Общество «Russell Trust Association» продолжает существовать до сих пор. Причем членство в нем является пожизненным. А поскольку ежегодно принимают 15 новых членов, общая его численность достигает примерно 800 человек[2678]. Следовательно, определенная, ежегодно пополняющаяся часть выпускников Йельского университета на протяжении более полутора столетий сохраняет корпоративное единство.
В связи с этим следует отметить, что на протяжении нескольких десятилетий после Второй мировой войны имуществом «Russell Trust Association» управлял Джон Мэдден – мл. (John В. Madden Jr), бывший до этого сотрудником компании «Brown Brothers Harriman». Это дает основание думать, что названная компания имела возможность влиять и на обновление членов общества, и на их взаимодействие после окончания университета[2679].
В связи с этим следует отметить, что среди членов этого общества мы видим одного из создателей МИ ПСА уже известного нам МакДжорджа Банди, Аверелла Гарримана[2680], Гарольда. Стенли, Прескота Буш и его сына вице-президента США Джорджа Буша[2681], пытавшегося весной 1984 г. установить тайный канал с М.С. Горбачевым.
Для карьеры Г. Льюса немаловажное значение имело то, что его семья находилась в близких отношениях с семьей известного американского изобретателя и предпринимателя Сайруса МакКормика (Cyrus Н. McCormick) (1809–1884)[2682], внук которого тоже Сайрус породнился с Рокфеллерами. Неслучайно, видимо, журнал «Тайм» входит в финансовую империю Рокфеллера. И кабинет Г. А. Грюнвальда находился на 34-м этаже Рокфеллеровского центра[2683], во главе которого в это время стоял Дэвид Рокфеллер[2684].
Когда позднее, 9 сентября 1985 г., М.С. Горбачев дал свое первое зарубежное интервью, оно появилось на страницах журнала «Тайм»[2685].
У нас нет оснований утверждать, что публикация фрагмента из воспоминаний А.Н. Шевченко на страницах журнала «Тайм» была связана с теми переговорами между A.A. Громыко и М.С. Горбачевым, которые были организованы КГБ СССР незадолго до смерти К.У. Черненко. Но такая версия заслуживает проверки. Тем более, что после побега А.Н. Шевченко находился под контролем ЦРУ и вряд ли мог без его санкции опубликовать свои мемуары[2686].
К тому же имеются сведения, что за границей не только внимательно следили за развернувшейся в Советском Союзе борьбой вокруг кресла генсека, но и пытались оказать на нее свое влияние. «Говорят, что один из сотрудников МИДа незадолго до «исторического» Пленума ЦК КПСС в 1985 г. сообщил Громыко из-за рубежа, что США приветствовали бы, если на посту Генерального секретаря ЦК КПСС оказался Горбачев»[2687].
Мистер «Нет» говорит «Да»
Согласно воспоминаниям Анатолия Громыко, заявив во время первой встречи с А.Н. Яковлевым, что действует от своего имени, он предложил ему организовать переговоры между отцом и М.С. Горбачевым относительно возможного преемника К.У. Черненко[2688].
«Я, разумеется, – писал А. Н. Яковлев далее, – ничего не мог ответить на эту идею без разговора с Горбачевым. Поехал на Старую площадь. Михаил Сергеевич после раздумий попросил продолжить переговоры, по крайней мере, не уклоняться от них, попытаться внести в них конкретное содержание, то есть выяснить, что за этим стоит конкретно»[2689].
«Вернувшись в институт, – вспоминал Александр Николаевич, – тут же позвонил Анатолию Громыко. Он немедленно приехал ко мне» и сказал: «Мой отец уверен, что возглавить партию в сложившихся условиях может только Горбачев. Он, Громыко, готов поддержать эту идею и сыграть инициативную роль на предстоящем заседании Политбюро. В то же время отцу надоело работать в МИДе, он хотел бы изменить обстановку. Речь идет о Верховном Совете СССР»[2690].
Анатолий Громыко подтверждает этот факт и пишет, что после первой встречи с А.Н. Яковлевым, он «в тот же день, вечером» отправился к отцу на дачу в Зарьечье и только, получив его согласие на переговоры, передал Александру Николаевичу готовность отца поддержать кандидатуру М.С. Горбачева на пост генсека и свое желание перейти на пост председателя Президиума Верховного Совета[2691],
«Я, – читаем мы в мемуарах А. Н. Яковлева, – опять поехал в ЦК. Михаил Сергеевич долго ходил по кабинету, обдумывал, видимо, варианты ответа…Ясно было, что ему нравится это предложение. Он понял, что «старая гвардия» готова с ним работать, отдать свою судьбу в его руки… Громы ко был лидером оставшейся группы «стариков». Наконец, Горбачев сказал: «Передайте Андрею Андреевичу, что мне всегда было приятно работать с ним»… Ответ был осторожным, но ясным»[2692].
«На следующее утро» А.Н. Яковлев «снова пригласил» Анатолия Андреевича и передал ему приведенные выше слова М.С. Горбачева[2693]. Анатолий Громыко пишет, что ответ последнего был более определенным: он выразил Андрею Андреевичу благодарность за поддержку и просил передать ему, что считает его лучшим кандидатом на пост председателя Президиума Верховного Совета[2694].
«На этом мы с Яковлевым и расстались, пообещав друг другу вновь увидеться, если в этом будет необходимость»[2695].
«Анатолий Громыко, – рассказывал А. Н. Яковлев, – получив от меня это устное послание, отправился к отцу, а через некоторое время позвонил мне и сказал: «Все в порядке. Все понято правильно. Как вы думаете, не пора ли им встретиться с глазу на глаз?». Сообщая, что он поддержал эту идею, Александр Николаевич отмечал: «Мне известно, что такая встреча состоялась. Судя по дальнейшим событиям, они обо всем договорились»[2696].
A.A. Громыко, хотя и оставил воспоминания, но ни словом не обмолвился ни об упомянутой встрече, ни о самом факте подобных переговоров с М.С. Горбачевым. В отличие от него Михаил Сергеевич упоминает в своих мемуарах эти переговоры, но умалчивает о встрече с A.A. Громыко[2697].
Эти переговоры давно привлекли к себе внимание. Однако до сих пор остается открытым вопрос об их хронологии.
Если воспоминания А.Н. Яковлева не содержат никаких сведений на этот счет, то из воспоминаний Анатолия Громыко прежде всего явствует, что переговоры имели место зимой 1984/85 г.[2698] после смерти маршала Д.Ф. Устинова[2699], т. е. после 20 декабря.
При этом Анатолий Андреевич сообщает, что его первая встреча с А.Н. Яковлевым состоялась «в один из последних февральских дней 1985 г.», а предшествовавшая этому вторая встреча с отцом (после обращения Е.М. Примакова) – в субботу. Исходя из того, что в феврале 1985 г. последняя суббота приходилась на 23-е число, обращение Е.М. Примакова к Анатолию Громыко могло иметь место не ранее понедельника 18 – не позднее пятницы 22 февраля.
В связи с этим следует вспомнить, что именно в это время (между 17 и 24 февраля), по свидетельству Е.И. Чазова, в состоянии здоровья генсека произошло ухудшение[2700].
Не позднее 22 февраля Анатолий Андреевич передал отцу предложение Е.М. Примакова, и в субботу 23 февраля состоялось его обсуждение. По свидетельству Анатолия Громыко, расставаясь с ним в тот вечер, Андрей Андреевич сказал: «Жду тебя дня через два-три»[2701], т. е. во вторник 26-го или же в среду 27-го.
Однако ни во вторник, ни в среду они встретиться не могли, так как в понедельник 25 февраля A.A. Громыко отправился в Италию[2702]. 26-го он встречался здесь с премьер-министром Б. Кракси[2703], а 27-го с президентом Пертини[2704], 28-го из Рима отправился в Мадрид[2705],1 марта вел переговоры в Испании[2706] и только в субботу 2-го вернулся в Москву[2707].
Самое вероятное, что в понедельник 25-го Анатолий Громыко имел новый разговор с Е.М. Примаковым и именно тогда последний посетил А.Н. Яковлева. В таком случае Анатолий Андреевич мог встретиться с Александром Николаевичем не ранее 26-го[2708], проинформировать отца о результатах этих переговоров – не ранее воскресенья 3 марта и не ранее понедельника 4 марта поставить А.Н. Яковлева в известность о том, что договоренность принята.
После того, как между A.A. Громыко и М.С. Горбачевым, пишет A.C. Грачев, был установлен контакт, «вопрос об избрании будущего генсека можно было считать подготовленным для внесения в Политбюро. Оставалось вынести генсека нынешнего – эту миссию доверили природе»[2709].
Таким образом, в последних числах февраля – начале марта с благословения КГБ СССР, а может быть, администрации США и Трехсторонней комиссии между М. С. Горбачевым и А. А. Громыко был заключен союз. Михаил Сергеевич был настолько уверен в его прочности, что дал понять о нем в одном из разговоров с Е.И. Чазовым.
