Так, проведя подробный экономический анализ, исследователи обнаружили, что на каждые 10 тысяч долларов, вложенных штатом Висконсин в программу Мендотского центра, он сэкономил более 70 тысяч за четыре года{97}. Если бы те же 10 тысяч штат вложил в акции, они принесли бы доход немногим более 20 тысяч долларов.
Итог: программа центра оказалась чрезвычайно эффективной экономически, главным образом за счет снижения будущих расходов на тюремное заключение.
Конечно, экономический анализ рассматривал стоимость только для штата Висконсин. Он не учитывал дополнительных расходов, которые, по мнению многих экономистов, влияют на экономическую целесообразность. Например, преступление влечет за собой значительные финансовые последствия для его жертв, включая недополученные доходы, стоимость возмещения украденной собственности, расходы на лечение травм и ранений и другой медицинский уход для потерпевших. Стоимость всего этого тоже можно прибавить к средствам, сэкономленным за счет программы центра.
Кроме того, анализ также не включил стоимость 16 убийств для общества в целом. Экономисты оценивают экономический вклад обычного человека примерно в миллион долларов – иными словами, убийство человека стоит обществу миллион долларов. Таким образом, можно сказать, что программа Мендотского центра только за счет 16 несовершенных убийств сэкономила штату Висконсин десятки миллионов долларов.
К тому же практически невозможно найти денежное выражение того, каким тяжким бременем ложится преступление на общество в целом и на его жертв в частности. Как оценить потери, которые понесли семьи 16 убитых?
Иными словами, программа МРЦН принесла огромные выгоды гражданам Висконсина и значительно сэкономила бюджет штата. Мне даже жалко, что я не смог вложить собственные деньги в Мендотский центр! Да я бы продал машину и ходил пешком, если бы власти Висконсина позволили мне получить такой доход с инвестиций.
Возвращаясь к Эрику, более пяти лет после реабилитации в центре и выхода на свободу он не нарушал закона и успешно работал. В письме создателям программы он говорит, что жизнь его теперь гораздо лучше и он не собирается больше возвращаться к преступлениям. Он больше не употребляет наркотиков. Хочет продолжить образование, чтобы получить повышение по службе. Такую перемену мировоззрения Эрик объясняет тем, что прошел программу в МРЦН.
Обратите внимание, что, когда Эрик попал в центр, он набирал очень высокий балл по Перечню психопатических черт для детей и подростков. Это проявлялось во всех его взглядах и поступках. Однако его теперешний балл нужно было бы скорректировать с учетом того, что он отказался от антисоциального образа действий и уже долго живет как самый обычный человек. Зная подробности новой жизни Эрика, я дал бы ему низкий балл по ППЧ для взрослых. Не могу сказать наверняка, что программа излечила Эрика, но она определенно продемонстрировала его способность к изменению. И те перемены, которые мы наблюдаем у Эрика, показывают, что программа может менять жизнь даже подростков из группы очень высокого риска.
На 2013 год штат Висконсин продолжает финансировать Мендотский реабилитационный центр, однако программа недавно была сокращена с 45 до 30 мест. Создатели продолжают совершенствовать декомпрессионную модель таким образом, чтобы она отвечала всем особенностям несовершеннолетних преступников из группы самого высокого риска. Новые исследования по-прежнему говорят, что программа работает.
С 2012 года моя лаборатория сотрудничает с центром. Мы развернули нашу мобильную МРТ-систему на территории Мендотской больницы и стали изучать, как со временем меняется мозг у юношей, проходящих декомпрессионную терапию. Мы хотим узнать, изменяется ли под ее влиянием функционирование и структура паралимбической системы. Проект в самом начале, мы обращаемся за финансовой поддержкой к государственным органам и потенциальным спонсорам, которые так же, как и мы, хотят знать, может ли декомпрессионная модель излечить психопатию.
Глава 11
Серийный убийца без прикрас
ФАКТ: по оценке ФБР, в США на данный момент действуют 50 еще непойманных серийных убийц.
В среднем я получаю около трех писем в день от людей, интересующихся психопатией. Я стараюсь отвечать на все и направлять людей в ту сторону, где они могут получить ответы на свои вопросы. Летом 2009 года я получил одно письмо, которое меня особенно заинтриговало. Оказалось, что оно изменит мою жизнь.
Мне писал доктор Джим Кавана, директор чикагского Центра имени Айзека Рея, он хотел обсудить со мной дело, над которым работал. Я предложил ему поговорить по телефону, но он сам вызвался прилететь в Альбукерке ради личной встречи. В ответ я назвал несколько подходящих дат в ближайшие две-три недели; он тут же написал, что хочет увидеться на следующий день. Я согласился, потому что мне стало интересно, из-за чего такая срочность.
Мы встретились за завтраком в моей любимой кофейне.
После обмена любезностями Джим сразу же приступил к делу.
– Я судебный психиатр. В основном я работаю с обвинением, даю оценку вменяемости и процессуальной правоспособности, провожу психиатрические обследования и тому подобное, – начал он. – Но в данном случае, о котором я хочу с вами поговорить, я согласился работать с защитой. Наш клиент – мистер Дуган. Он серийный убийца. Вы о нем не слыхали?
Я порылся в памяти и медленно покачал головой, исчерпав список известных мне серийных убийц.
– Нет, я не знаю никого по имени Дуган.
– Тогда позвольте рассказать. В начале 1980-х Дуган изнасиловал и убил по меньшей мере трех жертв – одну взрослую женщину и двух девочек. В 1984 году его арестовали по подозрению в одном из убийств, и он признал себя виновным по всем трем. В общем… – Джим нерешительно помолчал, – обвинение согласилось, что он виновен по двум убийствам, и он получил два пожизненных срока. Но последнее… с последним возникла некоторая путаница.
Он отпил кофе и пристально посмотрел на меня.
– В 1983 году десятилетнюю девочку выкрали из дома средь бела дня, изнасиловали и убили. Это случилось в богатом пригороде Чикаго – Нейпервилле, округ Ду-Пейдж. Чудовищное преступление. За убийцей шла настоящая охота. Полиция несколько месяцев не могла найти подозреваемых. На нее и прокуратуру оказывалось мощное давление со стороны журналистов и обычных людей.
Через несколько месяцев полиция арестовала троих мужчин. Двоих признали виновными и приговорили к смерти; по третьему присяжные не пришли к согласию.
Впоследствии Верховный суд штата Иллинойс отменил вердикт по двоим осужденным, так как на процессе обвинение не смогло опровергнуть сведения, которые могли их оправдать.
Джим опять помолчал и хлебнул кофе.
– Этих двоих судили еще раз, снова признали виновными и снова приговорили к смерти. То есть, кажется, один получил смертную казнь, а другой – пожизненный срок. На самом деле эти подробности не имеют значения, – сказал он, махнув рукой.
Было видно, что он старается как можно быстрее добраться до сути.
– И тогда Верховный суд штата опять отменил смертный приговор, в первый раз в истории Иллинойса. – Он покачал головой, как бы говоря «какое нелепое дело». – Но в осуждение этих двоих было вложено уже столько сил и времени, что прокуроры решили обвинить их в убийстве и в третий раз. В Чикаго вокруг этого дела был большой шум.
Я старался осознать всю серьезность того, что он мне говорил. Ведь это был не пересказ какого-то голливудского триллера, а настоящая история преступления.
– На третьем процессе судья постановил, что обвинение не смогло доказать виновность, и снял обвинение, прежде чем защита даже успела выступить. Из-за этого дела многие полетели со своих мест. Оно тянулось больше двадцати лет. Кто-то подсчитал, что с учетом всех расходов это самое дорогостоящее дело в истории США…
Я перебил его:
– Простите, если у обвинения было признание Дугана, почему они так упорно пытались осудить тех двоих?
По-моему, в этом не было никакого смысла. Преступления подобного рода почти всегда совершают преступники-одиночки. Я разговаривал со многими осужденными по таким же статьям. К тому же Дуган признался в аналогичных преступлениях, и добровольно. Разумеется, он должен был рассказать какие-то подробности, которые мог знать только убийца. Что-то тут не сходилось.
– Сейчас я до этого дойду. Но как раз здесь дело становится интересным, – прибавил Джим.
Можно подумать, я еще не успел заинтересоваться. Он поймал меня на серийного убийцу, как на крючок.
– После третьего суда было назначено специальное расследование о роли полицейских и обвинителя по этому делу. Следователи занимались этим год, и в итоге большое жюри присяжных постановило, что семеро полицейских и прокуроров должны предстать перед судом более чем по сорока случаям лжесвидетельства, манипулирования свидетелями и подделки улик. Этот процесс называли «Семерка из Ду-Пейджа».
