В результате решений собора были внесены изменения в процесс богослужения, в литургию, которые, по замыслам реформаторов, должны были сделать их более современными и привлечь народ к более активному участию в службе. Священникам было практически запрещено служить классическую Тридентскую мессу, вместо которой вводился "новый чин" (novus ordo) на национальных языках (что было фактически требованием Реформации). Новая месса отличалась и стилем совершения службы: если раньше священник стоял лицом к алтарю и спиной к прихожанам, как бы возглавляя общину в ее молитве, то теперь он стоял лицом к верующим, в то время, как алтаря в старом понимании вообще нет - вместо него используется переносной столик. Старый и новый обряд отличались также и текстом молитв и песнопений, и движениями священника. Тридентскую же мессу можно было служить теперь только с персонального разрешения епископа.
ПОСТСОБОРНАЯ ПОЛИТИКА ВАТИКАНА:
ПОСЛЕДСТВИЯ ЭКУМЕНИЧЕСКОЙ ОТКРЫТОСТИ
Обновленческие решения собора и последовавшая за ним практика имели для церкви самые серьезные последствия. Главным результатом их стало утверждение религиозного плюрализма и терпимости, приведшие к тому, что католическое учение стало приобретать все более размытый характер, а среди части католиков стал распространяться религиозный индифферентизм. Попытки церкви приблизиться к обществу, открыться ему и стать более понятной обернулись для нее потерей авторитета и уважения с его стороны, падением ее общего влияния.
Крайне обострились внутрицерковные разногласия, а также усугубилась поляризация между прогрессистами и традиционалистами как в области теологии, так и в области политики. Многие прогрессисты восприняли решения собора как разрыв с традицией, в том числе доктринальной, и возможность создать "новую церковь". В Латинской Америке и среди иезуитов широкой популярностью стала пользоваться новая форма христианского социализма - "теология освобождения", испытавшая большое влияние новейших направлений социологической и экономической мысли.
Другая же часть верующих, напротив, считала, что церковь со своими реформами зашла слишком далеко - так оценивали ситуацию около 40% католиков. Многие в церковном руководстве опасались, что ситуация выйдет из-под контроля. Кардинал Йозеф Ратцингер (будущий папа Бенедикт XVI), бывший на соборе богословским консультантом, в связи с этим писал: "Принесенные собором результаты, как сегодня можно об этом судить, жестоко обманули ожидания всех..- Папы и отцы-делегаты собора надеялись достичь нового католического единства, однако вместо него начались конфликты, переходящие, говоря словами самого Павла VI, от самокритики к саморазрушению... Вместо ожидавшегося прорыва мы, напротив, имеем дело с процессом постепенного упадка...". Действительно, Павел VI признавал, что характерным явлением стали "смешение и нетерпимость сознания, религиозное обеднение, недостаточность нравственных барьеров против наступления гедонизма". Однажды он даже сказал о постсоборных беспорядках: "В храм Бога через какую-то щель просочился сатанинский дух".
Однако главные идеологи собора отказывались видеть причину подобного положения в самих реформах. Так, тот же Ратцингер, описывая "лавину" ухудшений, отмечал: "Я убежден, что вред, который мы на себя навлекли за эти двадцать лет, произошел не из-за собора, а из-за того, что внутри церкви были спущены с привязи скрытые полемические центробежные силы, а снаружи церкви из-за того, что на Западе произошла культурная революция, успех в которой одержала верхушка среднего класса, новая буржуазия с ее либерально-радикальной идеологией индивидуализма, рационализма и гедонизма".
Вместе с тем, среди католиков-традиционалистов были и такие, которые отказались принять решения собора. Радикальность либерального переворота, совершенного собором, вызывала у многих из них такое недоумение, что Павла VI стали называть еретиком, раскольником и отступником. Некоторые разделяли даже мнение, что было два папы: истинный понтифик содержался в подвалах Ватикана, а другой - самозванец, двойник - правил во вред церкви. Наконец, существовало мнение, что Павел VI не отвечал за свои действия, будучи заложником окружения.
Принципиальным противником реформ и нового чина мессы, как мы уже писали, выступил архиепископ Марсель Лефевр. В 1970 г. он основал Священническое братство св. Пия Х и семинарию в Эконе (Швейцария) для священников- традиционалистов, начав открытую борьбу с Ватиканом за сохранение прежних устоев. После того, как Лефевр рукоположил в священники 12 своих семинаристов, Ватикан приостановил его религиозные полномочия, запретив ему совершать богослужения и таинства, однако Лефевр продолжал свою деятельность, не прекращая критику обновленчества. Влияние Братства продолжало расти, и оно распространило свое влияние на многие страны, сохраняя наиболее сильные позиции во Франции.
В уже упомянутой нами книге Марсель Лефевр определил собор как "смуту" и "либеральный переворот", которому присутствовавшие на нем папы не оказали сопротивления. Он откровенно указывал, что собор, движимый либеральным духом отступничества, "совершил измену, подписав мировое соглашение со всеми врагами Церкви", что он "выражал "безграничное сочувствие" к мирскому человеку, к человеку без Бога! Пусть бы еще целью его было пробудить этого падшего человека, открыть ему глаза на его смертельные раны, ...исцелить его... Но нет! Целью было провозгласить мирянам: как видите, Церковь тоже исповедует культ человека".
В ответ на слова Ратцингера: "Я оправдываю Собор!" - Лефевр писал: "Я обвиняю Собор! Поясню: я утверждаю... что кризис Церкви по сути своей сводится к постсоборным реформам, исходившим от высочайших официальных властей Церкви и предпринятым во исполнение доктрины и директив II Ватиканского Собора. Поэтому в причинах случившейся после Собора катастрофы нет ничего постороннего или таинственного. Не будем забывать, что одни и те же люди и, что еще важнее, один и тот же папа - Павел VI - организовали Собор и затем как нельзя более последовательно и официально, пользуясь своим иерархическим положением, осуществляли его решения".
Принципиально важную роль, сыгранную папами, Лефевр выделял особо. Описывая более ранние времена, предшествовавшие зарождению модернизма в церкви, он указывал: "Проникновение либерализма во всю церковную иерархию вплоть до папской курии, еще два столетия назад немыслимое, было-таки задумано, предсказано и спланировано в начале прошлого века масонами. Достаточно привести документы, доказывающие реальность этого заговора против Церкви, этого "высшего покушения" на папство".
Главным документом, который приводит Лефевр, являются секретные бумаги (переписка) руководителей "Верхней венты" (высшей масонской группы) итальянских карбонариев 1820-1846 гг., попавшие в руки папского правительства и опубликованные Кретино-Жюли в его книге "Римская церковь и революция". Папы приняли решение придать их гласности, чтобы верующие узнали о том заговоре, который готовили тайные общества, могли бы во всеоружии встретить его возможное осуществление. Мы приводим отрывки из этого текста, поскольку в нем изложен механизм самоуничтожения церкви посредством самого высшего ее руководства, который в итоге был применен в отношении католичества и может рассматриваться как наиболее эффективное возможное средство подрыва и Православных церквей.
"Папа, каким бы он ни был, никогда не придет в тайные общества; им самим следует сделать первый шаг к Церкви, дабы подчинить себе и ее, и Папу... Мы не рассчитываем привлечь Пап к нашему делу, обратить их в наши принципы, сделать их проповедниками наших идей... Мы должны просить, мы должны искать, мы должны ждать, подобно евреям в ожидании Мессии, нужного нам Папу... Это вернее приведет нас к захвату Церкви, чем памфлеты наших французских братьев и даже чем золото Англии. Хотите знать почему?...Мы будем иметь мизинец вовлеченного в заговор наследника святого Петра, и этот мизинец будет стоить в нашем крестовом походе дороже всех Урбанов II и всех святых Бернардов христианства... Чтобы получить Папу требуемых качеств, нам нужно подготовить для него - для этого Папы - поколение, достойное царства, о котором мы мечтаем. Оставьте в стороне стариков и людей зрелого возраста; обратитесь к молодежи и, насколько это возможно, к детям... Среди них вам нетрудно будет создать себе репутацию добрых католиков и патриотов. Эта репутация откроет молодым священникам и монахам доступ к нашим доктринам. За несколько лет это молодое духовенство постепенно возьмет в свои руки все функции Церкви; оно будет руководить, управлять, судить, оно войдет в ближайшее окружение властей и будет призвано, чтобы избрать нового Понтифика, который, подобно большинству его современников, обязательно будет в той или иной степени привержен... общечеловеческим принципам, принципам, распространение которых мы сейчас начинаем...
