Александр Грин - Проходной двор

Александр Степанович Грин

Проходной двор

I

Извозчик Степан Рощин выехал к Николаевскому вокзалу в семь часов утра, встал от подъезда девятым и стал ждать. Сначала, как это всегда бывает перед приходом поезда, подъезд был пуст. Потом, вслед за первой же вынесенной артельщиком картонкой, запрыгали вниз со спин носильщиков тяжелые чемоданы, ящики, портпледы; извозчики засуетились, бодря лошадей и выкрикивая:

- Вот сюда, недорого свезу, пожалуйте.

Рощину как не повезло при выезде из извозчичьего трактира "Пильна", когда он, стукнувшись задним колесом о тумбу, повредил ось и пришлось чинить ее, потеряв час, - так и теперь не повезло. Вокруг него, подпрыгивая в колясках, один за другим ехали в гущу городских улиц обложившиеся вещами приехавшие господа, а с той стороны подъезда, где стоял он, извозчиков брали все время так капризно и туго, что разъезд стал редеть, а Рощин все еще стоял третьим по очереди. Подходили не в очередь и к нему, да все шантрапа нестоящая: один рядил в Гавань за рубль и, сторговавшись, полез в кошелек, после чего сказал, рассмотрев деньги:

- Нет, восемь гривен, больше не дам.

Рощин вспылил, но промолчал; ругаться не позволяют, и, кроме того, городовые номер записывают, а после в участке нагайкой, а то штраф или номерную жестянку отберут.

Этот восьмигривенный отошел, носильщик, бросив Рощину на сиденье чемодан какого-то старика в крылатке, уже сказал адрес, но ничего не вышло, барин другого нанял, и чемодан сняли. А два раза было так, что Рощин сам заупрямился, не хотел дешево ехать, потом слышал, как другим те же господа больше дали, уселись и покатили.

Рощин был извозчик невидный, непредставительный, сутуловатый, с красными от болезни глазами, сидел он на козлах как-то не крепко, горбом, и лошадь у него была пегая, маленькая, мохноногая, грязная, с большой головой на тощей шее; словом, прохожий, видя Рощина в тылу какого-нибудь орловского или ярославского парня, с глазами навыкате и крутой грудью, думал: "Старый хрен, повезет плохо да еще ворчать будет, возьму пригожего Ваньку". По этому ли всему или потому, что неудачливые дни бывают у всякого человека, Рощин от вокзала поехал порожняком. "На Знаменской стать, - подумал Рощин, - или еще туда на Фурштатскую или Шпалерную, трамвай не грохотнет, нет-нет, да и клюнет какой, не все господская шантрапа".

II

Постояв на углах и у подъездов попроще, откуда не гоняли швейцары, Рощин, вздохнув, тронул к Летнему саду. У Рощина вчера была неполная выручка, своих сорок копеек доложить хозяину пришлось, так что сегодня рубля четыре непременно добыть было бы надо.

"Незадача", - подумал Рощин, когда в пятый, шестой раз барин из "самостоятельных", пройдя мимо Степана, взял поодаль стоящего извозчика по набережной, меж поплавком и Летним.

Все время мчались извозчики; окидывая привычным взглядом восседающих в колясках господ, Рощин механически отмечал про себя: "Этот - сорок копеек, с бородой - шесть гривен, девчонка - за двадцать".

Солнце поднялось выше, наряднее, гуще и суетливее пошла уличная толпа, стало пыльно и жарко, а за Невой, в крепости, прозвонили куранты.

"Никак десять, - вздохнул Рощин, - и никогда же не бывало такого, господи упаси".

Прислушавшись, стал он считать и насчитал одиннадцать колокольных ударов.

- Одиннадцать, - сказал Рощин, почесывая затылок, - копейки не заработал.

Досадливое, томительное беспокойство овладело им. Оглядываясь по сторонам и с ненавистью конкурента сплевывая вслед фыркающим щеголеватым моторам, Рощин, степенно похлестывая лошадь, выехал к Марсову полю, обогнул его, свернул на Моховую, остановился и, загнув полу армяка, вытащил шерстяной кисет.

- Вот, - пробормотал он, закуривая, - какие дела, без почина.

Студент шел по тротуару, зевая и щурясь. Рощин спохватился, удачная от неудач мысль пришла ему в голову:

- Садитесь, ваше степенство, - сказал он, - вот провезу.

- Денег нет.

- А без денег. Для почину, куда прикажете.

- Нет, не хочу, - подумав и уходя сказал студент, - некуда торопиться.

"Черт, вот черт, - подумал Рощин, - известно, с анбицией".

Он стал размышлять о сущности и естестве жизни господской. А господ видел Рощин на своем веку много, во всем городе, почитай, половина господ, и никак ума не приложишь, чем эти господа существуют. Конечно, банки, конторы, присутственные места и все такое, там эти господа и сидят. С другой же стороны, господ как будто несоизмеримое множество. Одет в сюртучок, манишку, сапоги чищены и взгляд строгий - господин, иначе не назовешь, а чем он промышляет...

- И вот сколько в Питере бар, - сказал Рощин, - так и во все конторы не втиснешь, ан, втиснешь. Нет, не упоместятся, - сказал, вздохнув, он, - а чем живут, поди же ты, все господа...

Через полчаса затосковал Рощин о седоке так крепко, что дернул со злости вожжами, и лошадь, испуганно вздрогнув всем телом, стала грызть удила.

- Извозчик! - крикнули с тротуара.

- Я-с... вот-с, - стремительно отозвался Рощин, перегибаясь с козел, и даже просиял: перед ним, одетый с иголочки, молодой, краснощекий здоровяк-барин помахивал нетерпеливо тросточкой.

- По часам, - сказал барин, - согласен?

- Хорошо-с, рублик-с, - угодливо сказал Рощин, - а долго прикажете ездить?

- Там увидим.

Барин вскочил, уселся и закричал:

- Ну, пошел живо на Сергиевскую.

Рощин снял шапку, торопливо перекрестился, дернул вожжами, и в тот же момент пушечный гулкий удар раскатился над городом.

"Двенадцать, - подумал Рощин, - только бы сидел, да ездил, а пятерку я выстребую".

Седок был человек молодой, здоровый, с высоким лбом, безусый, с серыми, близорукими, часто мигающими глазами.

На Сергиевской остановились чуть-чуть; барин подбежал к швейцару и спросил что-то, на что, высокомерно дернув вверх головой, швейцар сказал:

- Никак нет-с. Выехали.

- А куда?

- Это нам неизвестно.

- Но, поймите же... - начал седок и вдруг, как бы спохватившись, отошел, вытирая платком лоб.

"Нет, поездишь", - подумал Рощин.

Седок стоял на тротуаре, опустив голову, затем сел.

- Невский, угол Морской, - сказал он в раздумьи и тотчас же крикнул: Нет-нет, пошел на Лиговку, да живее, смотри, номер двести тридцатый!

"Эка хватил", - подумал Рощин, послушно завернул и помчался. Отстоявшаяся лошадь бежала бойко, но по часам торопиться невыгодно, и Степан пустил ее коночным шагом.

- Извозчик, живее! - крикнул за спиною Рощина барин.

Рощин прибавил рыси. Через полчаса подъехали к месту, барин, соскочив на ходу, скрылся в подъезде и вышел минут через десять сердитый, злым голосом говоря:

- Гороховая, 16.

С Гороховой же заехали еще неподалеку - на Офицерскую, Вознесенский, и везде барин проводил времени пять - десять минут, выходя все более усталый и бледный, и уже не торопил Рощина, а спокойно говорил:

- Извозчик, поезжай теперь туда и туда.

К трем остановились у Английской набережной, и седок не выходил с полчаса. Кроме Рощина, у подъезда стояли еще извозчики, один знакомый, Сидоров. Сидоров спросил:

- Кого возишь?

- А кто знает, сел по часам, рубль за час.

- Давно?

- Трешку наездил.

- А не удерет? - зевнул Сидоров. - Намедни возил я одного шарлатана, бродягу, да у Пяти Углов его и след простыл, из магазина выскочил, я и не видал, когда.

- Ну, - сказал Рощин, - видать, ведь... - Прибавил: - А черт его знает.

Поддаваясь невольному беспокойству, он стал смотреть на ворота, не выйдет ли седок в ворота с целью удрать, но в этот момент он вышел из подъезда и, по рассеянности, стал садиться на другого извозчика.

- Сюда, сюда, барин! - крикнул Рощин. - Куда ехать?

- Куда ехать, - повторил седок.

Рощин передернул плечами и усмехнулся: чудной барин.

- Ты поезжай шагом, - торопливо заговорил седок, - тихонько поезжай, я тебе скажу.

- Слушаюсь, - лениво и уже с оттенком пренебрежения ответил Рощин.

Он проехал три фонарных столба, думая: "А кого посадил? Попросить бы расчету, да в сторону, вдруг удерет? Лошадь запылилась и самому чаю охота". Но, подумав так, вспомнил, что два целковых еще взять хорошо. Было в унылом лице седока, в нерешительных движениях его и в голосе что-то возбуждающее сомнение. Много таких есть, ездят, а за деньгами потом на другой день просят приехать.

- Что же теперь будет? - тихо, говоря, по-видимому, сам с собой, неожиданно сказал седок. - Да... - прибавил он и замолчал.

Рощин подозрительно оглянулся.

- Это насчет чего? - спросил он. - Адрес изволите?

Седок не ответил, он вдруг выскочил из коляски и бросился стремглав к тротуару. Рощин замер от удивления, барин же остановил какую-то барышню из молодых, стал трясти ей руку и заговорил, а она поспешно отошла от него, вскрикнув, тяжело дыша и блестя глазами. Рощин подъехал шажком ближе, но уже ничего не услышал, разговор кончился. Барышня, не оглядываясь, поспешно шла вперед, а седок, махнув рукой, остался стоять. Наконец, повернулся он к Рощину разгоревшимся лицом и стал улыбаться, смотря прямо извозчику в глаза так, как слепые улыбаются наугад, - в какую попало сторону.