Советские исследователи петровского времени, например, Н.И. Павленко и Л.А. Никифоров, вообще обходят молчанием заговор Герца, как будто его и не существовало. Зато полковник НКВД B.C. Гражуль[6] в своей монографии «Тайны галантного века. Шпионаж при Петре I и Екатерине II» утвердительно пишет об участии Петра I в заговоре Герца. Разумеется, все написать в 1945 г. он не мог, так что известная ему «подводная часть айсберга» для нас до сих пор остается тайной.
Раскрытие заговора Герца и участие в нем Петра I серьезно испортили отношения царя с Англией и Данией. По русским источникам датчане стали обвинять Петра, что он-де ведет сепаративные переговоры с Карлом XII и посему медлит с десантом в Сканию. Мало того, царю приписали желание захватить Копенгаген. В датской столице по тревоге был поднят гарнизон. На валах стояла пехота, пушки находились в полной готовности.
Британский статс-секретарь Стэнгоп писал посланнику Тоунсенду: «Поистине я не вижу просвета в этих делах. Мы можем легко одержать верх над царем, если мы быстро приступим к делу... но вы сами можете судить, как далеко Швеция сможет тогда тревожить нас в Британии. Если царь будет оставлен в покое, он не только сделается хозяином Дании, но, имея войска позади, на границах Польши, он сможет расположиться где пожелает в Германии»{16}.
Английский король Георг I прислал приказ командующему британской эскадрой Норрису овладеть русскими кораблями и самим царем и не отпускать Петра до тех пор, пока русские войска не уйдет из Дании и Германии. Однако, придравшись к формальностям в королевском приказе, адмирал Норрис отказался выполнить его. А британский кабинет оперативно объяснил королю, что вследствие разрыва с царем в России будут арестованы английские купцы и пресечется столь выгодная для Англии торговля.
Таким образом, до вооруженного конфликта между союзниками дело не дошло. Но русским войскам пришлось покинуть Данию и Северную Германию и отойти в Польшу.
На мой взгляд, уход из Дании был не поражением России, а, скорее, ее успехом. Неудача постигла лишь европейские амбиции царя. Русская же армия и гребной флот имели реальную возможность занять всю Финляндию, а оттуда уже нанести удар по собственно Швеции, что и было сделано в ближайшие месяцы.
Осенью 1717 г. английские правящие круги были не на шутку напуганы слухами о том, что множество сторонников Иакова Стюарта находятся в Курляндии, а также будто бы заключен брачный договор между претендентом и герцогиней Курляндской Анной Иоанновной[7], овдовевшей племянницей Петра I.
10 мая 1718 г. ганноверский резидент Вебер (единственный в то время представитель Георга I в России) просил канцлера Головина выслать из России эмиссара претендента Стерлинга, который находился у царского лейб-медика Эрскина, а также видного якобита Д'Ормонда, который пытался вести переговоры о браке Анны Иоанновны с Иаковом Стюартом.
Статс-секретарь Крэггс в сентябре 1718 г. заявил царскому дипломату и разведчику Аврааму Веселовскому, что величайшее препятствие к установлению истиной дружбы и тесного союза между Россией и Англией состоит в том, что эмиссары претендента находятся в России и пользуются там доверием, а якобиты в Англии открыто заявляют, что Петр I их поддерживает. Крэггс уверял, что, не будь этого, английское правительство готово было бы всячески укреплять дружбу с Россией.
Дипломаты Петра выкручивались, как могли. Мол, царь не имеет никаких намерений оказывать помощь претенденту, что он даже и не знал о пребывании Д'Ормонда в Курляндии, причем указывали, что эта страна не является русским владением, и там лишь временно находятся русские войска, что царь желает больше всего восстановить прежнюю дружбу с Георгом I, предать забвению все прошлые несогласия и заключить соглашение об операциях против шведов. Что же касается пребывания у царского лейб-медика некоего Стерлинга, названного Вебером эмиссаром претендента, то его Петр I приказал для устранения подозрения выслать.
На самом деле Петр и Иаков состояли в переписке. Якобиты действительно вели переговоры в Митаве о браке Анны Иоанновны и Иакова. Десятки якобитов были приняты на русскую службу.
В мае 1718 г. на острове Сундшер Аландского архипелага начались переговоры русских и шведских представителей. Русским послам перед отъездом были вручены «Генеральные кондиции к миру». Они включали следующие условия: Ингрия, Карелия, Лифляндия с городами Ревель и Выборг остаются в вечном владении России. Финляндия будет уступлена Швеции. Граница должна проходить от Выборга по реке Кюмень на город Нейшлот[8] до старой русской границы. Мир должен быть заключен и с союзниками России. Представители союзных держав должны быть допущены на конгресс, а заключение с ними мирных договоров следует осуществить на разумных условиях. Были оговорены и условия компенсации Швеции взамен утерянных земель. Защищая интересы Пруссии и Польши, Петр был готов предоставить шведам свободу действий в отношении Ганновера и Норвегии, которая принадлежала Дании.
Шведскую делегацию возглавлял барон Генрих фон Герц, а русскую — А.И. Остерман и Я.В. Брюс.
К концу августа проект договора был все же согласован, и Петр его одобрил. За Россией закреплялись Ингрия, Лифляндия, Эстляндия и часть Карелии с Выборгом. Занятая русскими войсками Финляндия и большая часть Карелии отходили Швеции. Государственный строй Речи Посполитой сохранялся. Россия обещала оказать помощь Швеции в возвращении Вердена и Бремена.
Карл XII настолько уверовал в положительный исход переговоров с русскими, что в октябре 1718 г. в очередной раз вторгся в Норвегию, решив поправить свои дела за счет Дании. Основные силы под командованием Карла двинулись к Фридрихсгаму[9], а северная армия генерала Армфельда — к Тронхейму.
30 ноября (11 декабря) 1718 г. во время осмотра осадных траншей под крепостью Фредриксхаль Карл XII был убит. По одной версии он был убит датской пулей, по другой — застрелен шведскими заговорщиками.
Карл XII не имел детей. Ближайшим наследником был сын его старшей сестры Карл Фридрих, герцог Голштинский, находившийся в войске при дяде во время смерти последнего. Однако шведский ригсдаг фактически произвел государственный переворот и избрал королевой младшую сестру Карла XII Ульрику-Элеонору. При этом королевская власть в Швеции была сильно ограничена. Герцогу Голштинскому пришлось бежать из Швеции, а барон Герц был казнен.
Со смертью Карла XII, который, как мы уже знаем, пытался лишить престола Георга I, исчезли серьезные препятствия к англо-шведскому военному союзу.
Английский резидент в Петербурге Джеймс Джефферис писал в своем донесении от 14 апреля 1719 г. в Лондон статс-секретарю Стэнгону, будто один из корабельных мастеров уверял его, что «проживи еще царь года три — у него будет флот в сорок кораблей от семидесяти до девяносто пушек каждый, да двадцать тридцати-сорокапушечных фрегатов, построенных здесь и как нельзя лучше... Предоставлю вам судить, входит ли в интересы Великобритании быть зрительницей возрастающего могущества России, особенно на море. Скажу, что давно пора отозвать этих мастеров из царской службы. Здесь пять мастеров, кроме простых рабочих, все они британские подданные. Трое из мастеров признаются такими плотниками, что лучше и в Англии не найдется, а так как я не сомневаюсь, что все они верные подданные короля и расположены к его правительству, не сомневаюсь, что они возвратятся домой, если им на родине предоставлено будет положение, сколько-нибудь вознаграждающее за то, что они потеряют здесь».
Джефферис предлагал издать суровый указ против тех англичан, которые не возвратятся на родину, с тем, чтобы, ссылаясь на этот указ, английские мастера могли оправдать свой отъезд перед русским правительством.
Испугавшись усиления русского морского флота, Джефферис писал: «Не знаю, какие бы еще пути могли быть найдены, чтобы воспрепятствовать утверждению царя на Балтийском море».
В конце мая — начале июня 1719 г. Джефферису прислали королевский указ, предлагавший британским подданным вернуться на родину. Резидент, не сообщив ничего русским министрам, стал тайно распространять этот указ среди англичан, живших в России, и лишь после этого передал тайному секретарю П.П. Шафирову мемориал на имя Петра I об отзыве на родину английских моряков-кораблестроителей. Джефферис требовал от русского правительства беспрепятственно отпустить англичан, находившихся на русской службе. Возмущенный враждебным мемориалом и наглым поведением Джеффериса, Шафиров заявил ему, что запрещение русским обучаться в Англии и королевский указ об отзыве мастеров являются враждебными актами по отношению к России, так как первый направлен исключительно против русских подданных, а второй имеет целью помешать развитию русского флота. Шафиров заявил, что королевский указ опоздал — русские уже научились кораблестроению. Царь Петр до конца кампании никого со службы не опустит. Дела же могут принять и иной оборот, так как «король не всегда будет располагать парламентом, настолько покорным, настолько готовым входить в его виды»{17}.
