Он также понимал, что работа над противоракетным щитом, вероятнее всего, вступит в противоречие с Договором ПРО 1972 года, расстроит союзников и в значительной степени подорвет формировавшуюся десятилетиями американскую ядерную стратегию. Как он говорил, это разрушит ядерный баланс тем, что предоставит Соединенным Штатам огромное преимущество. Если Пентагону удалось защитить Америку от советского удара, Вашингтон нанес бы смертельный удар по Советскому Союзу, не опасаясь ответного удара. Москве потребовалось бы отреагировать на эту ужасающую перспективу созданием своего собственного щита, и в самое ближайшее время две страны стали бы ускоренными темпами расходовать средства на гонку оборонительных вооружений.
Сэма Нанна на Капитолийском холме снедали те же самые сомнения. В том, что касается его самого, то, по его мнению, Договор ПРО устанавливал строгие ограничения на создание, испытание и разработку оборонительных систем. Когда позднее администрация утверждала, что она по-иному воспринимает договор и историю его принятия, Нанн буквально взорвался. Он провел утомительный разбор по линии Сената истории проведения переговоров и его юридической базы. Когда анализ был завершен, он проинформировал Рейгана и Шульца о том, что Сенат одобрил договор при ясном понимании того, что он ограничивает испытание и разработку оборонительных систем. Нанн не был против всех видов исследований, но считал необходимым, чтобы работы соответствовали налагаемым этим договором ограничениям. Нанн предупреждал, что «одностороннее решение исполнительной ветви власти проигнорировать» точку зрения Сената «вызовет конституционный кризис невероятных масштабов».[391] По его мнению, Белый дом беспардонно бросал вызов власти Сената, данной ему конституцией относительно права оценивать и ратифицировать договора. Он угрожал урезать финансирование программы создания ракетного щита.
Шульц противостоял Рейгану, высказав собственные сомнения относительно проекта создания ракетного щита и формулировок запланированного выступления Рейгана. В своих мемуарах он так вспоминает сцену в Белом доме: «Я столкнулся с огромным сопротивлением в отношении изменения слов в этой речи. «Этот абзац является революционным в плане нашей стратегической доктрины», – сказал я президенту Рейгану. Он позвал Киворса. Я спросил его: «Вы можете быть уверены в непробиваемости этого щита? А в случае с крылатыми ракетами? А как быть с бомбардировщиками-невидимками? С точки зрения языка есть вопросы. Я не возражаю против научных исследований и разработок, но это будет сенсация. Как быть с Договором ПРО? А как быть с нашими союзниками и стратегической доктриной, от которой зависим и мы, и они? Вы ничего не говорите по поводу этих вопросов». Его ответы меня совершенно не устроили».[392]
Несмотря на возражения со стороны Шульца, Рейган сделал свое объявление, внеся кое-какие коррективы в свое выступление, чтобы обозначить некоторые высказывания Шульца. Выступая из Овального кабинета в самое лучшее время на телевидении 23 марта, Рейган, в частности, сказал:
«Позвольте мне поделиться с вами взглядами на будущее, которое дарит нам надежду. Она состоит в том, что мы приступаем к выполнению программы, которая поможет нам противостоять ужасной угрозе со стороны советских ракет при помощи мер, носящих оборонительный характер. Давайте используем для этих целей всю технологическую мощь, порожденную нашей великой промышленной основой и наделившую нас тем уровнем жизни, которым мы живем сегодня.
Как вы отнесетесь к тому, что свободные люди могут жить в безопасности, сознавая, что их безопасность не зависит от угрозы немедленного ответного удара США для отражения советского нападения, а что мы можем перехватить и уничтожить баллистические ракеты до того, как они достигнут нашей земли или территории наших союзников?
Сегодня вечером, в соответствии с нашими обязательствами по Договору ПРО и сознавая необходимость более тесных консультаций с нашими союзниками, я предпринимаю первый важный шаг. Я отдаю приказ предпринять всеобъемлющие и интенсивные усилия для проведения долгосрочной программы исследований и разработок, чтобы достичь нашей конечной цели – ликвидации угрозы, которую представляют стратегические ракеты с ядерными боеголовками. Этот шаг проложит путь к мерам по контролю над вооружениями и в конечном счете к ликвидации самого этого оружия. Наша единственная цель – та, которую разделяют все люди, – поиск путей уменьшения опасности ядерной войны».[393]
Критики моментально назвали рейгановский план «Звездными войнами» по названию популярных фильмов Джорджа Лукаса.
Шульц не был в восторге, но открыто поддержал инициативу. Он восхищался природным умением Рейгана принять фантастические идеи и твердо стоять на своем. Однако он видел и обратную сторону смелости Рейгана. По словам Шульца, Рейган обладал «тенденцией опираться на свой аппарат и друзей вплоть до некритического восприятия, – даже выдавая желаемое за действительное, – советов, которые подчас были просто советами любителей и даже безответственными».[394]
Многие ученые, включая Сида Дрелла, считали, что этот план был чисто фантастическим. Помимо других недочетов, он, кажется, вступал в противоречие с основным принципом ведения современной войны, а именно: любая оборона, какой бы умной она ни была, может потерпеть поражение с развитием нового и более современного наступательного оружия. А на ядерной арене простое количество подлетающих советских боеголовок в течение первых минут нападения – от 5000 до 10 000 – превзойдет любой оборонительный щит.
Дрелл сравнивал противоракетную оборону с «шарлатанской медициной».[395] Он называл смелые утверждения о противоракетном щите «обращением к магии в форме и виде, смахивающем на заявление Глендовера в Части первой шекспировского «Генриха IV»: «Я могу призывать духов из бездонных глубин», на что Хотспер отвечает такими словами: «Ну, я тоже могу это делать, и так может делать каждый, но придут ли они, когда ты их позовешь?»
Через какое-то время Дрелл и два его коллеги по Стэнфорду детально проанализировали план Рейгана и объявили его бесперспективным и неразумным. «Наш анализ породил серьезные сомнения в том, что с технической и стратегической точки зрения значительное ускорение НИОКР по ПРО оправдано и целесообразно, – сказали они. – Мы не знаем, как строить стратегическую оборону нашего общества, которая сделала бы ядерное оружие бессильным и устаревшим, как призывает президент Рейган».[396]
Билл Перри тоже не был впечатлен. Он организовал исследования по лазерному и пучковому оружию, еще работая в Пентагоне во время администрации Картера, и полагал, что когда-нибудь эти технологии могут оказаться работающими, однако он понял, что им можно будет легко противодействовать. Он говорил: «Проблема со «Звездными войнами» в том, что в отличие от Манхэттенского проекта или высадки на Луне мы не соревнуемся с природой. Мы конкурируем с противником, который может изменить правила игры и может предложить иные технологии в стремлении поразить нашу систему».[397]
Перри и Брент Скоукрофт, советник по национальной безопасности Джеральда Форда, ставили под вопрос противоракетный щит в докладе, подготовленном от имени двух партий, при финансовой поддержке Института гуманитарных исследований Аспена. «Мы практически не видим никаких перспектив создания значимого и эффективного щита для населения от отвечающего противника в пределах нынешнего столетия; существует большая неопределенность и в долгосрочном плане», – заявляли они.[398]
Часто высказываясь по внешнеполитическим вопросам из своей новой базы в Нью-Йорке, Генри Киссинджер рассматривал план Рейгана в более позитивном ключе. «Стратегическая оборонная инициатива президента Рейгана является самой последней попыткой выйти из военного тупика, – писал он в обзорной статье в газете «Вашингтон пост» в 1985 году. – Я поддерживаю концепцию, но опасаюсь, что множество объяснений, предлагаемых по этому поводу, может превратить ее в некий лозунг, необходимый для выполнения миссии».[399]
План противоракетной обороны соответствовал видению Рейгана мира без ядерного оружия. В своем телевизионном обращении Рейган несколько раз ссылался на желание освободить мир от угрозы ядерной войны. Он объяснял, что оборонная инициатива могла бы «проложить путь для мер по контролю над вооружениями с целью уничтожения собственно всего оружия».
Ни один из наставников Шульца в Государственном департаменте по вопросам ядерного оружия не думал, что уничтожение как таковое реально. Эксперт в области контроля над вооружениями Ричард Бёрт называл это «голубой мечтой».[400] Помощники из Белого дома и Пентагона точно так же относились к этому с некоторым пренебрежением. В каждом случае, когда Рейган вставлял эту цель в послание советскому руководителю или предлагал включить в свою речь, представители администрации всегда старались убрать это из текста. Шульц изначально ставил под вопрос саму эту цель. Рейган упорно настаивал на своем.
