Дивизия получила приказ на переход за р. Ловать, на позиции примерно в 45 километрах юго-восточнее ее. Отход совершался со значительными сложностями, вызванными тем, что от недоедания люди ослабли[80].
4-5 июня первым вывели 122-й полк. Он перенес наибольшие тяготы, обороняясь в районе безымянной высоты в 3 километрах западнее деревни Леушино. Его позиции были в заболоченном лесу, в воде, все эти недели бойцы не имели возможности высушить обмундирование.
Дальнейший отход дивизии по плану оказался невозможен. Немецкие войска, заметив начало отхода наших частей, сразу же перешли в наступление, применив танки. Сосед слева, малочисленная по составу 50-я стрелковая бригада, с ослабевшими от длительного недоедания бойцами, была смята.
Перед угрозой выхода немцев в тыл 1-й ударной армии ее командование приказало дивизии самой обеспечить свой левый фланг, а фактически — левый фланг всей армии. Для этого приказывалось занять и удерживать несколько деревень между реками Холынья и Полисть: Большие и Средние Гривы, Виджу, Кривец. Это означало удлинение фронта обороны дивизии с 7 до 14 километров.
С 8 по 10 июня эти позиции пришлось оставить. Чтобы организовать отражение натиска немецких войск, были сформированы два сильных арьергардных батальона, которые и прикрыли отход. Этот сложный маневр был организован в виде поэтапного отступления полков, проходивших определенное расстояние и сразу же встававших в оборону. Эта тактика оправдалась. Бои 11 и 12 июня вели два арьергардных батальона, одним из которых командовал уроженец Даугавпилса капитан Григорий Кириллов. Периодически отступая, бойцы батальонов не давали гитлеровцам себя обойти, продолжали их сдерживать. Действиями батальонов по радио руководил начальник штаба дивизии О. Кинцис[81].
Войска дивизии, обеспечиваемые действиями арьергардных батальонов, к исходу дня 11 июня организованно отошли к рекам Порусья и Лютая. Туда же подтянулись тылы дивизии и 92-й полк. 191-й полк прошел от деревни Взгляды 30 километров и прибыл в деревню Бураково. Так соединение успешно завершило сложный маневр.
При выходе с плацдарма войск армии каждый полк оставлял отряд прикрытия, удерживавший занимаемые позиции, чтобы не дать немцам возможности преследовать по пятам отходящие войска. Почти все воины из этих отрядов погибли, свято выполнив свой долг перед родиной и боевыми товарищами. Отряд прикрытия 191-го полка 201-й дивизии, состоявший из комсомольцев-добровольцев, под командованием командира пулеметной роты лейтенанта Жирнова двое суток удерживал позиции, с которых по приказу отошел полк, и погиб целиком. В живых остался один раненый боец. Лейтенант Жирнов был посмертно награжден орденом Красного Знамени[82].
В ночь с 13 на 14 июня дивизия начала переходить на восточный берег р. Ловать. Оборону там она заняла в районе населенных пунктов Большие и Малые Язвищи, Воротавино[83], примерно в 45 километрах к юго-востоку от прежней линии обороны.
В упорных боях под Старой Руссой в феврале-июне 1942 г. бойцы и командиры Латышской дивизии не раз показывали неимоверную выдержку и упорство[84]. Действуя в феврале-июне 1942 года в районе «Демянского котла» и «Рамушевского коридора», в сложных, а часто в критических условиях, дивизия проявила заметную стойкость и в наступлении, и особенно в обороне. На второстепенном фронте боевых действий, без достаточной артиллерийской поддержки, авиационного прикрытия, с нерегулярным снабжением боеприпасами, продовольствием и фуражом бойцы проявили выдержку, мужество, упорство в бою.
Не слишком значительные результаты продвижения войск в наступлении, сначала не позволившие ликвидировать «Демянский котел», а потом давшие немцам возможность его деблокировать, в первую очередь объяснялись недостаточностью выделявшихся для проведения операции на этом проявлении сил и средств, а также общими изъянами в осуществлении операции. У командования Северо-Западным фронтом не имелось достаточного опыта в организации крупных наступательных операций, окружения и уничтожения значительных группировок противника.
4. Действия Латышской дивизии в ходе операции против демянского плацдарма гитлеровцев. Преобразование дивизии в гвардейскую (июль 1942 года — январь 1943 года)
Командование дивизии и руководство республики прилагали значительные усилия к сохранению людей, обеспечению боеспособности дивизии, практически не выходившей из боев.
В своем письме Калнберзину Я.Э. Вейкин сообщал 4 июня 1942 г.[85]:
«Сейчас же по приходе в ныне занимаемый район мы получили пополнение 2000 человек. Всего у нас было 8500 человек. Но пережитые испытания предыдущих месяцев дают о себе знать, и мы… таем каждый день (Речь шла о последствиях голода. — Примеч. авт.). На сегодняшний день имеем снова лишь около 8000 человек… Несмотря на все трудности, боевой дух дивизии высок. Маленькой проверкой настроения бойцов служит сбор средств на танки. Сбор средств проходит блестяще».
В своем письме от 30 июня Калнберзин отвечал командиру дивизии, что «просьба дивизии об оказании ей помощи по вопросам снабжения средствами вооружения и продовольствием выполнена на 85–90 %»[86]. (Нехватку продовольствия на Северо-Западном фронте ликвидировали, только начиная с лета 1943 года.)
17 июня 1942 года, после организованного и успешного отхода за р. Ловать, Латышская дивизия, вместе с другими частями и соединениями, была выведена из состава 1-й ударной армии в резерв фронта. С соблюдением мер сохранения военной тайны был оставлен район деревни Воротавино, и дивизия сосредоточилась южнее населенного пункта Молвотицы, в 30 километрах юго-западнее Демянска. Бойцы строили оборонительные рубежи, занимались боевой подготовкой.
С 21 июня 1942 года дивизия, разместившись в районе Конищево, Заборовье, Сысоево, начала готовиться к нанесению удара на Шепелево, Бель-1, Дягилево. Затем замысел операции, а, соответственно, задача дивизии были изменены. Развернулась подготовка наступления, нацеленного на вторичное полное окружение немецкой группировки в районе Демянска путем перекрытия «Рамушевского коридора» ударами с севера и юга.
Латышская дивизия была включена в северную ударную группировку в составе 11-й армии. Она размещалась от реки Ловать до станции Кневицы.
3 июля был получен приказ о выходе из района обороны 53-й армии (командарм — генерал-майор А.С. Ксенофонтов, в 1941 году командовавший 24-м территориальным корпусом в его тяжелых боях в отступлении на северо-запад).
На целый год «Рамушевский коридор» стал определять задачи и характер действий всего Северо-Западного фронта и 1-й ударной армии. Всю вторую половину 1942 года и первые месяцы 1943 года здесь шли ожесточенные бои. В целях уничтожения демянской группировки 1-я ударная и 11-я армии предприняли шесть частных наступательных операций. Они проводились с одними и теми же целями, на одних и тех же участках, без привлечения дополнительных сил. У гитлеровских войск, по их собственной оценке, складывалось «тяжелое» и «критическое» положение. Однако ход боевых действий не привел к достижению окончательного положительного итога.
В этих наступательных операциях участвовала и 201-я Латышская дивизия.
С 8 по 11 июля железнодорожники провезли Латышскую дивизию вокруг «Демянского выступа» и доставили на станцию Крестцы. Теперь она должна была наступать на «коридор» не с юга, как раньше, а с севера, в междуречье Ловати и Полы. С 16 июля дивизия за три ночных перехода прошла 80 километров и вышла на участок фронта 11-й армии (командующий с июля 1941 года по ноябрь 1942 года генерал-лейтенант В.И. Морозов (1897–1964)).
Дивизии, постоянно находившейся в боях, часто недоставало личного состава. Остро стоял вопрос о соблюдении условия сохранения национального латышского характера формирования, что не являлось формальностью, но в реальности было труднореализуемым. Командование дивизии и руководство республики проявляли значительную энергию в этом направлении.
В апреле 1942 года в Удельном, под Москвой, для воинов Латышской дивизии был открыт дом отдыха. Работники советских и партийных организаций республики посещали раненых и больных фронтовиков в госпиталях. По необходимости все большие размеры стали принимать вопросы трудоустройства инвалидов войны[87].
На 25 мая 1942 года в дивизии было всего 7066 военнослужащих. Национальный состав соединения в этот момент был следующим: 2874 латыша, 1841 русский из других союзных республик, 986 евреев, 877 русских из Латвии, 123 белоруса, 111 украинцев, 95 поляков и 60 татар[88].
В мае и июне из Латышского запасного стрелкового полка и частично из запасных курсантских полков дивизия получила значительное пополнение — 6298 бойцов, командиров и политработников. В основном это были жители Латвийской ССР, эвакуировавшиеся в начале войны в глубь страны. Были также фронтовики, участники боев в районе Наро-Фоминска и Боровска, в дивизию возвращавшиеся после излечения в госпиталях, но по большей части пополнение было слабо обученным.
