Стрелецкий Валерий Андреевич
«Как и повсюду, чиновники в большинстве своём были людьми коррумпированными и бессовестными, раболепными перед высшими, думающими лишь о собственных интересах и совершенно не имеющими национального чувства».
Князь Феликс Юсупов
Из окон моего кабинета в «Белом доме» была видна помойка. Самая обычная, знакомая каждому российскому человеку помойка - огромные баки, горы мусора. Единственное её отличие от всех прочих - помойка была правительственной.
С улицы мусорные баки постороннему взору были недоступны. Увидеть их можно было только из окон «Белого дома»...
Живописный пейзаж встаёт у меня перед глазами всякий раз, когда я вспоминаю о своей прежней работе. По сути, мне, начальнику отдела «П» Службы безопасности президента, приходилось копаться точно в таком же мусоре, который был точно так же укрыт шикарным забором «Белого дома».
О работе отдела «П» мало кто знал. Мы старались действовать тихо, без лишнего шума. Нашей задачей было обезопасить правительство от иностранных спецслужб и преступных группировок, бороться с коррупцией в «Белом доме».
Допускаю, что многие удивятся, услышав об этом. Мол, как же так: кто позволит «копать» под министров и вице-премьеров!
Возможным это стало лишь после октября 1993-го. Осенний путч окончательно убедил президента Ельцина в том, что постсоветские спецслужбы ему не союзники, и он решил, что нужно создавать свой мини-КГБ. Так появилась Служба.
То, что вы держите в руках, не мемуары. Скорее, записки очевидца.
Мои «персонажи» пока ещё не исторические лица. Они продолжают оставаться во главе государства. Эти люди без зазрения совести клянутся с газетных страниц и экранов ТВ в любви к России, в бесконечной преданности народу, в своей честности и неподкупности.
Я же хочу, чтобы их увидели такими, какие они есть в действительности, без сусальной позолоты, грима и имиджмейкерства.
Общество должно знать своих «героев»... Итальянский журналист Джульетто Кьеза прав на все сто, когда пишет в своей книге «Прощай, Россия»:
«Нынешнее российское руководство является для России раковой опухолью. Оно не отдаёт себе отчёта, что погибнет вместе с огромным телом, к которому оно присосалось. Даже не заметив, что именно оно его и убило» (Кьеза Дж. «Прощай, Россия». М., 1997. С. 79.)
И ещё:
«Я вижу, что проводящийся в России до сих пор курс губителен для всех ценностей, существовавших и существующих в этой стране, для культуры, духовности, науки и её мировой роли, как государства». (Там же. С. 4.) Такое чувство, что итальянец Кьеза куда более русский, чем все мы.
Единственно, мне не хотелось бы, чтобы вы восприняли «Мракобесие» как очередной виток «войны компроматов». Это не «война компроматов», а борьба правды с государственной ложью. Я не преследую никаких личных, корыстных интересов. Чувство мести мне тоже не знакомо.
Да и потом, всё, о чём я пишу, хорошо известно и президенту, и премьеру. Мы много раз докладывали о происходящем «отцам нации», но никаких мер не принималось. Всё осталось, как прежде.
Конечно, не в правилах офицеров спецслужб рассказывать о своих делах. Но иного выхода нет. В средствах массовой информации было вылито столько грязи на СБП, А. В. Коржакова и меня лично, что в старое время это стало бы поводом для дуэли. Но сегодня дуэли не в чести. Слишком многим пришлось бы бросать перчатку.
Искренний рассказ о том, что я знаю, - единственно возможный «наш ответ Керзону».
Да и где гарантия, что материалы о коррупции и злоупотреблениях высокопоставленных сановников не попали в руки преступных группировок или - того чище - к иностранным спецслужбам? Где гарантия, что, раздобыв такие документы, иностранные спецслужбы и преступники не попытаются ими воспользоваться? Например, не начнут шантажировать этих самых чиновников, которые на языке спецслужб именуются «потенциальными объектами вербовки». Такой гарантии нет и быть не может. Теперь же, обнародуя эти взрывные материалы, я тем самым выбиваю почву из-под ног шантажистов и - что делать спасаю замаравшихся сановников.
Принять решение взяться за перо мне было не просто. По разным причинам. Я признателен всем, кто поддержал меня в этом.
Спасибо столичному Фонду содействия решению проблем социально-экономического развития страны «Возрождение Отечества» за финансовую поддержку.
Особая благодарность всем сотрудникам СБП, моим боевым товарищам и коллегам. Результаты их работы - в книге.
Моя искренняя признательность друзьям журналистам. Без их профессиональных советов и доброжелательного участия вряд ли бы эта книга состоялась.
В эту книгу вошла только незначительная часть того, что я видел и знаю. Появится ли вторая книга - покажет время...
Когда я вошёл в кабинет к Коржакову, там уже находился незнакомый мне лобастый мужчина. Брови у мужчины были плотно сдвинуты.
Коржаков глыбой возвышался над столом. Под мышкой - кобура с пистолетом ПСМ. В сравнении с огромным, мощным телом начальника СБП пистолет выглядел маленьким пятнышком.
Александр Васильевич представил меня лобастому. Мне - в свою очередь его. Это был Михаил Иванович Барсуков. Руководитель Главного управления охраны и комендант Кремля.
- Хотим тебе дать напутствие, - сказал Барсуков. - Работа предстоит тяжёлая. Неподъёмный груз. Смотри, что творится в стране. Чиновники вконец обнаглели. Не стесняясь берут взятки, лоббируют интересы коммерческих структур. Твоя задача навести в аппарате правительства порядок. Но... - Михаил Иванович повращал глазами и продолжил: - Действовать надо осторожно. В правительстве работают и уважаемые люди. Видеть в каждом жулика - нельзя. Будь с ними вежлив. С наскоку не прыгай. Сто раз отмерь - один раз отрежь. Прежде чем что-то предпринять, лучше сначала посоветуйся. Запомни: осторожность - превыше всего!
Всё то время, пока Барсуков говорил, Коржаков молчал.
Только глядел исподлобья. Потом неожиданно резко произнёс:
- А я не согласен. Миндальничать нельзя... Он откинулся на спинку высокого кресла.
- В общем так. Мы приняли окончательное решение назначить тебя руководителем отдела по борьбе с коррупцией и должностными преступлениями в правительстве. Сейчас пойдём, я представлю тебя Черномырдину. Он как раз в кабинете у Бориса Николаевича. Подожди пару минут...
Я сел на мягкий диван в приёмной, посмотрел на стены, на мебель. Подумал: отныне вот это всё буду видеть почти каждый день, теперь это моя работа.
Вспомнил Петровку. Конечно, она не чета Кремлю. Но там я знаю каждую выбоинку на ступеньках узкой мраморной лестницы, каждую трещину на потолке своего кабинета. Там друзья.
Настоящие, не раз проверенные, огнём в том числе.
А здесь... Чёрт его знает, как всё сложится...
Если бы ещё лет пять назад кто-то сказал мне, что я буду бороться с коррупцией в российском правительстве, я бы, наверное, рассмеялся.
Занимался я совсем другими вещами.
Двадцать лет прослужил в московской милиции. Прошёл путь от лейтенанта до подполковника. Работал и на «земле» - в 96-м отделении, и в районном угрозыске. Потом перешёл в МУР - Московский уголовный розыск. Последние пять лет был начальником 7-го отдела по борьбе с мошенничеством и кражами автотранспорта.
Работой своей я был доволен. Мечтал о ней с детства.
(Впрочем, о чём ещё мог мечтать начитавшийся детективов пацан из маленького украинского городка?) Но всё решил случай... В начале 1994 г. мой отдел «вышел» на группу, которая занималась кражами автомашин. При обыске в спорткомплексе «Измайлово» - там была база преступников - у одного из авторитетов коптевской группировки мы нашли удостоверения сотрудников МУРа и Службы безопасности президента.
Пришлось обращаться в СБП.
При внимательном изучении оказалось, однако, что удостоверения фальшивые, цветная ксерокопия. Тем не менее моё первое знакомство с «бандой Коржакова» состоялось.
С начальником отдела кадров СБП Виктором Медынцевым, люди которого приезжали за удостоверением на Петровку, мы даже стали поддерживать полуприятельские отношения. Выяснилось, что мы оба - начинающие теннисисты. Договорились встретиться на корте, стали периодически играть.
Честно говоря, никакого значения этому знакомству я не придал.
Поэтому, когда однажды Медынцев позвонил и попросил приехать в Кремль, я совсем не удивился. Мало ли зачем я мог понадобиться СБП...
Как настоящий кадровик, Виктор Иванович ничего конкретного мне не сказал. Расспрашивал о жизни, о планах на будущее.
Я честно признался, что думаю уходить из МУРа. После ухода профессионалов высочайшего класса, честных и принципиальных руководителей - Анатолия Николаевича Егорова и Юрия Григорьевича Федосеева, с новыми у меня отношения явно не складывались.
