Возможно, военная доблесть Ричарда все же не достигла столь эпического масштаба, но его личный вклад вполне мог стать решающим фактором схватки. В Средние века нередко рыцари, увидев своего короля-воина в гуще сражения, изменяли ход битвы и добивались победы. В общем, каково бы ни было объяснение, франки при Арсуфе сумели отбить атаку противника, возможно даже не одну. В конце, когда большая часть армии Саладина обратилась в бегство, и сам султан был вынужден с позором отступить. Спасаясь от погони, они растворились в окружающих лесах, оставив победу христианам.
Измученные франки после перегруппировки все же вошли в Арсуф и разбили безопасный лагерь. Многие падали от усталости, но, как обычно, были «падальщики», отправившиеся собирать добычу у мертвых и умирающих. К вечеру выяснилось, что мусульмане потеряли 32 эмира и около 700 пехотинцев, большинство из которых были убиты в самой первой атаке франков. Потери латинян показались минимальными.
Ночью прошел тревожный слух. Говорили, что пропал уважаемый всеми рыцарь-крестоносец Жак д’Авен. На рассвете следующего дня поисковая партия из тамплиеров и госпитальеров обшарила поле боя и после долгих поисков в горе трупов христиан и мусульман нашла его изуродованное тело. Было сказано, что в разгар сражения его конь пал и выбросил его из седла. Жак сражался как лев, а когда удача изменила ему, старый товарищ по оружию граф Роберт де Дрё не откликнулся на его призыв о помощи. Оставшись в одиночестве, Жак сражался до конца и убил пятнадцать мусульман, прежде чем рухнул замертво сам. Его нашли погребенным под трупами мусульман с «лицом покрытым запекшейся кровью, так что его с трудом узнали — пришлось смыть кровь водой». С большим почтением его тело отнесли в Арсуф и похоронили, причем на церемонии погребения присутствовали король Ричард и Ги де Лузиньян. «Все горевали о его гибели; Третий крестовый поход лишился одного из своих лучших воинов».[306]
Битва при Арсуфе долго считалась историческим триумфом крестоносцев. Желая воссоздать образ Ричарда I как монументального героя священной войны, Амбруаз изобразил этот бой как критический эпизод конфронтации между Ричардом Львиное Сердце и Саладином, схваткой, которой Ричард активно искал и из которой вышел уверенным победителем. Такое повествование об Арсуфе было общепринятым, и успех Ричарда 7 сентября 1191 года стал краеугольным камнем в его военной репутации. Жан Флори, биограф Ричарда, утверждает, что сражение выявило «мастерство короля в науке войны», добавив, что оно велось на условиях Ричарда и «анжуйский монарх успел построить армию в боевой порядок».[307]
На самом деле реконструкция средневековых сражений — удивительно неточная работа, и никто не может говорить о намерениях Ричарда с полной определенностью. Если верить свидетельствам, Ричард вовсе не хотел давать бой в Арсуфе. Он мог ожидать нападения мусульман 7 сентября, но, судя по всему, оставался верен своей первичной цели — достичь предполагаемого места стоянки в Арсуфе, а оттуда перебраться в Яффу. А когда неожиданная атака арьергарда нарушила порядок, быстрый, уверенный и храбрый ответ короля отвратил катастрофу и в конце концов обеспечил незапланированную, но укрепившую моральный дух победу. Его командование являлось реактивным, а не проактивным.
Да и сам Ричард не утверждал, что планировал сражение, — эта идея, похоже, получила распространение уже после Третьего крестового похода, но в письме от 1 октября было сказано, что мусульмане получили чувствительный удар под Арсуфом. Там говорилось следующее: «У Саладина было убито очень много сарацин благородного происхождения. Его потери в тот день возле Арсуфа были больше, чем в любой другой день за предыдущие сорок лет… С тех пор Саладин не отваживался вступать в бой с христианами. Вместо этого он таился на расстоянии, вне поля зрения, как лев в берлоге, выжидая возможности убить друзей креста, как овец».
Арабские источники подтверждают, что Айюбиды потерпели при Арсуфе весьма чувствительное поражение. Баха ад-Дин, который был очевидцем битвы, записал, что многие «встретили мученическую смерть», и признал, что, хотя аль-Адиль и аль-Афдаль сражались хорошо, последний был «потрясен этим днем». В действительности же потери мусульман никоим образом не были катастрофическими. Саладин потерпел неудачу, но священная война не остановилась. Султан сразу написал послания в свои «дальние» территории с требованием подкрепления. Главный ущерб, как и в Акре, был психологическим. Пока Саладин старался восстановить контроль над армиями, его «сердце — так утверждали — было полно чувств, которые знает только Бог, и войска тоже были ранены или физически, или душевно». В переписке султана, относящейся к этому периоду, изложена позитивная версия событий. Он утверждает, что атаки мусульман настолько снизили скорость продвижения франков, что на двухдневный переход им потребовалось семнадцать дней, и радовался убийству «сира Жака» (Жака д’Авена). Но даже при этом правду вряд ли можно было скрыть. Саладин снова попытался остановить Третий крестовый поход и вновь не сумел этого сделать.[308]
9 сентября 1191 года франки возобновили марш и без особого труда добрались до реки Арсуф. На следующий день Ричард подошел к руинам Яффы — стены города были уничтожены по приказу Саладина осенью 1190 года. Разрушения были таковы, что всю латинскую армию пришлось разместить в окружающих оливковых рощах и садах, но крестоносцы обрадовались этому, обнаружив большое количество продовольствия, в том числе виноград, фиги, гранаты и миндаль. Вскоре начали подходить корабли христиан с запасами из Акры, и на палестинском берегу были созданы оборонительные позиции. Ричард Львиное Сердце привел Третий крестовый поход на грань победы. Теперь до Иерусалима оставалось только сорок миль (64 км).
В конце лета 1191 года король Ричард I Английский великолепно организовал и провел эффектный и результативный марш из Акры на юг, по пути нанеся Саладину унизительное, пусть и не решающее поражение. Прибыв на Святую землю, Ричард Львиное Сердце оживил Третий крестовый поход, до этого увязший на севере Палестины. Теперь создавалось впечатление, что экспедиция находится на пороге победы. Успех зависел от импульса. Только немедленные и решительные действия могли сохранить хрупкую коалицию франков и поддержать натиск на слабеющие силы противника. Но теперь, когда была, как никогда, необходима решительность и целеустремленность, Ричард заколебался.
Приблизительно 12 сентября 1191 года, через несколько дней после прибытия в Яффу, в лагерь крестоносцев начали поступать тревожные вести с юга. Говорилось, что Саладин пошел на Аскалон и в данный момент занят тем, что уничтожает занятый мусульманами порт. Слухи вызвали недоверие, ужас и подозрения, и король отправил Жоффруа де Лузиньяна, который теперь был назначен номинальным графом региона, и своего доверенного рыцаря Гийома де л’Этана для выяснения обстоятельств. Они отплыли в южном направлении и вскоре увидели город. Подойдя ближе, они смогли наблюдать сцену ужасной разрухи. Аскалон был в огне и дыму, перепуганное население бежало из города, а люди султана сновали по укреплениям порта, круша все на своем пути.
Все это явилось следствием нового подхода Саладина к войне. Еще не оправившись после унизительного поражения при Арсуфе, султан 10 сентября собрал своих советников в Рамле, чтобы пересмотреть стратегию Айюбидов. Сделав неудачную попытку остановить крестоносцев на пути из Акры, Саладин решил взять на вооружение оборонительную стратегию. Если Ричарда не разбить в открытом сражении, тогда придется сделать другие решительные шаги, чтобы остановить его, — тактика выжженной земли, включающая разрушение ключевых крепостей, определенно остановит франков. Критической мишенью стал Аскалон, главный порт юга Палестины и трамплин для пути в Египет. Если франки захватят город, у Львиного Сердца будет отличный плацдарм, откуда он сможет угрожать и Иерусалиму, и Нильскому региону. Саладин понимал, что у него нет ресурсов для войны на два фронта, и, определив для себя приоритетной защиту Святого города, приказал сровнять стены Аскалона с землей. Это, должно быть, явилось нелегким решением — утверждают, султан при этом сказал: «Видит Бог, я предпочел бы потерять всех своих сыновей, чем уничтожить хотя бы один камень», но это было необходимо. Время работало против мусульман. Если Ричард выступит на марш, он вполне может захватить порт. Поэтому Саладин отправил аль-Адиля, чтобы тот наблюдал за крестоносцами в Яффе, а сам с аль-Афдалем устремился на юг, чтобы выполнить ужасную работу. Он заставлял солдат работать без отдыха, днями и ночами, опасаясь подхода Ричарда Львиное Сердце.[309]
