьезнее, поскольку не каждый в возрасте от 15 до 64 лет трудоустроен. Если принять это во внимание, удельный вес престарелого и несамодеятельного населения сократится с трех до менее чем полутора. Грубо говоря, каждые три трудоустроенных человека будут поддерживать двух человек старше 65 лет, если они будут на пенсии.
Но этого не случится. Идея пенсии по возрасту отомрет наряду с самой пенсией, которая годилась лишь для индустриальной эпохи. Реакцией на финансовый кризис стало сворачивание всех схем ранней пенсии и пособий по нетрудоспособности в связи с возрастом, уменьшение государственных пенсий, увеличение возраста, по достижении которого люди могут претендовать на какую-либо государственную пенсию, и возраста, когда они могут претендовать на полную государственную пенсию. Суммы отчислений увеличиваются, а планка пенсионного возраста отодвигается, больше даже для женщин, чем для мужчин, чтобы добиться в этом плане равноправия. Увеличивается и срок, в течение которого человек должен делать пенсионные отчисления для получения права на государственную пенсию, и еще больше становится срок, в течение которого нужно делать отчисления, чтобы получить полную пенсию. В некоторых странах, особенно в Скандинавии, официальный возраст для получения государственной пенсии сейчас привязан к ожидаемой продолжительности жизни, так что возможность получать пенсию будет отдаляться, поскольку в среднем люди живут дольше, и еще больше отдаляться с каждым очередным «прорывом» в медицине.
Все это, вместе взятое, рушит старый общественный договор. Но картина куда более сложная, поскольку, хотя правительства и понимают, что с пенсиями оказались в финансовой дыре, они обеспокоены тем, как эффект старения скажется на предложении рабочей силы. И как бы дико ни выглядело это в разгар рецессии, правительства ищут способы удержать пожилых работников в трудовых ресурсах, вместо того чтобы отправить их на пенсию: им кажется, что работников будет не хватать. И самый удобный способ решить эту проблему – упростить для пожилых переход в прекариат.
От ранней пенсии до пенсионного труда
