Мино Милани
Волчок
Глава 1.
До рассвета оставалось уже недолго. Кабинеты редакции опустели. Последний экземпляр "Дейли Миррор" был отправлен в газетный киоск. Остановились усталые печатные станки. Закончилась еще одна рабочая ночь.
Я уже надевал плащ, собираясь отправиться домой, как вдруг зазвонил телефон. Я снял трубку.
-- Купер слушает.
-- А, я застал тебя, Мартин, отлично! -- обрадовался полковник Спленнервиль, президент и директор газеты. -- что делаешь?
-- Собираюсь домой, шеф.
-- Отменяется. Летя скорее в Нью-Осмонд. Там что-то случилось в метро. Состав сошел с рельс.
-- Послушайте, полковник...
-- Никаких разговоров, Мартин. Я узнал об этом от одного моего друга, который оказался в этом составе. Катастрофа произошла пять минут назад. Поспешишь -- приедешь первым.
-- Послушайте, но почему именно я должен туда ехать? В газете столько молодых журналистов, которые хотят работать... Из редакции новостей, например... Почему не послать кого-нибудь из них?
-- Я не посылаю никого из них, -- зарычал в трубку Спленнервиль, -потому что в "новостях" никого нет! Что за газета, черт возьми! Стоит мне уйти, как все тут же разбегаются!
-- И все же, шеф... -- начал было я.
-- Мне нужен хороший репортаж и отличные снимки! Немедленно! -приказал полковник и опустил трубку в тот момент, когда я хотел его спросить:
-- Но как же я смогу фотографировать?
Я так и остался с трубкой в руках. Что делать? Звонить Дегу?
"Не будят друзей в такую пору, Мартин!" -- сказал я сам себе, взял шляпу, фотоаппарат и вышел.
Было холодно, накрапывал дождь, небо покрыто мрачными тучами. Огни Манхэттена отражались в мокром асфальте. Я сел в машину, направился в Нью-Осмонд и прибыл туда через полчаса. На площади стояло много машин -полиция, скорая помощь, пожарные. Несколько полицейских сдерживали небольшую толпу. Вокруг не наблюдалось никакой суеты, все было спокойно, фоторепортеры еще не набежали. Невероятно, но я кажется действительно прибыл сюда первым.
Я предъявил удостоверение корреспондента полицейскому. Что-то проворчав, он разрешил мне спуститься по лестнице, опутанной мощными пожарными шлангами. На станции метро народу было мало: лишь несколько полицейских да группа пожарных в ослепительно ярких касках. Горел весь свет, и движение поездов продолжалось по двум туннелям. Третий однако был закрыт несколькими щитами. Я направился туда.
-- Где это случилось? -- спросил я у сержанта полиции. Он указал на туннель:
-- В полумиле отсюда, внутри. Вы из прессы, да? Ну, тогда идите.
Я спустился на рельсы и двинулся по туннелю. Сюда доставили несколько огромных прожекторов, так что свет просто слепил. Пройдя до поворота, я увидел сошедший с рельсов и прижатый к стене состав. Несколько рабочих приводили пути в порядок. Стоял резкий запах горелого металла. Казалось, событие пустяковое.
-- Это не похоже на катастрофу, -- заметил я, подходя к одному пожарному и показывая ему свое удостоверение. -- А где пассажиры? Где погибшие?
-- У себя дома, -- отрезал он. -- Кто вам сказал, что были погибшие и раненые? Только у одного -- сильный ушиб, возможно сотрясение мозга. А вот ущерб довольно серьезный.
-- Что же мне тут делать в таком случае?
Он махнул рукой:
-- Идите взгляните на рельсы. Может, и найдете, что написать... Дорогу, ребята! -- крикнул он группе рабочих, склонившихся над рельсами шагах в десяти от моторного вагона. -- Вот посмотрите. [
]Я взглянул и был потрясен. Мне пришлось повидать много всяких странных вещей. Но такого я еще никогда не видел
Кусок рельса -- метров пяти-шести длиной -- был искривлен самым невероятным образом: казалось, чья-то стальная рука взяла и скрутила его в штопор. И сделано это было, видимо, без всяких усилий: на нем не было ни трещин, ни разломов. Можно было подумать, что его просто так, играючи, взяли, скрутили и бросили...
-- Как это может быть? -- пробормотал я. -- Кто это так развлекается, превращая рельсы в штопор?
-- Никогда не видел ничего подобного, -- сказал один из полицейских. -Мне известно не больше вашего.
-- Повторяю вам -- рельс был раскален! -- громко говорил машинист поезда, вытирая пот со лба. -- Когда я увидел, что он красного цвета, я начал тормозить, что было сил. Не сделай я этого, нас бы всех разнесло на куски!
-- Это точно! Так и было, -- поддержал машиниста его помощник, худой парень, еще не оправившийся от испуга. -- Я все видел. Рельсы пылали, я вам скажу! Поэтому Норман и затормозил.
-- И благодаря тормозу спае и свою шкуру, и пассажиров, -- снова заговорил машинист. Он посмотрел на меня:
-- Вы из прессы, да? Вот и хорошо, напишите, обязательно напишите, что я спас людей. Состав сошел с рельс, согласен. Но поезд можно починить, а мертвого человека уже никто не вернет к жизни!
-- О'кей, напишу, не сомневайтесь.
Я задал еще несколько вопросов, осмотрел локомотив. Стена туннеля была сильно повреждена --ободрана, исцарапана на протяжении пятидесяти метров. И в самом деле, просто чудо, что все обошлось без жертв.
Я вернулся к рельсу и еще раз осмотрел его самым тщательным образом пядь за пядью. Что за сила могла так скрутить его? Когда я задавал себе этот вопрос, в ушах у меня зазвонили колокольчики тревоги. Странно. Обычно колокольчики звонят лишь в том случае, когда опасность где-то совсем рядом. Большая опасность.
Я невольно вздрогнул. Сделал дюжину снимков, записал кое-что в блокнот и ушел. Наверху толпа уже разошлась, машины пожарной и скорой помощи тоже уехали.
Я вернулся в редакцию смертельно усталый, передал пленку в фотолабораторию и набросал небольшую заметку.
-- Что это? -- спросил меня стенографист, которому я диктовал ее. -Фантастический рассказ?
-- Почти. Ты бы видел этот рельс, мой мальчик. Хочешь, могу добавить сюда и про летающую тарелку... -- Тут снова зазвонили колокольчики тревоги. Я замолчал. Стенографист смотрел на меня, покусывая ручку.
-- Ну, а дальше что? -- спросил он.
-- Ах да...-- я продолжил диктовать. Но колокольчики все еще гремели.
Я вернулся домой и поймал себя на том, что мои мысли все время возвращаются к этому скрученному рельсу. Я пытался найти какое-то объяснение, но не находил, хотя прекрасно знал, что рано или поздно любая загадка проясняется. Почти всегда так бывает в журналистике: кажется, будто нашел что-то совершенно невероятное, а потом появляется какой-нибудь человек, который объясняет тебе, что ничего странного нет, и дело совсем простое, а рельсы скручиваются подобным образом в результате каких-то вибраций, и вообще это происходило уже тысячу раз...
Моя заметка, впрочем, была напечатана на восьмой странице дневного выпуска. Это означает, что событие уже утратило интерес. Нет жертв -- нет и сенсации. Фотография получилась довольно хорошей -- видны были моторный вагон, рабочие, скрученный рельс.
"Ладно, Мартин, -- сказал я себе, -- дело закрыто!"
Нет. Дело не было закрыто. Позднее, уже вечером, когда я отоспался и вернулся в редакцию, раздался стук в дверь. В комнату осторожно заглянул Дег.
-- Можно, Мартин? -- спросил он.
-- Привет, Дег. Конечно, можно. В чем дело?
-- Тут у меня твои снимки, Мартин, -- сказал он, кладя папку на стол. -- Я хочу сказать, фотографии этого происшествия в метро. Они удачно получились. Все умеете делать!
-- А как же! Только не говори об этом полковнику, Дег.
Он улыбнулся и начал показывать мне снимки, которые сам увеличил. По чистой случайности, думаю, они получились действительно удачно. Очень отчетливо были видны все детали: моторный вагон, лежащий на боку, распахнутые двери, исцарапанная стена туннеля, гравий между шпал, рельс, превратившийся в штопор...
И тут я увидел его.
Я увидел возле скрученного рельса маленький волчок. Одна из тех игрушек, которыми развлекаются дети, забава, которую можно купить в любом магазине.
Я, должно быть, вздрогнул или побледнел, словом, сделал что-то, весьма удивившее Дега:
-- Что случилось? Что-то не так, Мартин?
Я посмотрел другие снимки. Вот он. Самый обычный волчок. Правда, на нем не было привычных разноцветных полосок... Старая, поломанная игрушка, наверное, ее выбросил какой-то мальчишка, которому она надоела...
-- Что случилось, Мартин? -- снова спросил Дег.
Я посмотрел на него. Прошло, наверное, с полминуты. Я ждал, пока умолкнут колокольчики тревоги.
-- Это... волчок, Дег, -- недоуменно произнес я.
Он не понял. Попытался улыбнуться:
-- Волчок?
-- Да. Вот тут, видишь?
-- Конечно, вижу. ,
Я глубоко вздохнул. Наверное, мои слова прозвучали глупо. Я сказал:
-- Дег, этого волчка не было, когда я делал эти снимки... Не было, -продолжал я, повышая голос и тем самым не давая ему прервать меня. -- Я осмотрел рельс пядь за пядью. Уверен -- его не было.
Наступило долгое молчание. Мы с Дегом смотрели друг на друга. Дег хотел улыбнуться, но у него это плохо получилось, и он пробормотал:
