Дмитрий Харитонович - История Крестовых походов

Любезный читатель!

Тебя (почему-то к читателям, как и к усопшим, положено обращаться на «ты») может удивить, особенно если ты принадлежишь к старшему, как и я, поколению, название данной книги. Честное слово, я не имел в виду знаменитейшее некогда сочинение, именуемое «История ВКП(б). Краткий курс», в обыденной речи называвшееся просто «Кратким курсом» и имевшее статус, да простят мне верующие люди, прямо-таки Священного Писания. Нет, я не претендую ни на что подобное.

Просто мне хотелось, чтобы мое скромное сочинение хоть чем-то отличалось, хотя бы по названию, от массы иных. «Крестовые походы», «История крестовых походов», «Крестоносцы», «Крестоносцы на Востоке», «История крестоносцев» — все это уже было (см. раздел «Литература» в конце книги). Потому и появилось еще не использовавшееся название.

Почему оно именно такое, а не иное? «Краткий» — потому, что на заявленную тему написано страниц не менее, чем дней было в эпоху крестовых походов, и маловероятно, что мне удастся создать что-то новое и неожиданное. Перед тобой, читатель, предстанет только весьма лапидарно изложенный взгляд автора настоящих строк на феномен крестовых походов.

Почему «курс»? Дело в том, что предлагаемый твоему, читатель, вниманию текст представляет собой расширенный вариант ряда статей (в основном посвященных некоторым персоналиям) в «Энциклопедии для детей», в томе, посвященном истории Средневековья, а в статьях тех, в свою очередь, развиваются темы, заявленные в учебнике (второе издание названо «Книгой для чтения») «История Средних веков», написанном мною в соавторстве с замечательным историком А. Я. Гуревичем, памяти которого посвящена вся эта книга, а соответствующий раздел в учебнике вырос из ряда лекций в курсе всеобщей истории, читанных указанным автором в Российской академии театрального искусства (ГИТИС) и в Государственном университете гуманитарных наук (ГУГН).

Именно этим объясняются некоторые особенности данного текста: отсутствие точных сносок (хотя автор гарантирует точность всех цитат, может быть слишком обильно представленных на этих страницах, но мне хотелось, чтобы люди той эпохи высказались сами), определенная разговорность тона, сохраняющего особенности устной речи, некоторые повторы и отсылки к сказанному ранее или к тому, о чем будет сказано позднее, употребление местоимения первого лица единственного числа (я не хочу прятаться за третьим лицом — «автор» либо за множественным числом — «мы»; нет уж, за все неточности, неясности, ошибки ответственность несу я, а не кто-нибудь иной. Что же касается возможной нескромности такого словоупотребления, то, надеюсь, никто из читателей не подумает, что все сказанное я лично открыл в источниках и впервые заявил об этом.

Ввиду обилия персонажей для удобства читателя в конце книги приведены указатели имен (кроме имен тех, кто ныне живет и здравствует, так что если читателю встретится какое-либо имя в тексте, но не в указателе, то это значит, что носитель его пока что среди нас) с обозначением лет жизни (если таковые нам известны), правления, ежели это государи, и т. п., а также географических наименований, прежних и нынешних.

В заключение хочу искренне поблагодарить всех, кто помогал мне во время работы, как дружескими советами, подобно моим друзьям и коллегам по Сектору исторической и культурной антропологии Института всеобщей истории РАН, особенно Светлане Игоревне Лучицкой, либо освобождением от домашних дел, подобно жене моей Любови Тихоновне Харитонович, или разнообразными вопросами, каковые задавал мне сын мой, Алексей Дмитриевич, так и терпеливым выслушиванием моих лекций, которыми я изводил своих студентов. Всем им огромное спасибо!

А теперь, как сказано в бессмертном романе Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита», — за мной, читатель!

В европейской исторической науке, включая отечественную, период с конца XI по конец XIII в. принято называть эпохой крестовых походов. Историки, да и вообще читающая публика, доныне спорят о том, насколько эти события — крестовые походы — были действительно значимы для европейской истории, для европейской культуры. То ли они привели к существенным переменам, то ли были ярким эпизодом, достойным отражения в романах и фильмах, но не оказавшим влияния на исторический процесс (а если и так — разве это не повод для изучения?). И конечно, в сознании людей, даже и ученых, возникает вопрос: а кто прав и кто виноват в этих событиях? Являются ли крестовые походы героическим проявлением истинной веры либо грабительским набегом на ни в чем не повинные мирные народы Ближнего Востока и Византийской державы? Попробуем разобраться.

Но сначала определим предмет нашего рассказа. Строго говоря, участники крестовых походов понятия не имели о том, что они шли именно в крестовый поход. Употреблялись иные выражения, о которых мы скажем ниже.

И это не единичный случай, когда потомки лучше современников осведомлены обо всех этих современниках.

Жители Византии и не подозревали, что они живут в Византийской державе. Это название придумали немецкие ученые XVIII в., чтобы, в соответствии с воззрениями эпохи, считавшей Средние века временем мрака, невежества, мракобесия и прочих гадостей, отличать «хорошую» древнюю Римскую империю от «плохой» средневековой. Дело в том, что Новый Рим — основанная Константином Равноапостольным новая столица Империи (освящена в 330 г.), получившая впоследствии его имя, — был заложен на месте древнего греческого города Византий. Эрудиты времени Константина и позднейших времен иногда называли, демонстрируя свою образованность, Константинополь Византием, но только город, а не страну. Они, эти эрудиты, как и иные подданные императоров, именовали свое государство на латыни Романией, то есть Римской, а себя — «ромеями», то есть, по-гречески, на разговорном языке (латынь долгое время оставалась сначала первым, а потом вторым официальным языком), римлянами. Они считали свою державу даже не наследницей и не продолжением Древнего Рима, а тем же самым Древним Римом, никуда не девшимся с момента своего основания. На европейском Западе эту державу называли также Романией, а еще Греческой или Восточной империей.

Выражение «крестоносец» (лат. crucesignatus, букв. «отмеченный крестом») встречается в современных той эпохе источниках один лишь раз, в конце XIII в., хотя событие, послужившее основанием для такого обозначения, случилось почти двумя веками ранее. Термин же «крестовый поход» (первоначально на французском — croisade) ввел в оборот придворный историк короля Франции Людовика XIV, священник-иезуит Луи Мэмбур, выпустивший в свет в 1673–1682 гг. «Всеобщую историю крестовых походов». Во второй половине XVIII в. был принят существующий доныне порядок крестовых походов и их нумерация (хотя споры об этом шли до середины XIX в.). Тогда же было определено, что крестовыми походами в собственном смысле следует называть только предпринятые по инициативе папства военные экспедиции. Такой поход объявлялся специальной папской буллой (официальный документ, имеющий обязательную силу для всех католиков). Проходить он должен был под эгидой церковной власти, воплощенной в лице сопровождавшего крестоносцев папского посланника (легата), представлявшего особу самого верховного понтифика (так, на древнеримский лад, именуют пап и поныне). Кроме того, крестовыми походами следует называть лишь военные экспедиции в Святую Землю, ставившие целью завоевание или оборону ее, и в первую очередь Иерусалима и его святынь, даже если походы эти завершались совсем не в Палестине. Посему в счет походов не попадали объявленные теми же римскими первосвященниками военные действия против прибалтийских язычников, южнофранцузских еретиков, русских схизматиков [1] или даже политических противников пап. Современные ученые предпочитают называть эти экспедиции не крестовыми, а «священными войнами». Я прекрасно понимаю всю условность такого выделения, но так уж сложилось в исторической науке, и не следует ломать привычную терминологию. Посему и я стану говорить только о походах в Святую Землю под принятыми номерами (исключения будут оговорены ниже) и пользоваться выражениями типа «Византийская империя».

26 ноября 1095 г. толпа людей, числом в несколько тысяч, собралась на поле близ южнофранцузского города Клермон. Только что закончился происходивший в Клермоне поместный церковный Собор французской (галльской, как это называлось на римский лад) Церкви. В работе Собора участвовал сам римский первосвященник, Папа Урбан II. Помимо участников Собора в Клермон съехалось немало мирян, рыцарей и простонародья. Каждый из прелатов, то есть высших сановников Церкви — архиепископов, епископов, аббатов крупных монастырей, прибыл со свитой; предчувствуя возможность поживы, в Клермон явились торговцы; кто-то желал увидеть самого Папу. Все хотели послушать проповедь Папы по случаю закрытия Собора. Желающих было столько, что кафедральный собор Клермона не смог их вместить. Пришлось устроить проповедническую кафедру у городских стен, так что слушатели располагались на поле близ города, но уже вне его.