209
Маршал Мориц Саксонский (1696–1750), командовавший в этом сражении французами, один из знаменитейших военных писателей XVIII века.
Ученик Фолара, аристократ, умерший от водянки со словами «я прожил чудный сон», Мориц Саксонский в военной науке является редким примером гениального дилетанта. Когда болезнь оторвала его на время от светских развлечений Парижа, в 13 бессонных ночей Мориц Саксонский набросал свои знаменитые «мечтания» (Mes réveries) (изд. с поправками через 24 года после составления, в 1756 г.). Отдавая должное Монтекуколи и Фолару, Мориц Саксонский первый говорит, что самое важное на войне — это бессмысленное сердце, и ставит во весь рост проблему учета моральных сил бойца; это внимание к психологии со стороны легкомысленного светского человека удивительно. Автор находит, что при отступлении труднее перейти через реку, чем при наступлении, когда ее обороняет противник; автор выдвигает все значение внезапности и видит главное объяснение успеха или поражения в человеческом сердце. Ему принадлежит роскошное мечтание о всеобщей воинской повинности, без каких-либо изъятий, о соединении колонны с действием рассыпного строя, как он толкует современный идеал легиона; в фортификационном отношении Мориц Саксонский пропагандирует Петровскую идею отдельных редутов (Полтава).
Von Caemmerer. Die Entwickelung der Strategischen Wissenchaft, стр. 9-10. Уже тогда герцог Бролье придал каждому батальону роту легкой пехоты и требовал обучения всей пехоты бою в рассыпном строю.
Большие лагерные сборы, как важнейший способ повысить тактическую подготовку войск, были заимствованы французами у Фридриха.
V. Dupuis. De Valenciennes á Hondschoote, стр. 93.
Конечно, необходимо различать отдельные периоды французской революции. Сказанное нами о высшем комсоставе справедливо только для эпохи якобинской диктатуры. Революционная война начала вырабатывать постепенно все более талантливый и опытный комсостав; положение генералов и их авторитет к концу 1794 г. стали устойчивее, комиссары постепенно начали отходить на второй план.
Таково исчисление французских историков. Colonel E. Bourdeau Campagnes modernes. — Paris. Том 1-й, стр. 136–137. Немецкие историки (Даниельс) полагают, что и здесь значительное численное превосходство было на стороне французов.
В XVII и XVIII веке офицерский обоз был очень значителен. Рядовые гвардейские мушкетеры, например, оставивший чрезвычайно любопытные записки Сен-Симон, имели 30 лошадей и мулов. В Семилетнюю войну обоз наиболее привилегированного эскадрона французской гвардии насчитывал 1200 лошадей. И это несмотря на кипы распоряжений, ограничивавших и регламентировавших право иметь с собой слуг и повозки. Молодые офицеры имели в походе кареты, или по крайней мере шарабаны. В захваченном под Росбахом обозе принца Субиза пруссаки нашли труппу актеров, целые парфюмерные склады, массу прислуги, обезьян и попугаев. Французская революция покончила на континенте Европы с этими феодальными замашками. Но существует, помимо феодальных пережитков, и другая причина роста офицерского обоза, а именно победа и грабеж. Громадные французские обозы XVIII века имеют свой исторический корень в разграблении Голландии в 1672 году и Палатината в 1689 г. В Семилетнюю войну, отступая из Ганновера, французская армия бросила понтоны и взятые в бою пушки, чтобы вывезти награбленное. Революционные походы были начаты офицерами с ранцем за плечами, но скоро имущество многих значительно возросло. Бедная итальянская армия, в командование которой в 1796 году, вступил Бонапарт через месяц оказалась обремененной таким количеством повозок, которое вынудило Бонапарта начать энергичную борьбу с этим злоупотреблением. Бедняк Ожеро, начальник дивизии этой армии, получив в командование Рейнскую армию, в 1797 году произвел в Страсбурге скандал своей безумной роскошью. Дивизия Барбу (корпус Дюпона), сдаваясь в 1808 году, испанцам в Байлене имела на 6000 солдат 500 повозок, преимущественно с вещами, награбленными при взятии испанского города Кордовы. В 1812 году размеры катастрофы, постигшей французскую армию, объясняются в значительной степени несметным обозом с награбленным в Москве имуществом, самые резкие требования Наполеона жечь эти повозки, чтобы освободившимися лошадьми запрячь пушки, не исполнялись. У императора Наполеона его личный багаж помещался на 30 повозках, всего с 200 лошадьми. Адъютанты имели нормально четверочную повозку, 6 вьючных лошадей и 12 верховых. Маршалы старались не отставать от императора. Поскольку эвакуация награбленного в тыл не вполне разрешается железными дорогами, грабеж и ныне является существенным элементом увеличения длины походных колонн и потери боеспособности.
Самые опасные проявления недисциплинированности не в солдатской массе, а на вершинах командного состава. Революция, подчеркнув гильотиной жесточайшую ответственность старших начальников за невыполнение поставленных им задач, сразу покончила с отсутствием дисциплины среди французских генералов, губившим в Семилетнюю войну все операции, и, начав оздоровление сверху, создала предпосылку для постепенного наращения порядка в армии.
Линейный боевой порядок широко пользовался для эволюции взводной разомкнутой колонной, а сомкнутую колонну допускал только как переходную форму, при развертывании фронта к голове движения.
Liskenne et Saúvan. Bibliothèque militaire, том V, труд Гибера об артиллерии 1770 г. Дальность действительного огня определялась Гибером (стр. 446) ядром 4 фунтов в 350–400 сажен, 8 фунтов в 400–450 сажен, картечью — до 150 сажен 4 фунтовой пушки и до 200 сажен — 8 фунтовой пушки. При применении более крупной картечи, сторонником коей был Наполеон, дальность картечного выстрела еще возрастала.
Командующие армиями германского театра доносили в 1796 году о невероятном росте грабительства среди солдат, живших исключительно местными средствами и не получавших жалованья: солдаты угрожали и даже стреляли в офицеров, пытавшихся пресекать грабеж. То же происходило и в Италии, в геройской армии Бонапарта; Милан, встретивший французов с ликованием, через неделю был уже в отчаянии. Бонапарт писал Директории: «мне стыдно командовать такой шайкой разбойников».
Colonel Vachee. Napoléon en campagne. — Paris, 1913, стр. 159.
Бонапартистские методы воздействия на массы хорошо вырисовываются в мемуарах маршала Второй Империи Кастелана, усвоившего уроки Наполеона I.
Когда Наполеону приходилось посылать из Парижа приказы Массене в Испанию, то приказы иногда доходили только через 2 месяца, в виду необходимости курьеру следовать с солидным военным прикрытием.
Сказанное относится даже к лучшей карте (Петри) Саксонии — очень, культурной и густозаселенной страны, театра многочисленных походов. Как приходилось распоряжаться по такой карте, видно из следующего приказания (Иенская операция), написанного начальником штаба императора, Бертье, маршалу Сульту: «Бивак у Кестрица 13 ок. 1806 г. 11 ч. 30 м. утра. Господин маршал, Император приказывает двум вашим дивизиям расположиться на ночлег в селении Кестриц, довольно значительном населенном пункте, на дороге в Иену, где ответвляется другая дорога на Наумбург. Селение Кестриц находится в 3-х лье от Геры, между ними лежит Лангенбург. Я должен обратить Ваше внимание, что это селение нанесено на карту Саксонии, но не подписано, оно находится в 3-х лье по дороге из Геры в Иену, по которой следует Император». Затруднение Бертье объясняется тем, что на карте нет дороги, по которой Сульт и император двигаются в Иену, а найти Кестриц на карте даже после этого длинного описания очень нелегко. (Vaschée. Napoléon en campagne, стр. 214–215 и приложение — карта).
Giehrl. Der Feldherr Napoleon als Organisator, стр. 106.
О генеральном штабе во Франции XVIII в. исчерпывающий труд, по архивным данным: Leon Hennet. Regards en Arrière. L etat major. — Paris. 1911, стр. 299. Генеральный штаб составил в 1766 г., когда он был основан, военно-географические описания пограничных районов, следил за иностранными армиями, вел в мирное время тайную разведку, даже занимался чем-то в роде военной игры в армейском масштабе. Однако, представления об оперативном сотрудничестве с начальником не выработалось.
