арабское население оставалось сравнительно безропотным на протяжении первых десятилетий израильского правления; они были в определенном смысле благодарны за предоставляемую им возможность иметь стабильные и достаточно высокие (по их понятиям) заработки в еврейском государстве. Когда в декабре 1987 г. в Газе началась первая интифада, израильтяне не были особенно обеспокоены тем, что тысячи местных арабов выходили на демонстрации протеста, а некоторые даже вступали в ряды боевиков “Хамаса” и “Исламского джихада”, — ведь центр беспорядков находился на Западном берегу. За период между декабрем 1987 г. и сентябрем 1993 г., когда Рабин и Арафат подписали “Декларацию принципов”, в секторе Газа было убито (израильскими военными во время подавления беспорядков) не более 300 палестинцев, тогда как на Западном берегу число погибших палестинцев было вдвое большим. За годы процесса “Осло”, между сентябрем 1993 г. и сентябрем 2000 г., когда сектор Газа находился под управлением палестинской администрации, число погибших в ходе действий израильской армии составило 92 палестинца — по сравнению с 203 палестинцами на Западном берегу.
И лишь когда начала стихать “интифада Аль-Акса”, по мере того как предпринятая Шароном в 2003 г. операция “Защитная стена” стала в основном ограничиваться присутствием войск на въездах в города и на перекрестках главных дорог Западного берега, — вот тогда увеличилось число убитых и раненых палестинцев в секторе Газа. Палестинские насильственные действия в это время были связаны не с проникновением боевиков на территорию Израиля — от этого эффективную защиту обеспечивала “защитная стена” Газы, — а с увеличением масштаба обстрелов (с использованием ракет “Кассам”), которым подвергались сначала еврейские поселения в Гуш-Катифе, а затем приграничные города Израиля вдоль границы с сектором Газа, и в первую очередь Сдерот. После начала “интифады Аль-Акса” по этим приграничным городам с территории сектора было выпущено порядка 4 тыс. минометных снарядов и ракет. Для подавления источников огня израильская армия была вынуждена увеличить число рейдов в лагеря палестинских беженцев. Но было очевидно, что урон, наносимый израильским войскам в Газе, становится все более значительным. Ко всему прочему, было ясно, что действия армии приводят к едва ли не противоположным результатам. Даже у “носителей имперского мышления”, вроде Шарона, не оставалось сомнений, что Газа уже утратила свое стратегическое значение. Она утрачивала и свою политическую ценность, поскольку у большинства израильтян с этой перенаселенной и взрывоопасной полоской земли не связано было никаких особых чувств. Таким образом, весной 2003 г., при согласии своих основных военных и политических советников, Шарон начал осторожно готовить общественное мнение к эвакуации еврейских поселений из Газы, а также из разбросанных в глубине территории Западного берега малонаселенных форпостов, расположенных на вершинах холмов.
Принимая это решение, премьер-министр отлично осознавал, что ему придется столкнуться с противодействием — со стороны как ревностных активистов правого лагеря в рядах своей партии, так и членов кнесета от религиозных партий. И в самом деле, на различных собраниях и форумах Ликуда рядовые члены партии бескомпромиссно голосовали за то, чтобы не уходить с территорий. Однако опросы общественного мнения, проводимые среди всех категорий населения, свидетельствовали о наличии других настроений. Так, опрос, проведенный в апреле 2004 г., показал, что 73 % респондентов согласны на эвакуацию поселений в секторе Газа. Шарону было ясно, что промедление не даст ему никаких преимуществ на внутриполитической арене; и, напротив, решительные действия в этом направлении будут с одобрением встречены администрацией Буша, которая давно уже оказывала негласный нажим на Израиль, побуждая его к умеренности. Если удастся смягчить враждебность и отчаяние палестинцев, не нанеся при этом ущерба основам национальной безопасности, рассуждали израильские лидеры, это может также способствовать появлению более умеренного и надежного палестинского руководства — в качестве альтернативы Арафату.
В мае 2004 г. Шарон внес в кнесет предложение относительно одностороннего размежевания и ухода из сектора Газа к концу июля следующего года. При этом премьер-министр предупредил членов своего кабинета, что выражение несогласия по этому вопросу будет рассматриваться им как вотум недоверия его политике. Эта угроза возымела вполне предсказуемые последствия: 4 июня 2004 г. из состава правительства вышли два представителя ультраправого лагеря, министры от блока Национального единства Авигдор Либерман [130] и Биньямин Элон, из-за несогласия с эвакуацией из Газы. Через два дня кнесет принял предложение Шарона большинством в две трети голосов, несмотря на сопротивление трети членов кнесета от Ликуда, а также всех членов религиозных партий.
На протяжении последующих месяцев, по мере приближения даты эвакуации, назначенной — предварительно — на июль 2005 г., Шарон игнорировал настойчивые требования членов кнесета от Ликуда и религиозных партий о проведении общенародного референдума по этому вопросу; он также предложил уйти в отставку тем членам кабинета, которые все еще не приняли окончательного решения. В числе министров, вышедших из состава правительства (в том числе и под предлогом отказа поддержать государственный бюджет) были Иосеф (Томи) Лапид, чья центристская партия Шинуй считала уход из Газы преждевременным, поскольку взамен от Арафата не поступило никаких встречных предложений, Натан Щаранский, выдвинувший аналогичную аргументацию, и, наконец, Биньямин Нетаниягу, занимавший в правительстве Шарона пост министра финансов; первоначально Нетаниягу поддерживал Шарона по этому вопросу, но затем, в последнюю минуту, изменил свою позицию и подал в отставку 9 августа 2005 г.
Отставка министров могла лишить Шарона большинства в кнесете. Однако за полгода до того, 10 января 2005 г., премьер-министр обзавелся альтернативным политическим оружием. На протяжении значительной части первого срока пребывания Шарона на посту премьер-министра, в 2001–2003 гг., на него оказывал постоянное давление Шимон Перес, лидер Израильской партии труда, убеждая его в необходимости оставить поселения Газы. Решившись наконец на этот шаг во время своего второго срока пребывания у власти, Шарон предпочел бы реализовать задуманное при поддержке Ликуда и его коалиционных партнеров. Однако, убедившись летом 2004 г. в невозможности добиться их лояльности, Шарон приступил к серьезным коалиционным переговорам с Пересом и руководителями Израильской партии труда. При этом ни одна из сторон не приняла на себя сколько-либо значительных обязательств относительно поддержки внутренней политики другой стороны. Левое крыло Израильской партии труда, строго говоря, предпочло бы эвакуацию как можно большего числа поселений как Западного берега, так и сектора Газа и к тому же поддержало бы пересмотр финансовой политики страны в пользу реализации социальных программ (Гл. XXXIX. Нарушение социального равновесия). Стороны, однако, сходились на эвакуации поселений сектора Газа, а также форпостов Западного берега, расположенных на вершинах холмов. По состоянию на тот момент это устраивало лидеров обеих партий. И вот 10 января 2005 г., получив пост заместителя премьер-министра и к тому же шесть министерских постов для членов своей партии, Перес, во главе фракции Израильской партии труда, вошел в коалиционное правительство Шарона. Премьер-министр тем самым вернул себе большинство
