Сергей Мирный
Живая сила. Дневник ликвидатора
Эксмо, Москва, 2010
ПРИ ОПАСНОСТИ РАДИАЦИИ ЧИТАТЬ РАССКАЗЫ, ОТМЕЧЕННЫЕ ЗВЕЗДОЧКОЙ *!
Способность человеческих существ выживать – в одиночку и совместно – в самых тяжелых условиях, которые создает природа и сами эти существа, просто-таки поразительна.
Suefeld P. Extreme and Unusual Environments. In Handbook of Environmental Psychology, vol. 1, ed. Stokols D., Altman I, 863-887. New York: Wiley, 1987. P. 878. (Сюфельд П. Экстремальные и необычные среды. В кн.: Психология человека в окружающей среде (Учебник). Т. 1. С. 863-887. Нью-Йорк, Вайли, 1987. С. 878.)
Радиация (радиоактивное излучение, ионизирующее излучение) – невидимые глазу частицы и энергия, испускаемые в пространство неустойчивыми ядрами атомов (радионуклидами) при распаде. Радиация – важный экологический фактор, воздействующий на живые организмы.
Энциклопедия по охране труда
Сергей Мирный - писатель, сценарист. За киносценарии о Чернобыле получил премии конкурса "Коронация слова" (Киев) и журнала "Киносценарий" (Москва). Ученый, эксперт по экологическим катастрофам и Чернобылю. В 1986 году был командиром взвода чернобыльской радиационной разведки, получил благодарность командующего Киевским военным округом за мужество и героизм.
От Совета Министров СССР [1]
Как уже сообщалось в печати, на Чернобыльской атомной электростанции, расположенной в 130 километрах севернее Киева, произошла авария. На месте работает правительственная комиссия под руководством заместителя Председателя Совета Министров СССР т. [2] Щербины Б.Е. В ее состав вошли руководители министерств и ведомств, видные ученые и специалисты.
По предварительным данным, авария произошла в одном из помещений 4-го энергоблока и привела к разрушению части строительных конструкций здания реактора, его повреждению и некоторой утечке радиоактивных веществ. Три остальных энергоблока остановлены, исправны и находятся в эксплуатационном резерве. При аварии погибли два человека.
Приняты первоочередные меры по ликвидации последствий аварии. В настоящее время радиационная обстановка на электростанции и прилегающей местности стабилизирована, пострадавшим оказывается необходимая медицинская помощь. Жители поселка АЭС [3] и трех близлежащих населенных пунктов эвакуированы.
За состоянием радиационной обстановки на Чернобыльской АЭС и окружающей местности ведется непрерывное наблюдение.
Газета «Правда» (орган Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза) от 30 апреля 1986 года (страница 2, правый нижний угол – самое нечитаемое, «потайное» место в газете)
ПОВЕСТКА
лейтенанту Мирному СВ.
Предлагаю вам «6» июня 1986 г. к 8.00 часам явиться в Дзержинский райвоенкомат г. Харькова для убытия на учебные сборы сроком на 25 дней.
При себе иметь: паспорт, военный билет, комс. билет, две пары нательного белья, два полотенца, две пары портянок или носков, два носовых платка, исправную обувь и одежду, принадлежности личного туалета.
ВРИО [4] Дзержинский райвоенкома (Костюк)
Подполковник ‹кудрявая подпись›
[На подписи – фиолетовая КРУГЛАЯ ПЕЧАТЬ: в центре – герб СССР; по окружности печати – текст: «Дзержинский районный военный комиссариат гор. Харькова Харьковской области»]
– Адаптация – к РАДИАЦИИ?
Конрадин Кройцер, редактор эко-бюллетеня «Nux» [5], удивленно воззрился на меня.
Год 1993-й. После Чернобыля прошло 7 лет. Я только что закончил публичную лекцию в швейцарском городе Базеле.
– Ну да, – повторил я, пожав плечами, – а что туг такого?… Адаптация к радиации.
Мы смотрели друг на друга как с разных берегов речки: только один ее давно перешел и думать забыл, что она есть, а другой и не подозревал о ее существовании:
– АДАПТАЦИЯ, то есть привыкание, приспособление – к радиации?!!
…Первый облученный человек в моей жизни был Женя. Химфак университета он закончил на несколько лет позже меня, а в Чернобыль в 1986 году попал месяца на полтора раньше – в мае. От него-то я и узнал, что там первые 3 дня человек сидит в лагере – в зону не ездит. Чтоб организм адаптировался.
Так я и не узнал, правда это или нет. Когда я, свято уверенный, что так оно и есть, по прибытии на следующее утро вышел поглядеть, как колонна моей новой роты выезжает на разведку, старый, уже сдающий дела командир роты махнул мне: «Поехали! Чего стоишь?» И ребята из моего взвода замахали руками приглашающе: «Давай, поехали, товарищ лейтенант! В наш броник!» Ничего не оставалось, как в этот самый броник – бронированную разведывательно-дозорную машину – залезть.
Первый выезд – по Рыжему Лесу…
Едем по трассе, ребята показывают поверх сосен, вдалеке – «Вон АЭС, а вон то – 4-й энергоблок виднеется…» Здание как здание – промышленное длинное белое; энергоблок, как коробка, над ним выступает, все вроде целое… Как раз там, где видно было лучше всего – на повороте трассы «у Факела», раскрашенной бетонной эмблемы Чернобыльской АЭС, – мы и намеряли больше всего: 1200 миллирентген в час – 1,2 рентгена в час… Это приблизительно… Ну, что-то около ста тысяч нормальных природных уровней радиации… Короче, съездили.
Вернулись.
Поужинали.
Лег спать.
Ничего.
В смысле физических ощущений – ничего.
А на второй день проснулся, когда еще и 5 утра не было, наверно.
И порысил через освещенный солнцем, какой-то прозрачный, пустой, нереальный спящий палаточный лагерь – в сортир.
Пардон, по-большому.
И до подъема – до 6.00 – еще посетил его. Трижды.
Так сказать, «по тому же вопросу».
Странно… Обычно, когда попадаешь в армию, проблемы как раз «наоборот»: все эти каши армейские постоянные, плюс, наверно, нервный стресс, плюс непривычный режим – в итоге первые дни делаешь это – если вообще делаешь – скорее по привычке, чем по необходимости.
Что ж я такого съел? Да ничего вроде… Странно.
Ой, опять!…
Медпункт! Я ж знаю, где палатка батальонного медпункта! Над ней белый флаг с жирным красным крестом развевается…
Только б она была открыта… Пару таблеток активированного угля – и все будет в норме. С кем не бывает…
Вход в палатку застегнут на пуговицы – продолговатые беленькие деревяшки. Вертикальный ряд до пола. Расстегиваю… Прохожу темный тамбур – на полусвет из шатра палатки. Пустота, чистота… Сбоку от окошка столик, прикрытый марлей. Приподнимаю… Скляночки, баночки, таблеточки… Роюсь… Активированного угля нет.
А больше тут и искать негде: топчан, покрытый клеенкой, и больше вообще ничего нет. Проклятье! Медпункт батальона радиационной разведки…
До завтрака – 6.30 – еще несколько посещений сортира…
Да что ж это такое?!
Есть побоялся (хоть хотелось так, что еле-еле сдержался), выпил чая, пожевал корку хлеба.
Подлавливаю начмеда – начальника медицинской службы батальона, тоже лейтенант из запаса, только старший: с достоинством шествует на завтрак, на гордо расправленных плечах погоны со змеями несет. Спрашиваю. И… Оказывается, в медпункте батальона вообще нет активированного угля. Ни одной таблетки. На 500 человек!
Шиплю ругательства сквозь сжатые зубы…
Черт побери! В сортир опять хочется…
А НАДО – на разведку: колонна бронированных машин роты вытянулась, ждет.
Ну, поехали…
Ощущение – как гранату проглотил, круглую оборонительную Ф-1, «лимонку», с радиусом разлета осколков 200 метров…
В Чернобыль приехали на стоянку, вроде полегчало… Но чувствую – опять поджимает… Едем на разведку – маршрут Рыжий Лес-2 – КА-РА-УЛ!! Что счас будет?!.
По трассе машины одна за одной, как на центральной улице… Да и ребят просить остановить… Неудобно… Выехал, называется, на разведку!… Ну – потерплю, пока свернем… Если смогу… Терплю… Еле терплю…
Свернули с трассы… Ну счас остановимся – и тогда!!!
Ну – еще миг! Сначала сделаем работу, замеряем уровень, потом я вроде невзначай, типа в порядке отдыха: «Пожалуй, схожу-ка я за кустики», как бы резвлюсь…
Дозиметрист спрыгивает, на ходу перехватывая поудобней дюралевый держак с зондом, делает несколько шагов от машины к кустам. Ну! не тяни ж ты…
Спрыгнуть с броника, сказать «подождите», зайти за куст, спустить штаны до колен – и – о!
«29 миллирентген в час».
…Спрыгнуть с броника, зайти за куст, спустить штаны и присесть – свесив яйца на 29 миллирентген в час…
Это, в общем-то, и немного… (черт побери! что значит немного?!! Это 2000 (две тысячи) нормальных уровней1) – немного…
