— Если люди увидят это ружье и решат, что вы убили Рига, у вас не будет никакой возможности уехать. Они повесят тебя, мальчик. Они используют ту веревку, которую готовили для меня.
— Вы знаете этот город. Когда отправляется следующий поезд?
— Ни одного поезда до завтрашнего полудня, а тот, что идет, направляется на Запад. Поезд на Восток будет завтра вечером, примерно часов в девять.
Лунди развернул лошадь и уехал. Когда он отошел футов на пятидесяти, он окликнул Тома: — На вашем месте я не стал бы ждать завтрашнего вечера.
Том Шанаги стоял один на пыльной улице и медленно, с горечью ругался. Затем он развернул одеяла, положил в них ружье и снова завернул.
Вначале он купит что-нибудь поесть, потом — билет на поезд и место в гостинице.
В городе было время ужина, и улицы были почти пустыми. Город был совсем небольшим — два ряда магазинчиков, салунов и игральных заведений, да отель или два, вытянувшиеся вдоль улицы с обеих сторон. Здесь и там виднелись коновязи, у большинства домов были сколочены деревянные тротуары.
Шанаги подошел к тому, что было похоже на лучший отель и вошел внутрь. Клерк, высокий молодой человек с желтоватым лицом и впалыми щеками, пододвинул к нему регистрационный журнал. Том написал: "Том Шанаги, Нью Йорк", и отодвинул его обратно.
— С вас пятьдесят центов, мистер Шанаги. Вы к нам надолго?
— До восточного поезда завтра вечером, — сказал Шанаги.
— Если вас интересует игра по-маленькой, — предложил клерк, — у нас в отеле в задней комнате как раз играют.
— Спасибо. — Дома Шанаги сам помогал обдирать простаков и просто так на обман не поддавался. — Я не играю.
— Нет? Значит, наверное…
— Девушку я тоже не хочу, — сказал Шанаги. — Я хочу что-нибудь поесть, отдохнуть и почитать нью-йоркскую газету, если она у вас есть.
Он не очень понравился клерку. Тот ткнул пальцем в сторону двери, из-за которой доносился звон тарелок. — Можете поесть вон там. — Затем клерк ткнул в противоположную дверь. — А там есть салун. Что же касается нью-йоркской газеты… — Он пошелестел газетами, лежавшими на стойке, по виду читаные-перечитаные. — Боюсь, у нас нет ни одной. Время от времени коммивояжеры оставляют их в фойе, можете посмотреть сами.
Шанаги подумал и решил, что не стоит. Он взял ключ, посмотрел на клерка, взял одеяла и пошел к лестнице. Может статься в газете ничего не будет о войне банд. Всегда были и будут драки, стычки между группировками и убийства, и газеты сообщали лишь о малой их части. Джон Моррисси был, конечно, популярной фигурой, но Эбен Чайлдерс едва ли был известен за пределами Файв Пойнтс, Бауэри и парой мест по соседству с Бродвеем.
Обстановка комнаты была скудной. Окно, выходящее на улицу, кровать, кресло, кресло, трюмо с овальным зеркалом, а на трюмо — белый таз и кувшин с водой. Рядом на вешалке висело полотенце.
На полу лежала истертая ковровая дорожка. Шанаги снял пиджак, закатал рукава, умылся, смочил волосы и причесался.
Он критически осмотрел себя в зеркало. Пять футов девять дюймов, чуть выше среднего роста, сильнее, чем большинство людей благодаря тяжелой работе в кузнице. Девушки всегда говорили ему, что он симпатичный, но все это была ерунда. Они знали, что он друг Моррисси, а имя Моррисси означало в том мире, который он покинул, деньги и власть, поэтому ему всегда старались польстить. Нельзя сказать, что он часто знался с девушками… Он всегда занимался только черновой работой, был на побегушках.
Сбив с пиджака пыль, Шанаги взял шляпу и спустился вниз. Ресторан был открыт. Том вошел, заказал мясо с бобами и начал потихоньку расслабляться.
Официант оказался полным человеком в полосатой рубашке с резинками на рукавах и с прилизанными волосами. Он налил Шанаги чашку кофе, пролив немалую порцию на блюдце.
Окно на улицу, затянутое мелкой сеткой, было открыто, и Шанаги услышал звон кузнечного молота.
— Поздновато он задержался, а?
открыто, и Шанаги услышал звон кузнечного молота.
— Поздновато он задержался, а?
— Много работы. — Официант поставил на стол кофейник. — Скоро начнется перегон скота, а перед этим всем надо подковать лошадей. В такое время он всегда занят.
Официант отошел. Шанаги медленно расслаблялся. Ему нравилось просто сидеть, ничего не делая. Уже несколько дней подряд, а в действительности недель, он работал без перерыва. До завтрашнего вечера ему делать нечего. Лучше, наверное купить билет на поезд прямо сейчас: если что-нибудь случится, билет, по крайней мере, будет у него в кармане, а когда он попадет в Нью Йорк, все пойдет нормально.
Что может случиться? В ответ на свой собственный вопрос Том пожал плечами и поднял глаза на возвращавшегося с тарелкой официанта.
— Если захотите добавки, дайте знак, — сказал официант. — Мы привыкли, что у нас едят хорошо.
Шанаги наполовину закончил ужин, когда дверь с улицы открылась, и, звеня шпорами, вошел какой-то человек. Он подошел к столу, где уже сидели двое, и упал на стул рядом с ними.
— Его не видно, — сказал вновь вошедший. — Он опаздывает на три дня. Это не похоже на Рига.
Шанаги в это время резал мясо и, услышав имя, застыл.
Риг? Риг Барретт?
— В последний раз он дал о себе знать из Канзас-сити. Это было на прошлой неделе.
— Может, он уже здесь? Разведывает обстановку? Тебе же известно, какой он, никогда не поднимает шума.
— Я беспокоюсь, судья. Вы же знаете, что сказал Винс Паттерсон, а Винс не будет зря бросаться словами. Я слыхал, он нанимает ковбоев около с Увальде, крепких ребят. Несколько дней назад приехал Джоэль Стронг, он говорит, что у Винса уже двадцать пять человек. Зачем ему столько? Чтобы пригнать стадо в две с половиной тысячи голов ему не надо и половины, так к чему нанимать так много ковбоев?
— Может быть боится индейцев?
— Винс? Да он пойдет против всех адских сил в одиночку и с ведром воды! Нет, в этот раз он рассчитывает расквитаться. Когда убили его брата, Винс пообещал вернуться.
— Он не может винить за это весь город.
— Однако винит. Винс крепкий парень и никогда не зря не болтает. Его мог бы остановить только Риг Барретт. Вы знаете и я знаю, что Винс не послушает никого другого.
Судья отпил кофе, затем закурил сигару.
— Да, я знаю Винса, он тяжелый человек. То, что сделал он, знаете и я знаю, что Винс не послушает никого другого.
Судья отпил кофе, затем закурил сигару.
— Да, я знаю Винса, он человек с характером, и то, что сделал он, может сделать только человек с характером. Приехал из Кентукки и начал отлавливать и клеймить одичавший скот. Подружился с индейцами, которые хотели подружиться, воевал с теми, кто хотел воевать, но построил себе ранчо. Первые два года все делал сам. Потом приехал его брат и работал и воевал с ним бок о бок. Этого брата убил Драко.
Драко?
С этого момента Том Шанаги слышал лишь обрывки разговора, как ни пытался что-нибудь услышать. Естественно, ему стало любопытно. Наверное, Риг Барретт хотел доехать на том грузовом поезде на запад, но потом почему-то сошел, оставив вещи. Но зачем шерифу ехать на грузовом поезде? Чтобы незаметно заявиться в город? Возможно, но Риг, похоже, не был человеком, который стал бы беспокоиться, что его кто-то заметит. Скорее, ему было выгодно, чтобы горожане узнали, что он вернулся.
Так что же с ним произошло? Шанаги пожалел, что этим вечером не было поезда на восток. Прямо сейчас. Он почувствовал, что попал в западню. Его старый друг из тира много рассказывал о нравах на Западе. Если ты убил человека в честном поединке, вопросов не было. Если же ты убил его в спину или прикончил еще каким-то нечестным способом, тебя могли повесить. У тебя был выбор — бежать или быть повешенным.
Если Шанаги найдут с ружьем и одеялами Рига, его сочтут виновным.
Он допил кофе, встал и расплатился. Двадцать центов… Неплохо. И еда хорошая.
Воздух на улице был свежим и прохладным, людей было немного. Звук кузнечного молота привлекал Тома, он прошелся по улице.
Двери в кузнице были распахнуты настежь. Огонь в горне тлел неярким красным цветом, вокруг наковальни были развешаны лампы, чтобы рассеять темноту. Когда Том шагнул в дверь, кузнец взглянул на него.
— Поздно работаете, — сказал Шанаги. — Угостить вас выпивкой?
— Не пью.
— Ну, я тоже. Так, иногда. — Том немного понаблюдал за работой кузнеца. — Делаете отвал? Я его не делал несколько лет. Правда, часто видел, как их делает мой папа.
— Вы кузнец?
— От случая к случаю. А вот папа был хорошим кузнецом.
— Хотите работу?
Шанаги заколебался. — Я завтра вечером уезжаю, но если у вас слишком много работы, могу помочь. А что надо делать?
— Подковывать лошадей, ковать ободы для фургонных колес, иногда литье.
— Это я умею. Я не очень много работал с плугами и отвалами, потому что живу в Нью Йорке, а там главное — уметь подковывать тягловых или ездовых лошадей, ставить ободы на повозки.
