Андерс Стриннгольм - Походы викингов

Книга Андерса Магнуса Стриннгольма «Походы викингов, государственное устройство, нравы и обычаи древних скандинавов», без сомнения, занимает особое место в фонде русскоязычной переводной исторической литературы. Не столь часты примеры, когда научный труд перешагивает полуторастолетний возраст, не только не растрачивая при этом своей значимости и информационной ценности, но и не теряя привлекательности в качестве вполне доступного популярного чтения.

Середина XIX столетия была богата историографическими шедеврами. Историки этой эпохи подарили своим потомкам сочинения, остающиеся непременным атрибутом рабочего стола современного исследователя, — труды, без которых нельзя представить себе его книжную полку, Секрет научного бессмертия прост: историки-позитивисты считали своим долгом прежде всего тщательный сбор фактического материала и написание исторических трудов. Что предполагало исследование событий прошлого и попытку объяснить — что есть причина и каковы последствия. Иначе говоря, они занимались историей в ее в самом что ни на есть чистом виде — как наукой о цепи фактов исторического прошлого. Будущее показало всю их правоту.

Никакие катаклизмы, разразившиеся в историографии последующих десятилетий, не смогли поколебать одного — главного: история была и продолжает оставаться наукой о событиях. «Кризис исторической науки», который усердно (и с таким успехом) обнаруживает и с которым провозглашает непримиримую борьбу каждое новое поколение исследователей, является, по преимуществу, кризисом самого поколения. Методы и пути исследования могут меняться, но неизменной остается цель — реконструкция былого во всей его полноте, И в этом смысле лучшее средство от мнимого кризиса — это попытки шаг за шагом приоткрывать все новые фрагменты великой и доселе непостижимой мозаики истории человечества.

Автору «Походов викингов» в чем-то не повезло. У себя на родине, пусть и признанный соотечественниками, он все же остался в тени знаменитых современников и предшественников — Гейера, Далина и др.

Во второй половине XVIII–XIX вв. скандинавские страны (Швеция и Дания, а с 1814 г, — и входившая на протяжении четырех столетий в состав последней Норвегия) находились в числе бесспорных лидеров европейского научного и культурного прогресса. Классическим и наиболее известным примером достижений скандинавов этого периода служит классификационная система Карла Линнея, кардинально изменившая облик научного естествознания и, в частности, входящих в него биологических дисциплин. А в первой половине XIX столетия грянул археологический бум. И вновь в числе лидеров оказались скандинавские исследователи. Имена Томсена, Ворсо, Монтелиуса составили славу европейской и мировой археологии, а деятельность их существенно раздвинула пределы знания о прошлом Северной Европы.

Традиционная историческая наука, опиравшаяся на письменные источники, тоже не стояла на месте. С концом XVІІІ века, в частности, связан знаменитый исторический труд О. Далина «История Швеции», переведенный и к началу XIX в. опубликованный на русском языке. Эпоха эта была отмечена общеевропейской модой на всеобъемлющие капитальные исторические сочинения, освещающие историю государства от его возникновения до современных автору событий, и эта потребность удовлетворялась авторами многотомных капитальных «Историй», некоторые выходили во всех странах, располагавших собственными историческими научными школами. Именно к этому времени и относилось начало самостоятельной научной деятельности А. М Стриннгольма.

Андерс Магнус Стриннгольм (Anders Magnus Strinnholm) родился в 1786 году. После окончания непродолжительного обучения в университете он нашел свое призвание в книгоиздательском деле. В период с 1812 по 1818 гг. Стриннгольм работает в книгопечатной и книгоиздательской компании Хегстрема в Стокгольме. Одновременно и параллельно с этой деятельностью он продолжает вести собственные исторические исследования. Результат не замедлил сказаться: начиная с 1819 г, Стриннгольм издает «Историю шведского народа под властью династии Ваза» («Svenska folkets historia under konungarne at Vasaatten») в 3-х томах, доведенную до 1544 года. Последний, третий том этого сочинения увидел свет в 1823 г.

После этого внимание А. М. Стриккгальма концентрируется на исследованиях в области древней истории, И хотя ранее он собирался довести свой исторический труд до определенной им хронологической отметки — смерти Густава Ваза, этим планам не суждено было осуществиться.

К 1828–1830 гг. шведский риксдаг (парламент) выделяет Стриннгольму ассигнования — выражаясь современным языком, грант — на его исторические исследования, а уже в 1831 г. он представляет свою новую работу по древней шведской истории. Это издание планировалось как большой обзорный труд, но как раз в это время, начиная с 1832 г., Гейер начал издавать свою «Историю шведского народа» («Svenska folkets historia»), существенно скорректировав тем самым планы Стриннгольма относительно его собственной работы — прежде всего в смысле ее структуры и широты охвата материала.

Издание, начавшее выходить в 1834 г. под заголовком «История шведского народа с древнейшего до настоящего времени» («Svenska folkets historia fran aldsta till narvarande rider»), было хронологически доведено до окончания периода средневековья. В пяти томах, вышедших до 1854 г, Стриннгольм довел повествование до эпохи правления короля Магнуса Эйрикссона. Новый капитальный труд Стриннгольма был снабжен большим и весьма содержательным научным аппаратом. Принципиально то, что весьма большое внимание уделено было автором не только традиционному событийному ряду — войнам и череде правлений, — но и истории общественных отношении.

В 1837 г. Андерс Магнус Стриннгольм за свою научную деятельность был удостоен звания академика и стал членом Шведской академии наук.

И тем не менее, как ни странно, в большинстве современных обзоров истории шведской науки XIX столетия мы не найдем даже упоминания о его деятельности. Так сложилось, что у себя на родине Стриннгольм оказался в тени своего выдающегося современника — блестящего шведского историка Гейера. Однако значение трудов последнего не может заслонить роли Стриннгольма именно и прежде всего как исследователя древней Скандинавии. Блестящий для своего времени анализ прошлого, рассмотренного с привлечением богатого материала письменных источников и правовых актов, стал во многом эталоном для исторических исследований подобного жанра — исследований, лежащих на тонкой грани, разделяющей историю сугубо научную и научно-популярную.

Что же касается нашей страны, то здесь Андерсу Магнусу Стриннгольму и его историческим сочинениям была уготована совершенно иная судьба. Так получилось, что в новой истории России отношения со Скандинавией играли порой не меньшую роль, чем в древности, на заре становления Русского государства. Весь XVІІІ век прошел под знаком русско-шведского противостояния на Балтике, вылившегося в несколько ожесточенных войн, — а с начала XIX века, когда Швеция все более утверждалась на пути нейтралитета, особое значение приобрели споры научного свойства, обращенные в отдаленное прошлое. В России они вылились в бурную и продолжительную дискуссию так называемых норманистов и антинорманистов: одни превозносили роль скандинавских викингов-варягов в генезисе Древнерусского государства, другие ратовали за почти полное их неучастие в этом процессе.

«Варяжская» тематика занимала в середине XIX столетия многие умы в России. Одна за другой выходили работы как профессионалов, так и любителей от истории; к концу 1830-х гг. начинают появляться первые переводы скандинавских саг на русский язык, с 1840-х гг. стали проводиться целенаправленные раскопки в регионах предполагаемого присутствия варягов на Руси. И все это время в России не существовало удовлетворительного русскоязычного исторического сочинения, детально рассматривающего эпоху викингов, дающего своего рода экспозицию, набросок реальной исторической картины, которая бы представляла самих викингов в их повседневной жизни — викингов, участвующих в торговых поездках и грабительских набегах, государственных делах и религиозных обрядах. Не существовало адекватного примера «государствообразующих» действий скандинавов как у себя на родине, так и за границей — в Нормандии, Сицилии, на островах Северной Атлантики, — а ведь без анализа этой деятельности трудно было понять возможную роль скандинавов на Руси.

Конечно, существовали зарубежные, прежде всего немецкоязычные исследования, в той или иной мере отражавшие эту проблематику, существовал, наконец, вышеупомянутый переводной труд О. Далина — впрочем, крайне поверхностный в части, относящейся к древнему периоду скандинавской истории, и безнадежно устаревший уже в первые десятилетия XIX века. Но все эти издания, к тому же далеко не всегда проникавшие сквозь российский цензурный занавес, не могли идти ни в какое сравнение с книгой Стрикнгольма. Именно ей суждено было на многие десятилетия стать своеобразной путевой отметкой, от которой отсчитывали свою дорогу исследователи, принадлежащие к разным поколениям, — и занимательным чтением для многих русскоязычных читателей, через этот труд приобщавшихся к увлекательному и манящему миру раннесредневековой Скандинавии: миру жарких битв и вычурной поэзии, стойких характеров и героических поступков — миру, прошедшему сквозь тысячелетие человеческой истории в виде громкого эха, тревожащего наш слух.