Пороховой погреб Европы - Александр Григорьевич Задохин

События на Балканах в конце XX столетия и война НАТО против Сербии и сербов открыла новую очередную страницу в мировой истории. Закончился краткий период «после холодной войны», начинается новый, пока еще трудно сказать, какой он будет. Но некоторые контуры наметились. Знаменательно, что это произошло опять на Балканах — «пороховом погребе Европы». Трагично, что опять здесь пролилась кровь и не малая. Более того, некоторые аналитики заговорили о том, что война на Балканах может перерасти если не в Третью мировую, то, по крайней мере, — во вторую холодную войну. Очевидно, не случайно политики прозвали этот регион «пороховым погребом». Ведь неоднократно на протяжении прошедшего века он взрывался не только по злому умыслу «поджигателя», но и от случайной искры благодетеля, начинавшего проводить в этот горный край свет цивилизации.

Балканы являются местом переплетения опасных и насильственных конфликтов уже в силу того, что этот регион формируется как особая контактная зона [1] — пространство, где на пересечении трансконтинентальных коммуникаций вошли в прямое соприкосновение региональные системы Ближнего Востока, Евразии и Европы, где вступили в сопряжение и религиозные системы ислама и христианства, православия и католицизма. Это предопределило состояние, которое российскими учеными Н. Данилевским, а вслед за ним и П. Сорокиным охарактеризовано как противостояние двух культур или цивилизаций. Уже в наше время американский социолог С. Хантингтон назвал это «столкновением цивилизаций». [2] Оно наиболее выразительно проявляется, по мнению некоторых исследователей, именно на перифериях региональных пространств, [3] где происходит это упомянутое «столкновение». [4]

В эпоху экспансии европейской капиталистической экономики в восточном направлении Балканы приобретают важное геостратегическое значение, когда усиливается борьба между ведущими европейскими государствами за возможность контролировать региональные и мировые коммуникации, рынки сырьевых и промышленных товаров. В настоящее время действия европейских государств также определяются геостратегической значимостью балканского региона. Кроме того, в балканской политике Запада есть и иррациональный аспект. А именно постоянно проявляется традиционный для европейцев эгоцентризм, самонадеянность, амбициозность и мессианство, которые мешали и мешают разобраться в сложностях взаимоотношений в этом регионе и выработать подходы, которые бы предусматривали возможность действительно парализовать источники конфликтов и обеспечить мир и стабильность на этом пространстве. Более того, в действиях таких западных государств можно было проследить сознательное или подсознательное (по привычке) стремление использовать ту или иную кризисную или конфликтную ситуацию на Балканах прежде всего в своих интересах, не особенно сообразуясь с интересами и чувствами других стран и народов.

Балканы всегда занимали важное место и во внешней политике России, причем внимание уделялось не только вопросам геостратегического характера, но и исполнения определенной миссии. Это — миссия защиты «братских славянских народов», которая хотя породила массу иллюзий и последующих разочарований как в самой России, так и у балканских стран, но была значима для самоидентификации и самоутверждения. Другое дело, что односторонняя ставка России на «славянский фактор» являлась одной из причин неоднократного ослабления ее позиций на Балканах, что, в свою очередь, вело к нарушению культурного и политического равновесия в системе балканских международных отношений, обострению тех или иных нерешенных проблем.

В то же время Россия не прилагала достаточных усилий по упрочению своего места в регионе путем проведения эффективной внешнеэкономической политики, как это делали европейские державы. Поэтому каждый раз, когда Россия была вынуждена по внутренним и внешним причинам сокращать свое военное присутствие на Балканах или военную поддержку тех или иных балканских стран, ее позиции ослабевали, а «братья-славяне» переориентировались на Запад.

Словенцы

Территорию нынешней Словении населяли в разные времена самые разные народы: кельты, норики, иллирийцы, венеты. Земледельцы-славяне пришли сюда, на склоны Восточных Альп, после 500 года, пройдя через Моравию. Самоназвание «словенцы» традиционно для окраинных славянских народов. Как считают многие исследователи, таким образом люди одного языка («словене» «говорящие», от «слово») отличали себя от соседних народов, говорящих на иных языках — это были «не говорящие», «немые» — немцы, «чудные» — «чудь». Этноним с корнем «слов-" встречается только на периферии славянского мира (словенцы, словаки, словене ильменские) и никогда — в его толще.

Между тем известно другое, более раннее самоназвание словенцев «хорутане» или «карантане». Так они называли себя до прихода на край славянского мира. Под названием «хорутане» словенцы известны русским летописям. А земля, на которой поселились хорутане-словенцы, получила название Карантании (ныне Каринтия, одна из административных единиц современной Австрии).

Территория, которую занимали словенцы (карантанцы), простиралась от Триеста на Адриатике до Тироля, Дуная и озера Балатон (по-словенски Blatno jezero, Болотистое озеро), захватывая всю нынешнюю Австрию.

Еще в ходе расселения и освоения новой территории карантанцы-словенцы попали под власть Аварского каганата. Карантанцы приняли активное участие в восстании покоренных аварами славянских племен во главе с Само (622–626). В ходе этого восстания возникло одно из первых государственных образований славян, западную часть которого к 630 году занимало княжество Карантания.

Княжество Карантания просуществовало до начала IX века. Его столицей был Крнски Град, основанный во второй половины VII века на священном для карантанцев Госпосветском поле (ныне — район Клагенфурта, Австрия). Здесь, на Госпосветском поле, до начала XV века проводилась торжественная церемония возведения на престол карантанского князя (правда, с IX века ими уже являлись немецкие герцоги, но об этом ниже). На Госпосветском поле высился так называемый Княжий камень. По традиции, новый князь должен был прийти к нему пешком, в простой крестьянской одежде, ведя одной рукой под уздцы кобылу, а другой рукой — быка. На Княжьем камне восседал старейший по возрасту косез — так назывались словенские феодалы, аналог русских бояр. Вокруг стояли косезы, воины и народ.

Старейший косез задавал князю несколько ритуальных вопросов, потом принимал из его рук быка и кобылу и уступал ему место на Княжьем камне. Сидя на камне, князь торжественно приносил присягу народу и косезам.

Около 745 года карантанский князь Борут, не будучи в силах отразить особенно жестокий набег аваров, отдал себя и свою страну под покровительство Баварии. Так началось постепенное подчинение словенцев германскому владычеству. Но вплоть до начала IX века Карантания сохраняла свою автономию, и преемники князя Борута — его сын Горазд и племянник Хотимир — были еще вполне самостоятельными владетелями. И только в 820 году Карантания была окончательно покорена франками.

Несколько ранее, к 800 году, карантанцы-словенцы в основном приняли христианство, которому ожесточенно сопротивлялись на протяжении почти полувека, несмотря на то что