Предстояло прийти к соглашению не только по отношению к границам, т. к. две империи пришли в соприкосновение вследствие завоеваний Карла, но и выяснить сферу политического и церковного влияния обеих империй. Равеннский экзархат, обнимавший сделанные Юстинианом завоевания в Италии, включал в себя Венецию и Истрию, управляемые, впрочем, отдельным дукой. В Истрии было несколько значительных городов, дававших империи дань. С течением времени итальянские владения утрачены были, за исключением Неаполя и некоторых других приморских городов, вследствие лангобардских завоеваний, а после присоединения лангобардских областей к Франкскому государству своими остатками территориальных владений в Южной Италии и несколькими приморскими городами в Средней, Восточная империя вошда в непосредственное соседство с Западной. В одной из предыдущих глав мы достаточно останавливались на возникавших из-за этого соседства затруднениях, которые постоянно держали в напряженном состоянии византийского стратига. Но южноитальянские владения, которыми византийское правительство дорожило больше ради традиции и из самолюбия, до известной степени были обеспечены тем, что Византия владела флотом и постоянно могла доставить в Сицилию военные средства, между тем у Карла военного флота не было. По отношению к южноитальянским владениям, кроме того, Византия выработала уже определенную систему и успела составить в Италии свою партию, которая и поддерживала ее притязания.
Не то в Северной Италии: здесь распространение франкской власти наносило непоправимый ущерб остаткам византийских владений в Венеции и Истрии, т. к. недоставало в этих областях ни греческого населения, ни церковного влияния, исходящего из Константинопольского патриархата, и т. к. образование фриульской марки и имело своей целью поглощение этих византийских владений. Независимо от всего остального, здесь образовалось прочное церковное устройство под главенством Аквилейской епископии, которая распространяет свою церковную власть на Норик и Паннонию. В этих областях суждено было в IX в. разыграться ожесточенной борьбе политических и церковных притязаний, начало которых относится еще к концу IV в., когда 8 местных епископов жаловались императору Маврикию, что франки насильственно вторгаются в их церковные области с миссионерскими целями. Нам необходимо войти здесь в некоторые подробности с целью выяснения политической и церковной миссии, предстоявшей Западной империи на ее восточной окраине.
Начало христианской просветительной деятельности в гористо местности между верховьями Дуная, Адриатическим морем и Бодеским озером падает на время самостоятельности Баварского герцогств. В конце VII в. прибыл в Баварию св. Руперт, епископ Вормса, которому и принадлежит как просвещение герцога истинным христианство, так и основание главного в стране христианского учреждения, монастыря св. Петра в Зальцбурге, который сделался рассадником христианства по всей окрестной стране. Второй проповедник был св. Еммерам, епископ Пуатье. Он пошел с проповедью христианства за границы Баварии в землю славян и аваров, которые при виде его «завыли, как волки». Память его деятельности сохранилась в основанном им монастыре в Регенсбурге. В 739 г. по приглашению герцога Одило прибыл в Баварию св. Бонифаций и положил основание церковному устройству Баварии. Основаны были четыре епископии: в Пассове, Зальцбурге, Фрейзингене и Регенсбурге; все эти епископии принимали участие в распространении христианства у соседних славян. С тех пор как Бавария вошла в состав монархии Карла Великого, как герцог Тассило III был обвинен (787) в государственной измене за союз с аварами против франков и заключен в монастырь, границы Франкского государства доходили на восток до р. Энжи (Enns), впадающей в Дунай. Эта река составляла границу между Баварией и Аварией, или Гуннией, т. е. аварской землей, здесь была пограничная линия затронутой христианской культурой страны и огромных областей, занятых частию народом тюрко-татарского происхождения, частию славянами.
Ближайший славянский народ, живший на юге от Энжи, назывался хорутане, самое крайнее, вдавшееся на юго-запад славянское племя, всего ранее подвергавшееся воздействию западной культуры и христианского просвещения. Судьба авар была решена Карлом уже в то время, как они позволили себе стать на сторону баварцев. Хотя они отправили к Карлу посольство для переговоров о границах, но в 791 г. против них был предпринят первый поход, сопровождавшийся страшными опустошениями аварской страны и имевший последствием уничтожение аварских крепостей до р. Рааба. С не меньшим успехом подобные походы построены были в 795 и 796 гг. Каролингская летопись дает подробное описание этих походов, в которых франкским вождям, маркграфу Эриху Фриульскому и Герольду, шурину Карла, имевшим на своей стороне хорутанского князя Звонимира, удалось почти уничтожить страшное доселе по силе Аварское царство. Громадные сокровища, найденные в главном аварском хринге на р. Тиссе и в каганском дворце, были так разнообразны и многоценны, что их обращение во Франкском государстве временно произвело падение цены драгоценного металла и сильное вздорожание жизненных средств6.
Непосредственная германизация этой самой западной альпийской ветви славянства начинается в обширных размерах с конца VIII в. С точки зрения восточноевропейской истории, не лишено значения точней обозначить пределы распространения славянства в альпийских областях, т. е. в нынешней Австрии. Конечно, результаты исследования будут далеко не лестны для славян, они отступают здесь весьма далеко против первоначальных поселений. Можно полагать границей древнего Расселения славян на юго-западе линию от Аквилеи на Фриуль, к верховьям Дравы, Зальцбургу и Чешским горам7. Со времени распространения франкского могущества эта линия стала постепенно отступать на восток. Германизация направляется здесь двумя путями. Прежде всего на восток от Баварии, в области распространения древних альпинийских славян и словинцев. К выяснению этой стороны дела важные свидетельства имеются в дарственных грамотах баварских герцогов и немецких королей, преемников Карла, в пользу местных монастырей. Так, в 770 г. герцог Тассило жертвует церкви св. Петра местность между Иннихеном и Линцем «даже до пределов славянских», каковая местность была издавна необитаема по причине «неверного славянского народа», который предстояло привести к познанию истины. В 777 г. тот же герцог дарит вновь основанному им монастырю на р. Кремже несколько участков, заселенных славянами, которые занимались земледелием и добыванием соли. В грамоте есть намеки на устройство и форму жизни этих славян, причем названы их старшины, Талиуб и Спаруна, и указаны как такие земли, которые заняты с согласия правительства, так и по самовольной заимке8. В одной грамоте Людовика Немецкого читаем: «Наш дед Карл дал своим верным позволение для увеличения церковных владений занимать свободные земли в Паннонии». Таким образом, по окончании походов в Аварию, сопровождавшихся разгромом Аварской державы, открылась широкая волна немецкой колонизации, т. к. свободные земли щедро раздавались военным людям и монастырям.
Не менее того германизация шла на юго-восточном направлении, в страну славян хорутанских. В этой области культурная и просветительная деятельность Германской империи и латинской Церкви шла из Зальцбурга. Еще в 796 г. сын Карла Пипин поручил пастырскому попечению зальцбургского епископа Арно новоприобретенные земли в Хорутании и Паннонии. В 798 г. Карл подтвердил распоряжение сына и приказал Арно отправиться к славянам, чтобы расположить и приготовить их к принятию христианства. Этот деятельный исполнитель воли германского короля несколько времени пробыл в Хорутании и Паннонии и лично положил начатки церковной организации в этих странах, которая скоро, впрочем, встретилась с противоположной волной христианской миссии, направлявшейся из Константинополя и связанной с именем славянских просветителей Кирилла и Мефодия. Уже указанное обстоятельство придает рассматриваемому вопросу широкий исторический интерес и побуждает выяснить основания, на которые опирались в конце IX в. в своем церковном споре Восточная и Западная Церковь. Для освещения этого вопроса весьма важное значение имеет полуофициальный памятник, составленный в 871 г. от лица Зальцбургской архиепископии и защищающий ее права на церковную власть у хорутан. Составитель этой замечательной записки начинает историю обращения Хорутании со времени Само и, между прочим, высказывает мысль, которая и доселе еще не может считаться окончательно опровергнутой, что зерно державы Само было именно в Хорутании10, и что он был князем хорутан. Чем ближе подходит составитель к своему времени, тем больше имеет он под рукой исторического материала, который служит ему для обоснования той мысли, что со времени подчинения этой страны Зальцбургу в течение 75 истекших лет ни один епископ, откуда бы он ни пришел, не имел духовной власти в этой пограничной земле и ни один чужеземный пресвитер не смел более трех месяцев исполнять там церковные требы…
