Как показало дальнейшее развитие ситуации, перегруппировка артиллерии фактически означала, что ударная группировка 9-й армии переходит к изолированному наступлению на узком фронте, практически без поддержки вспомогательными ударами на флангах. Это предоставляло противнику полную свободу маневрировать резервами и сосредоточивать на внешних флангах двух немецких танковых корпусов собственные контрударные группировки.
На правом фланге 47-го корпуса действовали 258-я, 7-я и 31-я пехотные дивизии 46-го танкового корпуса при поддержке всего одного батальона штурмовых орудий (909-й), а также группа егерских частей полковника Гюнтера Мантойфеля. Егеря находились именно на этом участке, поскольку местность в полосе наступления 46-го танкового корпуса, в районе Измайлово, Обыденки, Пробуждение, Гнилец, характеризовалась наличием довольно густой лесополосы и многочисленных оврагов. Поэтому командование 9-й армии рассчитывало вначале использовать егерские батальоны для очищения лесов от закрепившегося там противника, а затем для обороны данного участка и прикрытия западного фланга 47-го танкового корпуса, что позволяло высвободить пехотные соединения.
В первый день операции 31-я пехотная дивизия совместно с боевой группой Мантойфеля должны были находиться во втором эшелоне, а части 258-й и 7-й пехотных дивизий наступали восточнее Кромско-Курского шоссе с целью прорыва на стыке 29-го и 28-го стрелковых корпусов 13-й и 70-й армий Центрального фронта соответственно. На этом направлении немцы атаковали еще позже, около 9.30 часов утра (по московскому времени), проведя мощную артиллерийскую подготовку, поскольку в ней была задействована значительная часть всей полевой артиллерии 9-й армии. С целью отвлечения внимания около 7 часов 30 минут командир 46-го танкового корпуса генерал Ганс Цорн организовал артиллерийский налет на левый фланг 70-й армии – по позициям левофланговой 102-й стрелковой дивизии под командованием генерала Андрея Андреева. В ответ в 7 часов 40 минут в соответствии с приказом командующего 70-й армии генерала Галанина открыла огонь артиллерия 28-го стрелкового корпуса и приданной армии 1-й гвардейской артиллерийской дивизии (с плотностью огня до 27 орудий и минометов на километр фронта[929]). Подавление батарей противника производилось в течение 20 минут двумя огневыми налетами с расходом боеприпасов в 0,25 боекомплекта. Когда немцы начали атаку, артиллерия 70-й армии перенесла огонь на вражескую пехоту и штурмовые орудия поддержки.
Пехотные части 258-й и 7-й дивизий – до четырех пехотных полков, поддерживаемые огнем батальона штурмовых орудий, – наступали на узком участке Турейки, Красная Заря, Красный Уголок в полосе 280-й и 132-й стрелковых дивизий 28-го корпуса 70-й армии, и первоначально успеха не добились, задержанные артиллерийским огнем и минными полями. Три атаки против советских позиций остались безуспешными. После этого наступление 258-й пехотной дивизии приостановилось, однако 7-й (Мюнхенской) пехотной дивизии удалось продвинуться вперед благодаря тому, что 15-я стрелковая дивизия советской 13-й армии отошла на юг, открыв тем самым правый фланг 70-й армии. Стремясь ликвидировать возможность обхода правого фланга 70-й армии с востока, командир 132-й дивизии генерал Тимофей Шкрылев выдвинул на позиции восточнее села Гнилец один стрелковый полк. В то же время боевая группа немецкой 20-й танковой дивизии – до полка пехоты и 40 танков – повернула из района Подолянь, Бобрик на запад и юго-запад с целью расширить прорыв обороны русских в сторону Гнильца (8 км западнее Подоляни) и атаковала этот стрелковый полк 132-й дивизии, уже понесший некоторые потери в боях против частей 7-й пехотной дивизии немцев. Полк стал отходить в направлении на Гнилец и к 12 часам 30 минутам занял позиции на рубеже восточная окраина Гнилец – Красный Уголок. Отступление пехоты прикрывала артиллерия с высоты 232. Когда кончились снаряды, а все товарищи были убиты и ранены в результате бомбардировки, наводчик орудия истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона 132-й стрелковой дивизии рядовой Илья Усанин бросился с противотанковой гранатой под танк и за этот подвиг был одним из первых во время Курской битвы удостоен звания Героя Советского Союза.
Немецкая авиация, обеспечивая продвижение своих войск, нанесла массированные удары по правому флангу 70-й армии. До 80 пикирующих бомбардировщиков (фактически вся 1-я эскадра пикирующих бомбардировщиков StG-1 (нем. Stuka Geschwader), которой командовал майор Густав Пресслер (Gustav Pressler)) атаковали позиции 132-й стрелковой дивизии в районе Гнилец, Красный Уголок[930]. После этого 7-я пехотная дивизия, спешно усиленная частями 31-й дивизии, вновь перешла в атаку с фронта – 61-й и 62-й гренадерские полки, которыми командовали полковники Гуго Лауберау (Hugo Laubereau) и Йоханнес Липарт (Johannes Liphart), прорвали оборону 132-й стрелковой дивизии, заняли опорные пункты в селах Красная Заря и Красный Уголок, а затем стали быстро наступать на Гнилец с севера, угрожая отрезать все находившиеся восточнее части 70-й армии. В связи с этим во второй половине дня 5 июля 132-я стрелковая дивизия начала отход по всему фронту в район Гнильца и леса западнее Гнильца, оставив в качестве заслона один стрелковый батальон на позициях в районе поселка Пробуждение (севернее села Гнилец), вынужденный вести бои в окружении.
Для того чтобы не допустить дальнейшее распространение противника в глубину обороны, генерал Галанин передал в распоряжение командующего 28-го стрелкового корпуса генерала Александра Нечаева два легких гвардейских артиллерийских полка 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, а также отдельный 378-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Полки выдвинулись в боевые порядки частей 132-й стрелковой дивизии в районе восточнее села Гнилец, поставили орудия на прямую наводку и стали на картечь расстреливать наступающую пехоту противника, ведя бой до 20 часов вечера. На это же направление в район Новоселки, Никольское командующий 70-й армией выдвинул 3-ю истребительную бригаду.
Тем не менее, отход 132-й дивизии повлек за собой отступление и соседней 280-й стрелковой дивизии под командованием генерала Дмитрия Голосова, чтобы избежать удара по ее правому флангу. Части 258-й немецкой дивизии заметили отход противника, начали преследование и овладели Турейками, выйдя на линию оврага, прикрывавшего северные окраины населенных пунктов Обыденка и Измайлово. В итоге к 19 – 20 часам 132-я стрелковая дивизия закрепилась на рубеже южная окраина Бобрик, северо-восточная окраина Гнилец, лес южнее Пробуждение; 280-я стрелковая дивизия – южная окраина Пробуждение, Обыденки, северная окраина Измайлово, так что левый фланг 280-й дивизии оставался на прежнем рубеже[931]. Таким образом, умело использовав развитие успеха 47-го танкового корпуса на участке прорыва обороны советской 13-й армии, а также активную поддержку своей авиации, командир 7-й пехотной дивизии генерал Фриц Раппард (Fritz-Georg Rappard) сумел добиться продвижения на пять – шесть километров, благодаря чему дивизия вышла на ближние подступы к селу Гнилец и высотам юго-западнее Подоляни[932] (генерал Раппард командовал 7-й пехотной дивизией вплоть до января 1945 года, когда был взят русскими в плен в ходе боев между Вислой и Одером, осужден судом Военного трибунала и публично казнен в январе 1946 года в Бресте. – П. Б.).
В целом, за первый день германцы максимально продвинулись на 6 – 7 километров, достигли рубежа Тросна – Протасово – западнее Семеновки – Широкое Болото – Степь – Саборовка – Бобрик – Подолянь – Гнилец – Обыденки – Измайлово и при этом нанесли противнику значительные потери. На участке главного удара они прорвались через позиции 15-й и 81-й стрелковых дивизий 13-й армии на 15-ти километровом фронте от Бобрика до пункта Широкое Болото, и, окружив ряд частей и подразделений двух указанных соединений противника, вышли на подходы ко второй полосе армейской зоны обороны Центрального фронта. Однако это продвижение было оплачено дорогой ценой. По советским данным[933], хотя и преувеличенным, общие потери 9-й армии за 5 июля составили свыше 15 тыс. солдат и офицеров, более 100 танков и САУ и 106 самолетов. Относительно потерь бронетехники, эти сведения, по-видимому, соответствуют действительности, если учитывать не только уничтоженные, но и поврежденные машины. Общие потери пехоты, учитывая их итоговую величину за операцию, вероятнее всего, достигли 5 – 6 тысяч, то есть трети от указанной оценки советского командования, но эти потери приходились прежде всего на немногочисленные боевые части 9-й армии. По информации С. Ньютона[934], общие потери 9-й армии 5 июля составили 7 223 солдата и офицера. Общие потери самолетов (учитывая незначительно поврежденные), по немецким данным, оказались равны 33 машинам, примерно половина из которых были бомбардировщики (тогда как 16-я воздушная армия Центрального фронта доложила об утрате 98 самолетов, до 75% из которых были истребители)[935].
