Василий Галин
Ответный Сталинский удар
Когда оценивают политику Сталина в 30-е гг., почему-то забывают о том, какая была в то время международная обстановка. Между тем многие внутриполитические решения советского руководства напрямую зависели от того; что происходило тогда в мире. Советский Союз подвергался беспрецедентному прессингу на международной арене; более того, усиливается угроза военного вторжения на советскую территорию. И страны «западной демократии», и национал-социалистическая Германия вели в отношении СССР весьма двусмысленную политическую линию, сочетая дипломатическое маневрирование с непрекрытой враждебностью.
В Германии в 1933 году к власти пришел А. Гитлер, успех которого был во многом связан с его многолетней антибольшевистской риторикой. Так, например, 22 февраля 1933 г. Гитлер в публичном воззвании к национал-социалистам провозглашал: «Враг, который… должен быть низвержен, — это марксизм! На нем сосредоточена вся наша пропаганда и вся наша предвыборная борьба».
В очередной речи 2 марта Гитлер заявлял: «Устранил ли марксизм нищету там, где он одержал стопроцентную победу… в России? Действительность говорит здесь прямо потрясающим языком. Миллионы людей умерли от голода в стране, которая могла бы быть житницей для всего мира… Они говорят «братство». Знаем мы это братство.
Сотни тысяч и даже миллионы людей были убиты во имя этого братства и вследствие великого счастья… Еще говорят они превзошли тем самым капитализм… Капиталистический мир должен давать им кредиты, поставлять машины и оснащать фабрики, предоставлять в их распоряжение инженеров и десятников… Они не в силах это оспаривать. А систему труда на лесозаготовках в Сибири я мог бы рекомендовать хотя бы на недельку тем, кто грезит об осуществлении этого строя в Германии… Если слабое бюргерство капитулировало перед этим безумием, то борьбу с этим безумием, вот что поведем мы».
Между тем накануне выборов в рейхстаг 5 марта 1933 г. министр иностранных дел Германии Нейрат извещал Литвинова: «Хочу вас предупредить… Рейхсканцлер, возможно, перед выборами будет в своих речах резок по отношению к вам, но это, увы, реальности предвыборной тактики. Как только будет созван рейхстаг, фюрер сделает декларацию в дружественном для вас духе». Крестинский из наркомата иностранных дел также уверял советского полпреда в Германии: «Я убежден в том, что после выборов Гитлер, его приближенные и его пресса прекратят или, во всяком случае, ослабят свои нападки на СССР».
И действительно, 23 марта прозвучала речь Гитлера, в которой он выступил за «культивирование хороших отношений с Россией при одновременной борьбе против коммунизма в Германии». Заявление Гитлера полностью совпадало с мнением представителей Союза германской промышленности: «… Борьба с немецкими коммунистами не испортит наших взаимоотношений с СССР. Русские в нас экономически слишком заинтересованы и кроме этого… экономически мы слишком связаны с СССР».
28 апреля Гитлер принял советского полпреда Л. Хинчука. На встрече фюрер объяснил свою антикоммунистическую позицию — в Германии произошла революция. И хотя она не была кровавой, но, как во всякой революции, без эксцессов тут не обойтись… Наша эпоха трудна… Чем явилось бы для Германии падение национал-социалистского правительства? Катастрофой! А падение Советской власти для России? Тем же! В этом случае оба государства не сумели бы сохранить свою независимость. И что бы из этого вышло?… Это привело бы ни к чему другому, как к посылке в Россию нового царя из Парижа. А Германия в подобном случае погибла бы как государство. В конце встречи Гитлер подтвердил свой интерес к развитию деловых и экономических отношений с Россией.
5 мая 1933 г. Гитлер ратифицировал Московский протокол,[1] с чем тянули до него все предыдущие канцлеры. Центральный печатный орган нацистов газета «Фолькишер беобахтер» откликнулась на ратификацию громадной редакционной статьей в двух номерах. Геббельс отмечал: «Этим актом национальное правительство Германии продемонстрировало, что оно намерено сохранять и развивать в дружественном духе политические и экономические отношения с Советским правительством».
Показательна и реакция Гитлера на выступление его ближайшего сподвижника министра экономики А. Гугенберга на Международной экономической конференции в Лондоне 17 июня. В меморандуме министра речь шла об утраченных рейхом колониях, о необходимости новых земель «для энергичной немецкой расы», а также, кроме критики в адрес СССР, о его расчленении и должной эксплуатации богатств Украины. Лондонская «Дейли геральд» назвала меморандум прямой угрозой германской агрессии против СССР. Официальный германский МИД в ответе на запрос советской стороны отверг подобный подтекст. Бюлов, представитель германского МИДа, убеждал советскую сторону, что, говоря о новых поселениях, Гугенберг имел в виду Канаду, Чили и вообще Южную Америку. Говоря о колониях — Африку. А Россию он попрекал низкой покупательной способностью. Тем не менее Гитлер немедленно отозвал А. Гугенберга из Лондона и, к крайнему неудовольствию вице-канцлера Ф. Папена, демонстративно вынудил его уйти в отставку.
Относительно «планов строительства Великой Германии Розенберга», предусматривающих «крестовый поход» против России и ее расчленение, Бюлов заявлял советскому полпреду: «Розенберг не имеет государственного статуса. Позвольте начистоту, господин Хинчук. Что бы вы сказали, если бы мы начали цитировать вам рассуждения основателя СССР Ленина о мировой революции? Или статьи из журнала Коминтерна? Ведь если бы мы исходили в своей практической политике из буквального их анализа, то нам бы уже давно следовало сойтись с Россией в смертельной схватке. А мы покупаем у вас рожь и продаем вам краны, трубы и турбины… Германия в отношении СССР стоит на точке зрения традиционных дружественных отношений и никогда не примет участия в интервенции Антанты против вас, к которой нас кое-кто подталкивает».
Оставался еще «Майн кампф», где в 1923 г., говоря о новых землях на востоке, Гитлер однозначно указывал на Россию. Однако в своем анализе расстановки сил накануне Первой мировой он писал:
«Политику завоевания новых земель в Европе Германия могла вести только в союзе с Англией против России, но и наоборот: политику завоевания колоний и усиления своей мировой торговли Германия могла вести только с Россией против Англии».
В настоящее же время:
«Раз Германия взяла курс на политику усиленной индустриализации и усиленного развития торговли, то, в сущности говоря, уже не оставалось ни малейшего повода для борьбы с Россией. Только худшие враги обеих наций заинтересованы были в том, чтобы такая вражда возникала».
Тем не менее, по мнению Гитлера, союз России с Германией был невозможен: «Между Германией и Россией расположено Польское государство, целиком находящееся в руках Франции. В случае войны Германии — России против Западной Европы Россия раньше, чем отправить хоть одного солдата на немецкий фронт, должна была бы выдержать победоносную борьбу с Польшей».
В то же время «говорить о России как о серьезном техническом факторе в войне не приходится. Всеобщей моторизации мира, которая в ближайшей войне сыграет колоссальную и решающую роль, мы не могли бы противопоставить почти ничего. Сама Германия в этой важной области позорно отстала. Но в случае войны она из своего немногого должна была бы еще содержать Россию, ибо Россия не имеет еще ни одного собственного завода, который сумел бы действительно сделать, скажем, настоящий живой грузовик. Что же это была бы за война? Мы подверглись бы простому избиению. Уже один факт заключения союза между Германией и Россией означал бы неизбежность будущей войны, исход которой заранее предрешен: конец Германии».
Серьезным инцидентом против СССР в 1933 г. в Германии стал подлинный террор, развязанный против Общества по продаже советских нефтепродуктов — «Деропа». Его заправочные станции подвергались «налетам и разграблениям… в некоторых случаях бензин насильственно забирается бесплатно… штурмовиками, в других случаях бензин просто выпускается». Столь предвзятое отношение к «Деропу» объяснялось просто — ему на немецком рынке противостояли «Стандарт ойл» и «Ройял датч шелл» Детердинга, которые не только не пострадали, но и увеличили свою долю на рынке за счет ликвидации советско-германской компании.
Несмотря на примирительные жесты Гитлера, годовой отчет полпредства СССР в Германии был полон пессимизма: «1933 год был переломным годом в развитии советско-германских отношений. Приход фашистов к власти в Германии поставил в порядок дня германской внешней политики осуществление давнишних антисоветских планов Гитлера и Розенберга. Конечная цель этих планов состояла в создании антисоветского блока стран Западной Европы под руководством Германии для похода на СССР…»
