Олег Романько - Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945

После Рижского мира между Польшей и Советской Россией (март 1921 г.) большая часть Белоруссии осталась в составе СССР, где была создана Белорусская Советская Социалистическая Республика (БССР) со столицей в Минске. К Польше же отошла ее западная часть с городами Гродно, Барановичи, Белосток, Брест и Пинск. Помимо этого, небольшая часть белорусских земель была присоединена ко вновь образованным Литовской и Латвийской республикам. В дальнейшем этот территориальный (и, что не менее важно, религиозный) раскол сыграл роковую роль в развитии белорусского национализма в годы Второй мировой войны. Кроме того, на территории Центральной и Восточной Европы осела послереволюционная белорусская диаспора. Хотя по своим размерам она и не была такой значительной, как, например, русская или украинская (еще меньше там было «сознательных белорусов»), ее роль в дальнейшем развитии белорусского национализма также важна. К слову, в изгнании (в Чехословакии) оказалось почти все правительство БНР. Еще одним значительным местом проживания белорусской диаспоры была Германия.

Естественно, что настоящая белорусская политическая жизнь развивалась только на белорусских землях. Менее активной она была в Литве и Латвии, хотя на территории последней и оказался бывший «военный министр» БНР и известный публицист К. Езовитов. Наиболее же активный характер эта жизнь приобрела в СССР и Польше. Развивалась она здесь в совершенно противоположных направлениях, но, как это ни парадоксально, пришла к единому знаменателю – усилению белорусского национализма.

Несмотря на то что большевики провозглашали своей целью нивелировку всех наций, по выражению историка И. Коринкевича, «их роль в разведении и насаждении разных национализмов хорошо известна»[82]. В 1920-х годах эта деятельность получила свое выражение в политике так называемой «коренизации». В чем она заключалась? Прежде всего в подготовке преданных идеям коммунизма национальных кадров и во внедрении языка того или иного народа во все сферы общественной и культурной жизни данной национальной республики. В кратчайшие сроки и в принудительном порядке белорусский язык был введен во всех партийных и советских учреждениях, и даже в армейских частях, расквартированных на территории республики. И советские историки, и даже националисты признают, что в Белоруссии не хватало грамотных кадров, которые бы говорили на белорусском языке. Почти вся белорусская интеллигенция того времени говорила по-русски и не желала переходить на белорусский язык. И недостаток специалистов по белорусскому языку был восполнен оттуда, откуда меньше всего этого было можно ожидать. После объявления амнистии и провозглашения политики «белорусизации» в БССР вернулись многие бывшие деятели БНР, которые почти сразу же включились в проведение этой политики. Так, созданная после окончания Гражданской войны Белорусская академия наук практически полностью попала в их руки. Именно эти деятели определили советский вариант истории Белоруссии, основной тенденцией которого явилось выпячивание и подчеркивание самых незначительных проявлений сепаратизма в дореволюционное время. В несколько измененном виде этот вариант просуществовал до 1991 года и, по сути, даже сейчас является базой для всех дальнейших научных (и ненаучных) изысканий в области истории Белоруссии[83].

В конце 1920-х годов, после свертывания НЭПа и всех сопутствующих ему экспериментов в политической и духовной сферах, пришел конец и «коренизации». Большинство вернувшихся белорусских националистов и выращенная ими новая белорусская интеллигенция разделили трагическую участь интеллигенции других народов СССР. Однако посеянные ими зерна белорусской национальной идеи и сепаратизма все-таки дали свои всходы. И произошло это в период Второй мировой войны[84].

Если политика коммунистов в решении белорусского вопроса была поначалу лояльной по отношению к националистам, то в Польше все было наоборот. Официальная Варшава не считала белорусов каким-то отдельным народом, а только национальным меньшинством, которое необходимо ассимилировать. Такая же политика проводилась и по отношению к западным украинцам, результатом чего стало усиление Организации украинских националистов (ОУН). В результате вся история Западной Белоруссии 1920 – 1930-х годов была наполнена борьбой за свое национальное выживание. Неудивительно, что многие из них с надеждой смотрели на СССР, где, как им казалось, белорусская нация активно развивается и строит свое национальное государство в виде БССР[85].

Следует сказать, что польские власти формально не запрещали белорусские политические партии и организации. Однако они делали все для того, чтобы уничтожить их. Сейчас принято утверждать, что польский парламентаризм и режим «санации» был либеральнее сталинского режима: он допускал существование белорусских политических партий и т. п. Но, как это ни покажется парадоксальным, белорусы бежали из Польши в СССР, а не наоборот (хотя многие потом и жалели об этом). В целом политика Польши по отношению к белорусскому национальному движению привела к тому, что накануне Второй мировой войны оно оказалось расколото на несколько течений. Из них наиболее значительными были следующие.

Так называемое «незалежницкое» течение. Это было довольно пестрое политическое направление, в котором на почве белорусской независимости сосуществовали организации от партии христианских демократов до национал-социалистов. Историк И. Коринкевич отмечал, что «христианских демократов можно считать единственной в настоящем смысле этого слова белорусской партией за все время существования белорусского сепаратизма»[86]. Возглавлял ее членов, преимущественно белорусов-католиков, ксендз А. Станкевич, по словам современников – человек порядочный, способный и лояльный по отношению к инакомыслящим. Вокруг него группировалось некоторое число белорусских ксендзов, наиболее выдающимся из которых был В. Годлевский, настоятель в селе Жодишки. Белорусское католическое духовенство, безусловно, влияло на своих прихожан, что, конечно, не нравилось польским властям. Поэтому вскоре последовала и расправа. В 1925 году ксендз Годлевский был арестован и приговорен к двум годам тюремного заключения за антиправительственную деятельность. После этого католические духовные власти постепенно перевели большинство священников-белорусов на приходы во внутренней Польше, в результате чего деятельность христианских демократов замерла сама собой (хотя формально партия и продолжала существовать до 1940 г.). Со временем из этой партии выросли некоторые другие организации, наиболее значительной из которых был «Белорусский фронт» вышедшего к этому времени из заключения В. Годлевского. Эта организация была создана в 1936 году, но, несмотря на столь позднее возникновение, сыграла, наверное, самую значительную роль в истории белорусского национализма. Ее сторонники выступали и против коммунизма, и против полонизации, и против германского нацизма. Их целью было возрождение белорусского народа и его духа на основе исторических традиций[87].

На правом фланге белорусского «незалежницкого» течения находилась Белорусская национал-социалистическая партия (БНСП) Ф. Акинчица. Эта организация была создана в конце 1933 года на волне общеевропейского увлечения идеями фашизма. Акинчиц и его сторонники считали, что все национальные и социальные проблемы белорусского народа можно решить только путем окончательного отказа от иллюзий демократического строя. А воссоединение разорванных Рижским договором белорусских земель возможно только в результате войны. Нет необходимости говорить, что в последнем пункте своей программы партия ориентировалась на возможную поддержку со стороны пришедших незадолго до этого к власти в Германии нацистов[88].

Другое течение составляли члены нелегальной Коммунистической партии Западной Белоруссии и их беспартийные сторонники. Естественно, что эта группировка крайне отрицательно относилась к первому течению и всячески боролась против него, так как считало, что идея независимости Белоруссии только «дезориентирует народные массы». Есть факты, что в своей борьбе против белорусских националистов коммунисты вполне сознательно шли на сотрудничество с польской политической полицией. Вероятно, об этом знал и Сталин, так как после присоединения Западной Белоруссии к БССР все местные коммунисты были либо уничтожены, либо высланы в Сибирь[89].

К коммунистам идейно примыкала Белорусская крестьянско-рабочая громада, которую возглавляли Б. Тарашкевич, С. Рак-Михайловский, И. Дворчанин и др. Интересно, что в Громаду некоторое время входили и упоминавшиеся национал-социалист Ф. Акинчиц, и коммунист Р. Островский, который в годы войны стал одним из лидеров белорусских коллаборационистов. Эта организация канализировала все недовольство белорусского общества, которое накопилось в результате социального неустройства и национальных притеснений. В 1926 году движение Громады, в которое включились явные и тайные коммунисты, приняло характер лавины. В короткий срок ее активистами были созданы сотни сельских комитетов – так называемых «гуртков». Но в конце концов польские власти спохватились, и в начале 1927 года Громаде был нанесен сокрушительный удар. Наиболее активные руководители и члены движения были арестованы, а сама организация была распущена и объявлена запрещенной[90].