Шульц получил поддержку с неожиданной стороны, когда Рейган подружился с Сюзанной Мэсси, специалистом и автором книг по русской культуре, которая предложила президенту более мягкую точку зрения на Советский Союз, чем та, которую предлагало большинство его советников, и давала ему уроки по русской истории и культуре. Она встречалась с Рейганом более 20 раз после их первой встречи в 1984 году.[411]
Поклонники Рейгана любят говорить, что он содействовал завершению холодной войны и что его наращивание военной мощи привело к краху Советского Союза. Оба утверждения очень сильно преувеличивают его роль. Советский Союз рухнул. Американское давление, возможно, ускорило его гибель, но оно не было главным фактором.
К тому времени, когда Горбачев пришел к власти, Советский Союз уже загнивал изнутри. Экономика находилась в состоянии стагнации, будучи отягощенной десятилетиями жесточайшего центрального планирования. Сельскохозяйственное производство не развивалось из-за громоздкой структуры коллективных хозяйств, политическая жизнь страны была заморожена тоталитарным правлением. Советская армия проливала кровь в Афганистане. Национализм, долгое время подавлявшийся Москвой, стал постепенно поднимать голову в прибалтийских республиках Эстонии, Латвии и Литве, а также в других местах, которые Сталин насильно связал воедино для создания Советского Союза. Советская империя в Восточной Европе была неспокойна, в то время как «Солидарность», антисоветская профсоюзная федерация в Польше, набирала силу и поддержку, а инакомыслие нарастало в других странах.
Горбачев понимал, что Советский Союз был в упадке, и намеревался дать обратный ход. Его целью был не демонтаж коммунистического государства, а его возрождение в более мягкой, более производительной форме. Ему это не удалось из-за массы причин; пожалуй, самое важное, из-за недооценки пороховой бочки национализма. Чем больше Горбачев открывал советское общество и политику, тем больше ослаблял власть Кремля над республиками. Его смелое решение разрушить Берлинскую стену и дать возможность странам Восточной Европы освободиться подорвало контроль Кремля у себя дома.
Внутренние инициативы Горбачева оказались недостаточно смелыми. Политика гласности, броский лозунг о желании сделать общество и прессу более прозрачными, высвободила энергию брожения и приоткрыла запрещенные главы советской истории, но не привела к созданию действительно открытого общества. Перестройка, его кампания политической и правительственной реформ, завершилась подрывом власти коммунистической партии и объединением противников Горбачева, но не привела к иной политической системе.
Американская стратегия Горбачева была прагматичной. Отказавшись от идеологии, которая в течение длительного времени искажала внешнюю политику Кремля, он настроился на стабилизацию отношений с Вашингтоном и перевод Москвы в разряд сил, ратующих за мир и установление контроля над вооружениями. Многое из того, что он говорил и обещал, было преувеличением и замешано на пропаганде, но он смягчил поведение Советов во многих областях. Он выдвинул далеко идущие предложения в области контроля над вооружениями. Он признал невыносимыми политико-экономические издержки силового сохранения империи в Восточной Европе. Со временем он ушел из Афганистана и снял напряженность в таких районах, как Ангола и Центральная Америка.
Первой возможностью для Рейгана понять, что представляет собой Горбачев, стала встреча в Женеве в ноябре 1985 года. Хотя сделано было не слишком много существенного, Рейган и Горбачев провели несколько часов, ведя беседу наедине, включая широкий диалог у камина в доме у бассейна рядом с озером. Они договорились о будущих взаимных визитах: Горбачева в Вашингтон, а потом Рейгана в Москву. Обе стороны выступили с совместным заявлением по окончании встречи, в котором, среди прочего, говорилось, что они «согласились в том, что в ядерной войне не может быть победителя, поэтому ее никогда не следует развязывать».[412]
Шульц считал, что самым важным результатом были хорошие личные взаимоотношения между Рейганом и Горбачевым. «Лично я думаю, что главное во всем этом то, что они оказались совместимыми как личности», – говорил он.[413] Шульц также примерился к новому советскому министру иностранных дел Эдуарду Шеварднадзе, который много лет был руководителем коммунистической партии советской республики Грузия. Ему сразу же понравился компанейский недогматичный грузин. Со временем между ними возникли весьма продуктивные рабочие взаимоотношения и теплая дружба.
На удивление жизнерадостный дух женевской встречи не перешел сразу же в улучшение отношений между Вашингтоном и Москвой. Дипломатические споры продолжались по поводу американской программы противоракетного щита и ограничений, налагаемых Договором ПРО на разработку и испытания оборонительных вооружений. Обе стороны спорили по поводу таких «горячих точек», как Афганистан, Ангола, Куба и Никарагуа. Они ссорились по вопросам о правах человека в Советском Союзе, когда Шульц и Рейган обращали внимание Кремля на нарушения прав в Советском Союзе, в частности, лишение свободы политических и религиозных инакомыслящих и отказ дать разрешение евреям на выезд в Израиль.
Горбачев нарушил статус-кво 15 января 1986 года, обнародовав грандиозный план сокращения до нулевой отметки в ядерных вооружениях и баллистических ракетах к 2000 году. С одной стороны, это была яркая пропагандистская уловка, хлесткое заявление, широко освещавшееся в печати. Несмотря на то что Рейган многие годы говорил об уничтожении ядерного оружия, он никогда не доводил эту концепцию до детального предложения. Горбачев сделал именно это.
«Это первый признак того, что Советы заинтересованы в поэтапной программе движения к нулю, – советовал Шульц Рейгану. – Нам не следует просто отвергнуть их предложение, поскольку оно содержит определенные шаги, которые мы раньше сами выдвигали».[414] Рейган согласился. С согласия Рейгана Шульц организовал рабочую группу по контролю над вооружениями для рассмотрения плана Горбачева и вышел со встречным предложением, которое могло быть представлено американскими дипломатами в Женеве, проводившими переговоры о контроле над вооружениями с советскими партнерами. Хотя внутренние перепалки продолжались, Уайнбергер изменил характер споров, выдвинув неожиданное предложение, – чтобы Соединенные Штаты и Советский Союз уничтожили баллистические ракеты.
К лету 1986 года Шульц, Уайнбергер, Кейси и другие высокопоставленные советники вышли с новым предложением, которое призывало к сокращению на начальной стадии до 50 процентов количества стратегических, или большой дальности, ядерных вооружений и в конечном счете уничтожению всех баллистических ракет. Предложение также включало компромисс по поводу видов противоракетной обороны. По этому плану Москва и Вашингтон договаривались бы о невыходе из Договора ПРО в течение семи с половиной лет. А в течение пяти лет ограничивали бы противоракетную оборону научно-исследовательской работой и испытаниями. После этого, если Вашингтон и Москва решили бы создавать противоракетную оборону, предлагалось обмениваться друг с другом информацией о технологиях.
В связи с тем, что летние месяцы пролетели, не принеся какого-либо существенного прогресса на женевских переговорах по разоружению, Горбачев стал проявлять нетерпение. Однажды в августе, отдыхая на даче на Черном море, Горбачев дал указание Анатолию Черняеву, своему советнику по национальной безопасности, подготовить проект срочного послания Рейгану с предложением провести быструю однодневную встречу в сентябре или в начале октября в Лондоне или Рейкьявике, столице Исландии. Когда Черняев спросил, почему Рейкьявик, Горбачев ответил: «Хорошая мысль. Полпути между нами и ними, и ни одна из великих держав не обидится».[415]
Через несколько дней неожиданно вмешались события, происшедшие в Москве. 30 августа Николас Данилофф, шеф московского бюро «Юэс ньюс энд уорлд рипорт», был арестован недалеко от своей московской квартиры и обвинен в шпионаже. Обвинение было ложным, но Данилофф был вовлечен путем подставы, организованной КГБ, в результате чего казалось, что он покупал секретную информацию. Действие КГБ, судя по всему, было предназначено для того, чтобы дать Кремлю разменную монету на переговорах об освобождении советского дипломата, который был арестован ФБР в Нью-Йорке за несколько дней до этого. Эти аресты угрожали отбросить отношения в состояние глубокой заморозки. Пока Вашингтон и Москва прилагали усилия для урегулирования этого кризиса, они нашли решение по плану, включавшему кратковременную встречу на высшем уровне, которую предлагал провести Горбачев. Вместо попыток определения даты обещанного визита Горбачева в Вашингтон – шага, который казался невероятным, поскольку обе стороны не приблизились ни к какому соглашению, – Рейган и Горбачев провели бы промежуточную встречу в Исландии, если бы Данилофф и русский дипломат были бы освобождены.
