Пятым признаком пузыря является игнорирование рынком плохих новостей или интерпретация их как хороших, игнорирование сигналов опасности. Заметим, что на дне имеет место обратный эффект – игнорируются хорошие новости. В качестве примера игнорирования плохих новостей можно привести толерантность рынка к растущему торговому дефициту США, который в 1999 году интерпретируется как положительный знак. Как пишет Ловеншнейн, «среди американских экономистов существует консенсус, что торговый дефицит отражает тот факт, что экономика США – самая сильная в мире. Мультипликаторы P/E как никогда высоки? Это не сигнал опасности, а дальнейшее доказательство того, что старые правила больше не работают» [Lowenstein 2004, р. 191].
Вышеперечисленные признаки действительны для пузырей в любой сфере. К ним можно еще добавить признаки, специфичные для пузырей на финансовом рынке.
Шестым признаком пузыря на финансовом рынке является перетекание туда средств из реального сектора, в силу того что спекулировать выгоднее, чем заниматься реальным производством. В данной книге мы это показали на примере 1929 года: корпорации дружно отправляли деньги на фондовый рынок. Аналогичным явлением стала, например, железнодорожная мания в середине XIX века в Англии, когда на строительство железных дорог были брошены ресурсы, превышающие ВВП всей страны. Это пример того, как один сектор реальной экономики перетягивает одеяло на себя и обескровливает другие сектора. В Португалии в XVI веке, во времена ее господства на море, прибыльная заморская торговля заставила почти всех забыть о других сферах экономики. Когда это господство прекратилось, то рецессия была очень тяжелой, поскольку поля уже не возделывались. Это, кстати, подметил французский экономист Огюст Бланки еще в середине XIX века [Faber 2008, р. 213].
Седьмым признаком пузыря является распространение различных инвестиционных фондов и компаний. Резкий рост таких фондов мы проследили на примере 1929 года в США и 1980-х голов в Японии. Это было характерно и для конца 1990-х. Как пишет Фабер, «между 1930-м и 1970-ми годами, когда акции не были в цене, инвестиционные компании практически не появлялись. В последние годы новые инвестиционные компании плодились как грибы. Так, зайтек и токин-счета японских компаний стали более популярны к концу бума. В США, так как инвестиционные клубы легче создать и распустить, чем инвестиционные компании, их маньячная активность только усилила аномалию… До 1992 года создание новых инвестиционных клубов не превышало 1000 в год, а в конце 1990-х интерес инвесторов к объединению счетов вырос, и тысячи и тысячи создавались каждый день» [Faber 2008, р. 149].
Восьмым признаком является резкое увеличение количества IPO и ухудшение качества размещаемых бумаг. «Инвестиционный бум ведет не только к формированию большего числа инвестиционных пулов, но к валу новых выпусков. Календарь размещений был плотным в конце 1920-х, в конце 1960-х и на развивающихся рынках – в 1993 году. Во время нефтяного и ресурсного бума 1970-х размещались акции нефтяных и добывающих компаний. Во время технологической мини-мании 1983 года эти акции среди новых выпусков преобладали. То же самое происходило с выпусками “мусорных” облигаций в середине 1980-х. В конце 1990-х сначала был всплеск IPO акций компаний, завязанных на Китай (переподписка на IPO Beijing Investment 1997 года составила 400 раз), а затем всяческих интернет– и технологических акций. Чрезмерная спекуляция особенно заметна, когда велика переподписка на IPO (китайские акции типа H и B в 1996 и 1997 годах, интернет-акции в 1990-х), или когда рост стоимости в первый день котирования велик. Кроме того, чем большее число выпусков концентрируется в одной отрасли (плавучие казино, биотехнологии, фонды недвижимости, страновые фонды, технологические и интернет-компании и т. п.), тем более вероятно, что такая отрасль приближается к долгосрочному или циклическому пику.
К концу бума размещений цены становятся чрезмерными, а качество эмитентов ухудшается» [Faber 2008, р. 150–151]. Кстати, и огромная переподписка на IPO – тоже признак пузыря. Она наблюдалась и в ходе интернет-мании.
Джей Риттер, известный американский финансист-академик, специализирующийся на IPO, в 1991 году опубликовал важную статью, в которой привел результаты анализа динамики IPO в период с 1977-го по 1983 год – на бычьем рынке. Как оказалось, 61% всех IPO было проведено в 1983 году, то есть на пике, а в первые пять лет, когда качество эмитентов было самым высоким, IPO сделали всего 6% компаний выборки [Ritter 1991].
Девятым признаком пузыря является узость рынка, то есть рост лишь в отдельных его сегментах: «На спекулятивной фазе рынка лидеров очень мало. Обычно лишь горста акций растет и продолжает взвинчивать индекс, тогда как большая часть рынка погружается в летаргический сон, и список новых максимумов сокращается. Хотя американский рынок достиг своего максимума в 1929 году, большинство акций достигли пика еще в 1928-м» [Faber 2008, р. 151]. «Одним из наиболее надежных симптомов того, что рыночная мания подошла к концу, является концентрация спекуляции среди нескольких акций, обычно это всего один сектор. И часто последний большой спекулятивный скачок сопровождается появлением большого количества низкокачественных акций или компаний, которые меняют свою сферу деятельности (а иногда и просто имя) и неожиданно начинают фокусироваться на «горячем» секторе. В конце 1990-х годов в Австралии ряд добывающих компаний переименовались в доткомы с единственной целью – поднять курс своих акций» [Faber 2008, р. 150–552]. Кстати, Фабер заметил, что резкий рост цен акций в первый день котирования по сравнению с ценой размещения – тоже признак чрезмерной спекуляции. Для интернет-бума это было очень характерно.
Десятым признаком пузыря является распространение финансового мошенничества. Кстати, этот признак тоже мало помогает в диагностике, поскольку тот факт, что мошенничество имело место, обычно вскрывается после пузыря. Так, пузырь на рынке акций в США в конце 1990 года спряжен с такими известными махинациями, как подтасовывание отчетности американскими компаниями Enron, WorldCom, Tyco, а в Европе – компаниями Ahold, Parmalat и другими. Видели мы это и на примере «Компании Южных морей». Много мошеннических схем вскрылось и в Японии после коллапса рынка в 1989 году. Я подробно на этом останавливаться не хочу, так как данная тема необъятна и тянет на самостоятельную книгу. Объясню только, с чем это связано. Как заметил Киндлебергер, «из исторических наблюдений ясно, что мошенничество – это ответ на жадный аппетит к богатству, подстрекаемый бумом. Когда денежная система трещит по швам, институты теряют ликвидность, мошенники-неудачники вот-вот будут выявлены, соблазн схватить деньги и убежать становится практически непреодолимым» [Kindleberger 1989, р. 11]. «Мошенничество растет с процветанием. В случае финансового кризиса оно еще больше увеличивается из-за жестких условий кредитования и из-за того, что цены перестают расти и начинают падать» [Kindleberger 1989, р. 91].
По моему мнению, самый продвинутый список симптомов спекулятивного бума (на макроуровне) в той или иной стране привел опять же Марк Фабер [Faber 2008, р. 68]. Вот дословно его текст:
• «Инвестиционная мания случается раз в поколение. Ее распознать легче всего (по сравнению с другими фазами экономического цикла. – Е.Ч.), поскольку спекуляция становится неконтролируемой.
• Единственная проблема в том, что эта фаза может принести колоссальные выигрыши до того, как она закончится и все взорвется.
• [При коллапсе] обычно падают и курс акций, и обменный курс валюты из-за продаж иностранцами.
• Объем кредитов резко возрастает, и закредитованность становится чрезмерной.
• Как правило, строится много жилья, отелей, офисов, торговых центров. Обычно строятся здания, призванные быть самыми шикарными во всем мире[161].
• Деловая столица становится городом бума. Ночные клубы забиты спекулянтами, сделавшими деньги на акциях или недвижимости. В дневное время – пробки.
• Обычно строится новый аэропорт. Второй – в стадии проектирования.
• Планируются новые города и новые индустриальные зоны.
• Известные бизнесмены, операторы рынка недвижимости и фондового рынка становятся национальными героями. Их лица печатают на первых обложках журналов. Изредка журналы даже называют их людьми года.
• Всюду обсуждаются акции и рынок недвижимости. Толпа инвестирующих находит всяческие аргументы насчет того, почему “рынок не может пойти вниз”, и ее невежество и ложная уверенность поддерживаются учеными, которые публично делают оптимистические прогнозы, основанные на ложных предпосылках. На рынке акций наблюдается активная спекулятивная торговля, в том числе со стороны розничных инвесторов, многие из которых работают на заемных деньгах. Объемы торгов, равно как и объемы сделок с недвижимостью, в разы превышают объемы начала оживления.
