Началось в области карнаутов - духовном центре галлов, где каждый год собирались со всей Галлии друиды. В городе Ценабе (Орлеане) безжалостно перебили всех римских граждан.
К восстанию присоединилось племя арвернов. Это оказало на галлов особенно большое воздействие. Арверны были сильнее всех и богаче всех в южной Галлии, и до сих пор соблюдали верность Риму - так что их пример был заразителен. А главное - среди арвернов выдвинулся молодой вождь Верцингеториг.
Конечно, галльские имена очень трудны, но это стоит запомнить. Потому что его обладатель сумел поднять Галлию на общенациональное восстание, а не на мятеж разрозненных племен, пусть и одновременный (немецкий историк Моммзен высказал мысль, что как греки осознали свою национальную общность только во время нашествия персов, так и галлы впервые прониклись ею, восстав сообща под предводительством Верцингеторига). Это был и военный талант, соизмеримый с Цезарем. Вскоре его провозгласили царем.
Времени он не терял. Собрал силы двенадцати соседних общин и послал их на Провинцию, а сам отправился поднимать другие племена.
Но тут нежданно-негаданно появляется Цезарь с армией, усиленной новыми легионами. Действует он не менее энергично, чем его соперник: сквозь казавшиеся непроходимыми горные снежные заносы пробивается на территорию его родного племени.
Там он долго не задерживается - слишком рискованно. Движется на другие восставшие племена, и повсюду ему сопутствует успех. Ценаб (Орлеан), где были истреблены римские граждане, наказан жестоко: отдан солдатам на разграбление и подожжен.
И тогда Верцингеториг избирает новую стратегию войны. Надо избегать фронтальных сражений со стальными римскими когортами. На стороне галлов превосходство в коннице - поэтому успех надо искать в быстрых нападениях на небольшие отряды, занятые добычей продовольствия и транспортировкой его. Лишить римлян снабжения, не давать им покоя частыми набегами, обескровливать в мелких стычках.
И надо приучать себя к мысли, что ради общего блага приходится жертвовать родным и близким. Если требуется, сжигать свои села и даже города - чтобы они не стали приютом и опорными пунктами для римлян.
Все это похоже на ту партизанскую войну, которую за Ла-Маншем вели против Цезаря бритты. Но Верцингеториг сумел перенять у римлян еще и тактику использования быстро возводимых и хорошо укрепленных лагерей.
Галльские вожди одобрили его план. В один день запылало двадцать селений и городов племени битуригов. Но свою красу и гордость, город Аварику (Бурж) битуриги смогли отмолить: это был один из прекраснейших и богатейших городов во всей Галлии. Пообещали, что никогда не сдадут его врагу.
Вскоре предоставилась возможность проверить силу этой клятвы - Цезарь осадил город. Осада действительно давалась римлянам очень тяжело. Солдаты надрывались, ведя осадные работы в болотистой местности. Верцингеториг все время был рядом, его летучие отряды тревожили постоянно.
Но в ход пошли все достижения римской инженерной мысли: валы, крытые галереи, подвижные башни, метательные машины. Осажденные попытались избавиться от этой угрозы внезапной ночной вылазкой, но были отбиты, хотя сражение продолжалось до самого утра. Положение становилось безнадежным.
Цезарь решился на штурм. Город был взят, и пощады от ворвавшихся солдат не было никому - ни женщинам, ни старикам, ни детям. Из сорока тысяч жителей несчастного города в живых осталось не более пятисот.
Но восстание после этого не пошло на убыль, напротив - еще больше разгорелось. И авторитет Верцингеторига после произошедшей трагедии только возрос: галлы убедились в превосходстве его замысла над стратегией больших сражений.
Цезаря ждал еще один неприятный сюрприз: стала назревать гражданская война внутри племени эдуев, вернейших римских союзников. Даже в Провинции стало неспокойно. В поисках дополнительных сил проконсул послал гонцов за Рейн, к недавно подчиненным германским племенам, с просьбой прислать конные отряды и легкую пехоту. И германцы не преминули поспешить на запах крови.
***Развязка наступила у города Алезии, расположенного на высоком холме. Верцингеториг, решившийся оборонять город, расположил свое войско не только внутри стен, но и вокруг холма. Недавно в подобной ситуации он добился успеха у Герговии - там римляне вынуждены были отступить.
Подошедшие легионы стали возводить линию осадных укреплений длиной в 17 километров. Галлы мешали работам налетами своей конницы, и однажды развернулось большое кавалерийское сражение. Уже не в первый раз успех римлянам принесли германские всадники - бой с ними галлам был не по плечу.
Верцингеториг принял смелое решение - отослал своих конных воинов, чтобы они разнесли по всей Галлии призыв идти на выручку осажденному городу. Поведать, что у запертой там 80-тысячной армии припасов осталось всего на месяц, а если она погибнет - это будет всеобщей катастрофой. Съезд вождей разослал по всем общинам разнарядки, кому сколько воинов выставить. Предполагалось, что прибудет, по крайней мере, 250 тысяч человек.
Но Цезарь, узнав об этом, тоже принимает необычное решение: приказывает возводить 20-километровую внешнюю линию обороны - от угрожающего извне ополчения.
В Алезии, действительно, скоро подошли к концу припасы, начинался голод. На военном совете прозвучало страшное предложение: употребить на пропитание защитников всех негодных к обороне. Но большинству это пришлось не по душе, было принято более мягкое решение: лишних отправить из города.
И вот огромная толпа исхудавших горожан, не так давно предоставивших свои родные дома для общего дела, двинулась к римским траншеям. Они умоляли обратить их в рабов - только бы накормили. Но Цезарь был неумолим и всех отправил обратно.
Наконец, стеклась в достаточном количестве общегалльская рать. Защитники воспряли духом. Дважды римляне были с жаром атакованы с двух сторон, из города и извне, но выстояли.
Третье сражение было решающим - соперники понимали, что на кону все, пан или пропал. Напор галлов был отчаянным, Цезарь сам ринулся в рубку в пурпурном плаще во главе конных когорт. Чаши весов трепетали, и тут пришло подкрепление - но не к галлам, а к римлянам.
Победа была полная. Положение осажденных стало безвыходным, напиравшее извне ополчение стало разбредаться - оно было слишком разноплеменным, а потому не очень стойким.
На следующий день последовала капитуляция. Верцингеториг в своих лучших доспехах, на нарядно убранном коне объехал вокруг возвышения, на котором восседал Цезарь, сорвал с себя вооружение и сел у его ног.
***Что ожидало его? Шесть лет заключения в сырой римской тюрьме, в горьком ожидании, пока Цезарь наконец удосужится отпраздновать свой триумф.
О, это будет невиданное зрелище! Цезарь справлял подряд четыре триумфа: Галльский, Александрийский, Понтийский и Африканский. Его колесница ехала в сопровождении сорока огромных слонов, на повозках везли груды золота и тысячи золотых венков, горы других сокровищ, убранство из драгоценных пород дерева, слоновой кости, черепахового рога.
Триумфатора сопровождали верные соратники - его солдаты. Они, по обычаю, распевали веселые насмешливые песенки: «Эй, римляне, прячьте жен! Мы везем плешивого бабника!». Герой дня действительно всю жизнь был падок на любовные утехи, и взаимностью ему отвечали многие римские матроны - даже Муттия, жена Гнея Помпея. Этого стыдиться не стоило. Но из рядов ветеранов звучало и довольно обидное: намеки на давнее знакомство с армянским царем Никомедом, у которого, по упорным слухам, совсем еще юный Юлий выполнял роль… царицы, что ли. Цезарь всегда ожесточенно клялся, что ничего такого не было, но ему почему-то не верили. Когда он получил проконсульство в Галлии и на радостях расхвастался в сенате, что теперь он обретет вожделенную силу и всех своих врагов оседлает, кто-то отпустил злую реплику, что для женщины это нелегко. Цезарь на этот раз не стал огрызаться, а отшутился: в Сирии со славой правила Семирамида, а амазонки владели немалой частью Азии. Да, впрочем, в те времена к таким юношеским грешкам относились куда спокойнее, чем в христианские Средние века и даже спокойнее, чем в нашем третьем тысячелетии.
А в конце триумфа, по давно заведенному протоколу мероприятия, полагалось казнить пленных вражеских царей и вождей. По сути, это было жертвоприношение римским богам, и ради этого поверженные владыки и сидели годами в темнице, а теперь шли прикованные к колеснице победителя. Вот что ждало Верцингеторига.
***Но до этого еще шесть лет. После победы при Алезии Цезарь принялся за окончательное умиротворение новой римской провинции. Это было делом не простым, и растянулось оно на два года.
